Женат на Ундине

– Сомневаюсь, что ты разумный. – усмехаюсь я.

– Да ладно тебе, Ной. Дружили же когда-то. – зеркалит он усмешку.

– Это было давно. Очень давно. – отзываюсь я.

А воспоминания воскрешают счастливые картинки детства. И нас – маленьких стихийников. Таких разных и таких дружных. Когда все началось? Точнее, кончилось… О, задолго до того, как Сингх попытался подкатить к Ами. Да и не любил он ее. Просто хотел покрасоваться. Четверо мальчишек. Четверо друзей противоположных стихий. Все ведь было хорошо. А потом, как-то вдруг… закончилось.

– Ты тоже вспомнил? – кривится в горькой улыбке джинн.

– Много воды утекло.

Я смотрю, как трепещут ресницы моей жены. И чувствую – ей становится лучше.

– И много песков. – тихо отзывается песчанник.

– Сингх справится? – мне не нужно уточнять, что я имею в виду.

– Не долго. Пустыня не подчиняется ему полностью. – бросает Вист.

И отходит от Аси, поясняя:

– Все. Ей больше не нужно. В конце концов, она – твоя жена. С водой ее связь больше, нежели со всем остальным.

Я молчу. Но он и сам догадывается.

– Водяной? – пристальный взгляд золотистых глаз я встречаю твердо. – Где твоя стихия?

– Этот мир почти мертв. – вздыхаю я. – Не так, как наш, но все же.

– Отвечай. – не мигает он, точно пустынная лента – змея.

– Ее нет.

Коротко и ясно.

– И? – неверяще щурится Вист. – Как это нет? Такого не может быть!

– Может. – пожимаю плечами. Ася тихонько возится, устраиваясь поудобнее.

– Но ты управляешь водой.

– С трудом. Азулле, я не чувствую свою стихию внутри. Ты и сам можешь представить как это.

Судя по отведенным глазам, да, представить может.

Мы – стихийники. Повелевающие стихией. Это не земные байки о магии, нет. Стихия – наша сущность, наше все. Она наполняет нас, становится частью тела, жизни. Потерять стихию равносильно смерти. Медленной и мучительной. И то, что я могу крохами сил подчинять себе земную воду, ничего не значит.

– Она знает?

– Нет. И не узнает. Ты понял? – смотрю в глаза песчаннику, не отрываясь. – Ты понял?

– Да. – отвечает он после недолгого молчания. – Но мне это все не нравится. Мы давно уже не друзья, но это не значит, что я тебя ненавижу.

– Только попробуй что-то ляпнуть. – отзываюсь я, любуясь спящим личиком Аси. – И возненавижу я. А ты знаешь, чем заканчивается моя ненависть.

Он молчит.

Вокруг воцаряется тишина. Она позволяет немного отдохнуть, подумать. Но, так или иначе, я внимательно слежу за временем. Я не могу подвести Асю. Она хочет что-то провернуть, не дело удерживать ее. Хотелось бы просто оставить все течению времени, но, боюсь, мне этого не простят. Кстати, о прощениях.

– Азулле.

– Что? – поднимает он голову от книг в Асином шкафу.

Вот уж тоже любитель почитать.

– Ты сможешь изобразить своим песком портрет своей женщины?

– Вириэль? – хмурится он. – Да, но зачем?

– Ася хочет ее найти. – я успел уловить несколько сумбурных мыслей капельки. – Будет проще, если у нас будет ее портрет.

– Ага… – джинн что-то внимательно рассматривает на полках шкафа.

Он берет белый лист бумаги и странную палочку. Ах да, «ручку». Единение дает мне понимание некоторых земных вещей.

– Эта вещь может оставлять след. Ею пишут. Можно и рисовать.

– Да, – рассеянно отзывается он, – я уже понял.

Он что-то сосредоточенно черкает на листке.

– Ты решил нарисовать? – удивляюсь я, вспоминая какие «картины» выходили из-под пальцев Виста. – Ты уверен, что мы поймем твой… рисунок?

– Эль научила меня рисовать. – тихо отзывается он, вместо того, чтобы съязвить. – Когда-то. До того, как я все испортил. Она ведь была у меня художницей. Знаешь, когда твоя Ася начала рисовать на главной стене моего дворца, мне казалось, что вернулось прошлое. Эль делала так же. И ее картины тоже не смывались. Когда-то…

Я молчу. Вообще, все было бы гораздо проще, если бы он просто соткал из своего песка воспоминание ее внешности. Как делаю это я с водой. Но да, не думаю, что среди людей можно вот так просто показывать свою иномирность.

Песчанник хмурится, выводя свои какие-то линии. Наверняка его воспоминания еще довольно свежи. Слухи о побеги его девушки дошли даже до Водного края. Мне хватило всего шести недель, чтобы едва не задохнуться без своей пары. Каково же приходится ему?

Да, я все еще зол на Виста. Но не могу ему не сочувствовать.

– Я закончил. – он встает и показывает свой рисунок.

Девушка как девушка. Моя Ася красивее. По крайней мере, для меня – точно. И даже с портрета чувствуется задор Вириэль. Ее бойкий характер. И что-то знакомое проскальзывает. У меня появляется смутное ощущение узнавания. Я теряюсь в догадках ровно до того момента, как слышу удивленный голос моей капельки.

– Элька? – она сонно трет глаза, но не сводит взгляда с портрета. – Как знала! – вздыхает Ася и садится у меня на руках. – Поздравляю, Азулле Вист, Правитель Великой Пустыни – ты балбес!

Глава 3