Лето перемен

Ни меня, ни Настю не поймут родители, если мы решим не поступать в институт. Поэтому, хотим мы этого или нет, впереди нас ждут те еще испытания. Настя хочет стать каким- то там модным специалистом по современной музыке. А я… А я до сих пор понятия не имею, чем хочу заниматься. Меня кидает из крайности в крайность, но ничего серьезного. А совсем честно – я хочу стать столяром. Делать офигенные вещи из дерева: мебель, сувениры, всяческую приятную мелочь для декора. Но в институт для этого идти не надо. И родителям тоже заикаться про идею – не надо.

Вчерашний ливень принес с собой холод. И радость от предстоящих каникул поугасла. Мы молча идем до угла моего дома и лениво прощаемся, словно завтра ей не надо ехать в лагерь, а мне в Сочи – к бабуле с дедулей.

Я обычно более эмоционально переживаю такие моменты. Мне надо произнести клятву на всю жизнь, десять раз поцеловать, обнять. А Настя просто машет мне рукой, желает повеселиться, и, послав воздушный поцелуй, шагает домой. Я же стою застывшими в глазах слезами. Но я не покажу свою слабость. У меня тоже есть жизнь, даже без нее.

Черт. Целых три месяца. Одна.

Глава седьмая

Рива

– Рива, папа хочет тебе что– то сказать. Иди сюда! – кричит мама с кухни.

Я бросаю слитный купальник в чемодан и плетусь на кухню, где стоит невероятный запах свежевыпеченных булочек и рулета с вишней. Мама- богиня вкусняшек. Как только моя задняя часть еще не расплылась до размеров дверного проема, одному дьяволу известно.

Схватив булку и засунув ее наполовину в рот, я мычу:

– Чего, пап?

– Мы с мамой тут подумали и решили, что тебе будет скучно целое лето провести просто в доме у дедов. Ты уже достаточно взрослая, сама можешь ездить на автобусе. – Тут я, конечно же, закатила глаза, но любопытство взяло верх, и я все же воздержалась от комментариев. – Так вот, мы решили, что тебе будет полезно научиться чему- нибудь новому. И…вот. – Папа протягивает мне конверт.

Осторожно открываю его, гадая, что же там может быть. Внутри – брошюрка с изображениями людей на серфинге.

– Пап, что это? Я что– то не пойму…

– Ну как же, – папа начинает злиться от нетерпения. – Серфинг! – восклицает он. – Ты Будешь Учиться Серфингу!!! – Он наигранно выделяет все слова, думая, что я это от радости поверить не могу, чтобы до меня лучше дошло. Но нет. Не доходит.

– Я? Серфингу? – я прыскаю от смеха. – Паааап, я же слон в посудной лавке! Ты же сам это говоришь каждый раз, когда я роняю чашку. Я же эталонный антоним слову «спортивная». Я дико неуклюжий человек! Даже мяч поймать не могу, – я начинаю уже порядком сердиться. – Как вам вообще пришла в голову такая мысль?

– Вот именно поэтому мы тебя и записали на серфинг…

– Отпишите, значит. Я не буду ходить. Мне хорошо будет на гамаке с яблоком в одной руке и с книгой в другой. Пап, там море рядом. Я буду купаться, ну на кой мне этот серфинг?

Я еще раз смотрю на брошюрку. Спортивный парень с кубиками на животе, полуприсев, покоряет волну.

– Это не я.

– Вот именно, – бурчит папа себе под нос.

– Тут написано – занятия в бассейне, в Адлере! Туда добираться только автобусе целый час!

– Ну вот, я же говорю, ты уже взрослая, сама можешь на автобусе…– Папин энтузиазм поугас. Думаю, он сам начинает сомневаться в том, что идея хороша.

– Нет, пап, спасибо, – я нервно смеюсь. – Я пас.

– Я уже заплатил.

– Что? И не спросил меня? – Из моей груди вырывается стон отчаяния. – Теперь мне придется час ехать на автобусе, час позориться, и час ехать обратно.

– Да. И так два раза в неделю.

Последние слова папа произносит так, что всем становится ясно, что разговор окончен.

– Отлично, час от часу не легче.

Я плетусь к себе в комнату продолжать сборы. Терпеть не могу собираться куда– то.

– Тебе понравится, – кричит папа мне в спину.

– Угу.

Я хочу написать Насте и пожаловаться, но останавливаюсь: ее как раз эта идея приведет в восторг.

Я закрываю глаза и представляю себя на доске. Стон вырывается у меня из горла.

Нет. Никак.

Глава восьмая

Антон

Я проплыл уже полрежима, и у меня совсем сбилась дыхалка. Вчерашний день сказался сегодня утром. А еще эти бабули- родители, стоящие перед секундомером. Черт, у меня совсем нет сил на них орать, но я ору. Ну когда же они поймут, что совсем не прозрачные, и что он висит там не для красоты. Меня тут же осаживает тренер – будет небольшая взбучка после занятия, но я словно на нее напрашивался весь день.

Мне не занимать уверенности в себе, но я грешу тем, что меня легко сбить с толку и завести в пол- оборота. Как сегодня, когда я чувствовал себя полубогом на дорожке. Гребок ровный, голова идеальна, четкие движения рук. Но чертов рыжий урод из моей команды все испортил, пролетев мимо меня на спине. И с того момента я не могу себя вернуть в прежнее расположение духа. Все раздражает до желания пойти и сломать чего- нибудь. Вроде носа Рыжего.

После долгого перерыва я наконец стал наверстывать упущенное. Я уже почти добился былого результата. Поначалу у меня здорово выходило и спорт был моим способом забыться в этом мире. Но по мере того, как я становился старше, находились и другие способы. Большинства из них мне было не избежать – я провел свое детство в пабах и прочих местах малоподходящих для игр ребенка. Папина команда тоже постаралась. Но пиком стал прошлый год, когда я попал в ту дерьмовую ситуацию с наркотой. Лаура оказалась в больнице. Я, конечно, не совал в рот ей экстази. Черт его побери! Мне ее дал Олег, а я хотел казаться взрослым, хотел быть частью этой группы идиотов, играющих нормальную музыку только под легким воздействием. Откуда мне было знать, что спустя полгода она найдет ее у меня в кармане, когда мы будем ехать на моем скутере? Башку у Луары снесло моментально. Она начала творить всякую дурь, и в итоге я не справился с управлением и въехал в ближайший забор. Ладно, этого не случилось бы, если бы я не был пьян. После этого папаша психанул, решил, что зря дал мне шанс пожить у дедов, и всего спустя пять месяцев, проведенных в Сочи, вернул меня в Москву, запихнул в самую сильную школу: к мальчикам и девочкам, которые себя так не ведут. Да и думаю, деды не в состоянии были нести ответственность за взрослого неуправляемого внука – психопата. Эта история напугала меня. Лаура могла умереть, и это полностью было бы моей виной. Ситуацию с ее родителями замяли, а вот ее брат ждет нужного момента, чтобы снять с меня голову.

Тогда я дал несколько обещаний отцу, среди которых было вернуться в спорт и никогда не садиться за руль пьяным. Эти правила для меня стали кодексом. Я их не нарушу никогда.

Теперь плавательная дорожка – это способ выплеснуть мою энергию, направить ее в созидательное русло. Это стало моей второй сущностью. Я люблю быть первым. И люблю то, что ради половины сантиметра, ради фаланги пальца, надо пахать часами в бассейне и вне его. Каждый раз, как я испытываю боль, я радуюсь – я ее заслужил.

Я люблю эти моменты на дорожке, когда, работая на результат, я думаю не о ломящей боли в мышцах, а проигрываю куплет из недосочинённой песни. И вдруг ко мне приходит то самое слово, которое я искал, и мне уже не терпится попробовать его вместе с гитарой, ощутить его на вкус.

Спустя полчаса я выхожу из бассейна, сообщив тренеру, что не настроен на занятия. Тот, зная, что со мной спорить смысла нет, машет на меня рукой и выкрикивает Рыжему очередную команду. Я тут же жалею – я должен работать. Мои настроения не помогут мне добиться успеха. Весной я получил звание МС. И уже в октябре планирую повысить свой разряд до международного уровня. А для этого надо пахать. Но отец, мастер импульсивности, решил, что это лето я обязан провести с дедом и бабой, и купил мне билет на самолет, даже не поинтересовавшись как я должен тренироваться.

– В Черном море достаточно места. К тому же у меня слишком много концертов, а у тебя – свободного времени. А ты им распоряжаешься очень непродуктивно, – сказал он, и кинул распечатку с билетом. Вылет через два дня.

В другой день я бы психанул. Но не сегодня утром. Я здорово провинился, взяв тот косяк у Олега. Это было еще одно обещание. Но его я нарушил. И если на обещание отцу мне наплевать, то на обещание матери – нет. Я подвел ее. Я опустился.

Я знаю: он заботится не обо мне. Каждый раз, как ему надо, чтобы я свалил – я уезжаю к дедам. Откровенно говоря, в центре Москвы есть квартира, которую он купил для меня. Но я даже не был там. Как только переступлю ее порог – придет конец моим попыткам установить связь с папой. Сам не знаю, какого черта мне это до сих пор важно.

Я в задумчивости пинаю камень на дорожке. И как часто это бывает в таком настроении, мысленно обращаюсь к маме. Привычка с детства прочно засела во мне. Иногда я злюсь на нее. Она оставила меня, может, и не специально, но не нашла в себе силы, чтобы бороться с ядом. Я был не достаточной причиной, чтобы жить. Она даже при разводе отдала меня отцу. Это дерьмо было для нее ценнее, чем собственный ребенок.

А еще – мне очень нужен глоток свежего воздуха, я хочу вырваться отсюда. Я больше не хочу находить по утрам чьи- то трусики на диване в гостиной. Мне нужна перезагрузка. Даже ценой малоэффективных тренировок и полнейшим провалом в октябре.

День сегодня тоже поганый. Льет дождь, который начался еще вчера. Обычно после тренировки я выхожу заряженный, но не сегодня. Я достаю мобильник из кармана и набираю номер Олега.

– Олег, завтра пишем песню, ок?