Святая великая княгиня Елизавета

Создавшего такую красоту!

Архиепископ Анастасий (Грибановский), писавший об Элле, которую он знал уже как великую княгиню Елизавету, тоже подчеркивает ее душевную красоту, пленявшую даже больше телес ной: «Самый внешний облик ее отражал красоту и величие ее духа: на челе ее лежала печать прирожденного высокого достоинства, выделявшего ее из окружающей среды. Напрасно она пыталась иногда под покровом скромности утаиться от людских взоров: ее нельзя было смешать с другими. Где бы она ни появлялась, о ней всегда можно было спросить: Кто эта блистающая, как заря… светлая, как солнце? (Песн. 6, 10). Она всюду вносила с собой чистое благоухание лилии; быть может, поэтому так любила белый цвет – это был отблеск ее сердца…» А вот слова из воспоминаний графини Марии Белевской-Жуковской: «Она поражала своим внешним обликом, выражением лица: это была сама скромность, необыкновенно естественна – не сознавая того, она была исключительна. Глубоко вдумчивая, всегда спокойная, ровная». Может быть, именно с этим связаны трудности при написании ее портретов – недаром художники утверждают, что чем сложнее и многограннее личность, тем труднее добиться сходства портрета с оригиналом. Ни одна фотография, ни один портрет не могли в полной мере передать красоту великой княгини Елизаветы Федоровны. Существует считанное число ее удачных фотографий, да и то на них она обычно изображена вполоборота и по ним нельзя назвать ее красоту необыкновенной. Видимо, все обаяние великой княгини заключалось в красоте души, сиянии глаз, простой и изящной манере, доброте и внимании к людям.

Элла в юности

Принцесса Элла Гессенская. Фотография с дарственной надписью великому князю Сергею Александровичу. Лондон, 1882 г.

Довольно рано Элле начали делать предложения лучшие женихи Европы; одним из них был даже будущий кайзер Германии Вильгельм II, который тогда считался легендой и мечтой всех невест Европы. На этом браке особенно настаивала бабушка Эллы, английская королева Елизавета. Когда при их личной встрече в очередной раз зашел разговор об этом, Элла сказала: «Но, ваше величество, позволю себе напомнить, что есть Бог, не лучше ли положиться на Его волю?» Королева на это улыбнулась: «У Него может быть много других дел, кроме твоего устройства». – «Ничего, – твердо отвечала будущая русская великая княгиня, – я подожду». И королеве Виктории, этой властной и решительной женщине, пришлось смириться. Сердце Эллы уже было отдано другому.

Со своим будущим мужем Элла познакомилась тогда, когда они оба были еще детьми. Матери великого князя Сергея Александровича императрице Марии Александровне, урожденной принцессе Дармштадтской, был вреден Петербург (она болела туберкулезом), и она часто вместе с детьми ездила за границу для лечения и в гости к родственникам. Так во время очередного посещения Дармштадта познакомились и подружились Сергей и Элла, и эта детская привязанность впоследствии переросла в любовь, которой великая княгиня Елизавета Федоровна осталась верна до самой смерти. В 1882 году Сергей Александрович сделал ей предложение. Элла размышляла больше года, прежде чем принять его, далеко не последнее место в этих размышлениях занимал тот детский обет девства, который дала Элла в далеком 1873 году. Но, в конце концов, она все же согласилась: после откровенной беседы с Сергеем Александровичем выяснилось, что и он тайно дал обет девства. По взаимному согласию они решили, что брак их будет духовным и они будут жить вместе как брат с сестрой.

Семья Эллы хорошо приняла будущего родственника. Ее отец говорил Александру III: «Я дал свое согласие не колеблясь. Я знаю Сергея с детского возраста, вижу его милые, приятные манеры и уверен, что он сделает мою дочь счастливой». Вообще, люди, близко знавшие Сергея Александровича, рисуют характер, вызывающий очень большую симпатию, хотя это и было очевидно не для всех, потому что великий князь бы немного застенчив, а потому жил довольно замкнуто, даже искал одиночества, раскрывая свое сердце лишь немногим близким ему по духу людям. Не могла не сказаться на его характере и болезнь позвоночника, из-за которой Сергей с детства всю жизнь был вынужден носить корсет (очень прямую до неестественности осанку князя отмечали многие мемуаристы, часто объясняя ее как проявление высокомерия).

Великий князь Сергей Александрович

Брат Елизаветы Федоровны пишет про него, что, когда «он напрягался, взгляд его становился жестким. Поэтому у людей складывалось неверное впечатление. В то время как его считали холодным гордецом, он помогал очень многим людям, но делал это в строгой тайне». Так, например, он устроил детский приют, общежитие для студентов Императорского Московского университета, а уже позже, при своем вступлении в должность генерал-губернатора, он пожертвовал в пользу бедняков столицы огромную по тем временам сумму – пять тысяч рублей. Его отличали скромность и личный аскетизм. В огромном отцовском дворце юный Сергей занимал всего лишь одну комнату вместе со своим братом Павлом. Главную особенность ее интерьера составляло множество икон. С самыми любимыми из них Сергей никогда не расставался: они были с ним во всех его продолжительных паломнических поездках. Икону да еще полумантию преподобного Серафима, полученную от своей матери, Сергей Александрович считал своим главным богатством.

Хотя семья Эллы и хорошо приняла Сергея Александровича, но тем не менее отпускали ее не без опасений в огромную северную страну, к незнакомым нравам и обычаям. Но сама Элла без страха смотрела в будущее. Она говорила своему брату Эрнесту: «Я жду встречи с Россией. Многие считают ее странной. А мне кажется, я полюблю ее». В сентябре 1883 года Сергей и Элла обручились, а свадьбу назначили на 3 июня 1884 года (на день всех святых). Элле было тогда 20 лет.

Поезд, привезший Эллу и всю герцогскую семью в Россию, был украшен великокняжеским штандартом и белыми оранжерейными цветами: Сергей Александрович, зная, как она их любит, распорядился украсить все ее вагоны душистыми цветами исключительно белого цвета. По пути следования были организованы торжественные встречи, служились молебны. Запах ладана, сияние церковной утвари и облачений священства, певучие слова молитв, произносимых на непонятном языке, заворожили Эллу.

Принцесса Элла (сидит справа от Сергея Александровича) с женихом в кругу семьи. Дармштадт, 1883 г.

Большая романовская семья очень сердечно приняла ее, все были от нее в восторге. В письме к бабушке она пишет: «Рада сообщить, что наше путешествие совсем не было утомительным… Вся семья очень добра к нам, и это несколько облегчает расставание, хотя бывают моменты, когда меня охватывает сильная грусть».

А вот восторженное воспоминание великого князя Александра Михайловича о приезде его будущей родственницы: «Редкая красота, замечательный ум, тонкий юмор, ангельское терпение, благородное сердце – таковы были добродетели этой удивительной женщины… С того момента, как она прибыла в Санкт-Петербург из родного Гессен-Дармштадта, все влюбились в “тетю Эллу”. Проведя вечер в ее обществе и вспоминая ее глаза, цвет лица, смех, способность создавать вокруг себя уют, мы приходили в отчаяние при мысли о ее близкой помолвке».

Так как жених и невеста принадлежали к разным вероисповеданиям (от невесты великого князя, не наследовавшего престол, законы Российской империи не требовали обязательного перехода в Православие), бракосочетание Сергея и Эллы происходило по двум обрядам – православному и протестантскому. Православное венчание произошло в придворной церкви Зимнего дворца в Санкт-Петербурге во имя Спаса Нерукотворного, а протестантское – в Александровском зале дворца. Отныне Элла становится великой княгиней Елизаветой Федоровной.

Все отмечали неземную красоту и нежность царственной пары. Невеста была ослепительна: в платье из серебряной парчи, горностаевой мантии и бриллиантах Екатерины II. По мнению присутствововавших, княгиня Елизавета была самой красивой невестой, когда-либо венчавшейся в придворной церкви. Сохранились воспоминания великого князя Константина Константиновича об этом событии: «…Скоро подошел поезд невесты, пишет он. Она показалась рядом с императрицей и всех нас словно солнцем ослепило. Давно я не видывал подобной красоты. Она шла скромно, застенчиво, как сон, как мечта». Жених тоже был красив: высокого роста, стройный, белокурый, с тонкими чертами лица, красивые светло-зеленые глаза вдумчиво смотрели из-под его белесых бровей. Вместе они составляли, несомненно, прекрасную пару.

В день венчания. Рисунок 1884 г.

Во время венчания и на свадебных торжествах присутствовала и вся семья Елизаветы Федоровны, в том числе и ее младшая сестра Аликс, казавшаяся уменьшенной копией невесты. Тогда ей было двенадцать лет. Именно тогда начались дружеские отношения принцессы Аликс и цесаревича Николая Александровича, закончившиеся затем счастливым браком.

Глава 2

Великая княгиня Елизавета

Начало семейной жизни

Сразу после свадьбы молодожены уехали в Москву, а затем в Троице-Сергиеву Лавру поклониться мощам небесного покровителя Сергея Александровича преподобного Сергия. Протестантская принцесса упала на колени, молясь около раки отца-основателя русского народа, покровителя ее мужа. Затем молодые уехали в село Ильинское, находящееся в шестидесяти километрах от Москвы, на берегу Москвы-реки, и пробыли там с небольшими перерывами до осени.

Село Ильинское. 1900-е гг.

Село Ильинское – древние имение семьи Романовых. Еще во времена Ивана Грозного оно было центром вотчины бояр Романовых и досталось царю Михаилу Федоровичу по праву наследства. В общей сложности Романовы владели Ильинским 150 лет. Это имение, связанное для Сергея Александровича со счастливыми воспоминаниями детства, стало любимым местом отдыха великокняжеской четы. Старый барский дом, смотревший на Москву-реку, был обставлен скромно и уютно. В огромном парке располагались павильоны с забавными названиями, порожденными эпохой сентиментализма, – «Приют друзей», «Не чуй горя». Впоследствии Сергей Александрович начал разводить здесь крупнорогатый скот, устроил конный завод для лошадей арденнской породы, обстроил усадьбу.

В кругу семьи. Ильинское, 1896 г.

Здесь Сергей Александрович и Елизавета Федоровна во время своей совместной жизни проводили бо?льшую часть года. Здесь устраивались балы, гуляния, домашние театральные постановки. Жизнерадостная Елизавета Федоровна своими праздниками на катке вносила юный задор в жизнь императорской семьи. Довольно быстро у молодой четы появился круг друзей, которые любили бывать у них. Элла великолепно справлялась с ролью хозяйки дома. Здесь любил бывать наследник Николай, а когда в дом великого князя приехала двенадцатилетняя Алиса, он стал приезжать еще чаще.

Домашний спектакль «Евгений Онегин». В роли Татьяны Лариной – великая княгиня Елизавета Федоровна, Онегина играет цесаревич Николай Александрович. 1890 г.

Но в Ильинском великая княгиня не только развлекалась. Вскоре после свадьбы она обошла дома крестьян в имении и ужаснулась. Бедность, серость, отсутствие элементарной медицинской помощи… По ее настоянию Сергей Александрович срочно выписывает акушера для своих крестьянок, а в дальнейшем в Ильинском была устроена и больница. Среди местных жителей до сих пор жива память о веселых ярмарках, которые устраивала для крестьян Елизавета Федоровна в престольный праздник церкви села – Ильин день (2 августа), и делаемых ею подарках. Гости великокняжеской четы покупали всевозможные изделия местных умельцев.

«У них прелестные отношения, – говорит о молодых супругах великий князь Константин Романов. – Он ежечасно благодарит Бога за свое счастье». А Елизавета Федоровна так писала отцу о своем муже: «Сергей – это человек, которого чем больше узнаешь, тем больше любишь».

Великий князь относился к жене как к ангельскому созданию, которого не должны касаться мирские дела, и как к нежно любимой женщине, которую надо оберегать от любых тревог и волнений. В своих воспоминаниях Мария Павловна, воспитанница Сергея и Елизаветы, пишет о том, что дядя обычно после завтрака сам отдавал распоряжения на день и бывал очень недоволен, если тетя вмешивалась в домашние дела.

Сергей Александрович был старше жены на семь лет и поэтому во многом относился к ней по-отечески бережно и заботливо, как к прекрасному ребенку, даже баловал ее. Когда великий князь Константин Константинович, с которым Сергей Александрович был очень дружен с детства, восхитился обилием зеркал в Сергиевском дворце и удачным их расположением, Сергей Александрович ответил: «Думаю, ее высочество достойна того, чтобы быть отраженной миллионы раз».

Французский посол Морис Палеолог вспоминает, что Сергей Александрович руководил чтением жены, отбирая для нее литературу, не позволял ей выезжать одной, следил за тем, чтобы она не оставалась долго наедине с кем бы то ни было, и отчитывал ее за неосторожное поведение. «Однажды, после жестокой сцены со стороны великого князя, – пишет он в своих воспоминаниях, – у старого князя Б., присутствовавшего при ней, вырвалось несколько слов сочувствия молодой женщине. Она возразила ему удивленно и искренно: “Но меня нечего жалеть. Несмотря на все, что можно обо мне говорить, я счастлива, потому что очень любима”».

Великая княгиня Елизавета Федоровна с мужем

1880-е гг.

* * *

Сразу после свадьбы Елизавета Федоровна под руководством мужа с головой ушла в изучение русского языка, истории русского государства и Церкви. Великая княгиня напряженно занималась русским языком, желая глубже изучить культуру и особенно веру своей новой родины. Ее упорство и целеустремленность помогли быстро овладеть не только русским, но и церковнославянским, что дало возможность читать первоисточники.

Сергею Александровичу было тем легче открывать жене все сокровища родной ему культуры, что, по отзывам современников, сам он был одним из самых образованных людей своего времени. Он очень хорошо владел не только языками – немецким, английским, французским, но мемуаристы отмечали также его глубокие познания в области истории и литературы, особенно родных, а также изобразительных искусств, в первую очередь живописи, любовь к которой перешла к нему от матери. Воспитанный с детства в любви ко всему русскому, национальному, великий князь предпочитал из всех художников В. М. Васнецова и покупал его полотна. «У него была довольно сильная художественная восприимчивость», – вспоминал М. Палеолог.

Историю он знал великолепно. Митрополит Анастасий (Грибановский) рассказывает о споре, возникшем между Сергеем Александровичем и Римским Папой, произошедшем во время пребывания великого князя в Ватикане. Спорили о количестве пап с именем Сергий за всю историю христианства. Победителем в этом состязании вышел великий князь.

Значительную часть досуга Сергея Александровича занимало чтение. Он был страстным любителем литературы и первым из всей царской семьи оценил талант Достоевского, которого очень любил, другими любимыми авторами его были Пушкин, Лермонтов, Тютчев, Майков, Фет, а из духовных писателей – преподобный Ефрем Сирин. Через Сергея Александровича к великой русской литературе стала приобщаться и Елизавета Федоровна, которой он много читал сам.

Он любил русские древности и предпринимал раскопки по России, слушал курс отечественной археологии. В 1889 году Сергей Александрович провел раскопки близ Ильинского и сделал доклад о результатах на одном из заседаний Московского Археологического Общества, почетным членом которого он был. Брат Елизаветы Федоровны Эрнст Людвиг вспоминал про него так: «Он был удивительно начитанным и человеком очень высокой культуры». По устоявшейся традиции Сергей Александрович получил и военное образование. В возрасте двадцати лет он участвовал в Русско-турецкой войне и был удостоен боевой награды за храбрость – ордена Святого Георгия IV степени.

Путь к Православию

У Сергея Александровича и Елизаветы Федоровны было удивительное душевное единство. Но, как уже говорилось, супруги принадлежали к разным религиям. Очень скоро это обстоятельство стало для Сергея Александровича причиной тайных душевных страданий. Однако ни единым словом он не обмолвился о них. Святой праведный Иоанн Кронштадтский, которому великий князь поведал о своем горе, сказал ему так: «Оставь ее, не говори с ней о нашей вере, она придет к ней сама». Сергей Александрович внял этому мудрому совету. Молясь и веруя, он терпеливо ожидал того момента, когда душа супруги озарится светом Православия. Но только спустя семь лет произошло это радостное событие.

Сам великий князь Сергей Александрович был глубоко религиозным человеком и сознательно православным христианином. Несмотря на формальное отношение к религии, царившее в придворных кругах того времени, когда считались нормальными громкие разговоры и смех во время службы, глубоко верующая императрица Мария Александровна сумела привить религиозные чувства и своим детям. Под воскресенья, царские дни и большие праздники вся семья обязательно посещала всенощную. Мария Александровна не терпела баловства, особенно когда речь шла о поведении в храме. В заграничные поездки она возила с собой походную церковь, и когда дети ездили с нею, они могли петь вместе с хором.

Отец Иоанн Кронштадтский

При выборе наставников для детей первым ее условием было следующее: «Если в его душу запала хотя малейшая капля протестантизма, то мы не сойдемся». Мария Александровна внимательно, но не назойливо следила за духовной жизнью детей. Она читала вместе с ними духовную литературу и беседовала о значении Таинств, заботилась о благоговейном приготовлении к причастию, перед исповедью всегда говорила с каждым из детей наедине, горячо убеждая их не грешить. Благодаря такому настрою императрицы, говение в царской семье становилось временем настоящего нравственного очищения. Царских детей воспитывали строго, запрещали капризы. Основным требованием к ним было соблюдение безусловной честности по отношению к родителям, окружающим и к Богу.

Неотъемлемой частью досуга семьи, в которой вырос маленький Сережа, были паломничества. Мария Александровна возила детей в Саввино-Сторожевский монастырь, в Ростов Великий к мощам святителя Димитрия Ростовского и, конечно, в Троице-Сергиеву Лавру, поездки туда были семейной традицией.

И семена такого воспитания в православном духе упали на добрую почву. Уже очень рано вкусил Сергей Александрович сладость молитвы. Слова молитв часто встречаются в его записных книжках.

Неудивительно поэтому, что то обстоятельство, что он и его супруга не могут причащаться из одной Чаши, очень огорчало великого князя. Благодаря рыцарскому благородству души и такту Сергея Александровича, Елизавета Федоровна искренне полюбила Россию, приняла православную жизнь. Ей всегда были свойственны мечтательность, вдумчивость, стремление к совершенству и поиски идеала. На богослужениях, стоя неподалеку от супруга и невольно постигая глубины его веры, Елизавета Федоровна могла сполна ощутить благодать русской религиозности.

Великий князь стремился одарить жену тем, что так любил сам. Он открыл ей любовь к паломничеству по святым местам, дальним лесным скитам, древним монастырям. Вместе они плыли по рекам, посещая обители и храмы, беседуя со старцами и простым народом. Любимыми ими обоими местами России, после Москвы и Троице-Сергиевой Лавры, стали Киев, Оптина и Зосимова пустыни, Саров, Псков, Урал, Верхотурье, Вологда, Соловецкий монастырь. В 1892 году состоялось верхневолжское паломничество великокняжеской четы, во время которого Сергей Александрович и Елизавета Федоровна посетили святыни Ярославля, Рыбинска, Углича, Ростова Великого.

«Сергей воспитал меня», – призналась в одном из своих писем княгиня. «Господь дает мне силы, – находим в другом письме, – чтоб никто не смог сказать, что я оказалась недостойной водительства такого истинно благородного мужа и настоящего христианина».