Властитель женских душ

– Конечно! – ответила вдова.

– Почему же ты не плачешь? Если бы убили моего мужа, я бы…

– При чем тут вы?!

Ксюша не ответила, чуть улыбнувшись.

Марион, кажется, собралась возмутиться, но передумала.

– Слезами, мадам, Жана-Франсуа не вернуть… – произнесла она печально.

– К тому же они портят цвет лица… А?

Марион покачала головой с выражением осуждения бестактности Ксении.

– У вас ко мне еще есть вопросы? – перевела красавица взгляд на Реми.

– Пока нет.

И пава выплыла из гостиной.

Реми с Ксюшей вышли во двор.

– Ты ей не веришь? – удостоверившись в том, что никого поблизости нет, спросил жену детектив.

– Нет.

– Интуиция? Или что-то посущественней?

– Я не знаю, как тебе объяснить… Давай так: если бы ты умер…

– Мне такое начало не нравится.

– Я не смогу иначе объяснить!

– Ну, ладно, продолжай.

– Если бы ты умер и кто-то спросил меня: ты его любила? – я бы разревелась. А если бы все же что-то смогла произнести, то закричала бы: «Да! Я его любила!» Но не «конечно». Это безликое слово. В нем нет чувств!

– Откуда ты это знаешь, Ксю? А если вы просто разные люди? Люди ведь разные, ты согласна?

– Разные… Но не до такой степени. Знаешь, в чем ошибка тех, кто верит лжи?

– В чем?

– В том, что они слишком много места отводят предполагаемой разности, слишком уважают ее. Они не ставят себя на место этого человека, не сравнивают его реакции со своими, и напрасно! Разность есть, безусловно, но она совсем не так велика, как многие думают! Пусть не слезы, ладно, – я могла бы понять глухое молчание, могла бы понять сдержанное рыдание, могла бы понять даже бредовый ответ! Но такой разумный, как «конечно», – нет! Это ложь. Она его не любила.

– Ксю…

– Верь мне, Реми.

– Я не могу следовать твоим доводам… я их не понимаю.

– Просто поверь. Я не ошибаюсь.

Реми подумал несколько секунд.

– Хорошо, – произнес он. – Но Марион не могла убить своего мужа! Она вместе со всеми была за дверью!

– А мы вопрос о самоубийстве совсем сняли?

– Не совсем…

– Но других версий у нас нет?

– Нет.

– Я могу только одно сказать: Марион мужа не любила. Теперь, если верить его романам…

– Ты их читала? – подивился Реми.

– Да, – кивнула Ксюша. – Несколько, из любопытства. Судя по ним, Ларю был человеком сентиментальным, очень чувствительным… Откуда и его бешеная популярность среди женщин-читательниц. Критики не любили его именно за эту сентиментальность, но они ошибались в одном: он не был расчетливым манипулятором, как писали иные. Скорее просто не особо проницательным… Он и в самом деле верил в те красивые грезы, которые ложились в основу его сюжетов! Поэтому и в любовь своей Марион поверил, – иначе как бы он на ней женился? Но позже он должен был почувствовать, что красавица вышла замуж за него по расчету!

– Ты мне даешь мотив для самоубийства?

– Кажется, да… Хоть сама в него не верю.

Реми помедлил с ответом.

– Не пойдет, Ксю. Чувствовал он расчет Марион или нет, но для самоубийства нужен был конкретный толчок! Например, он получил на руки доказательства неверности жены. С фотографиями или видеозаписями. Тогда да, это шок. Но по свидетельствам трех человек, которые видели писателя утром, до того, как он заперся в кабинете, – повара, секретаря и Марион, – он пребывал в обычном настроении. Даже приподнятом, поскольку собирался закончить роман не сегодня завтра!

– А что, если он получил в тот же день сообщение по электронной почте? После того как заперся в кабинете?

– Мы это скоро узнаем, камарад, – послышался голос комиссара позади них.

Они обернулись. Ив направлялся к своей машине.

– Как только будут результаты, поставлю вас в известность! Но вряд ли раньше завтрашнего дня!

– Почему? – удивилась Ксюша. – Просмотреть содержимое компьютера можно за пару часов!

– Запротоколировать это содержимое, сделать распечатки, поставить подписи… Это требует времени, ма шер Гзенья!

– Бюрократы!

– Совершенно верно! – хохотнул комиссар и забрался в машину с надписью «Police».

Посреди ночи Реми вдруг рывком сел на кровати. Ксюша пошевелилась, перевернулась на другой бок… И вдруг тоже села.