Мать четырех ветров

– Кстати, – вдруг резко обернулась она с шаловливой улыбкой, и неожиданный порыв прохладного ветра пронесся по коридору, – у тебя сегодня назначено свидание? Наверняка назначено, тебя же хлебом не корми, дай «поприпадать» да «засвидетельствовать». Тогда не забудь передать привет моей тетушке.

Зигфрид хмыкнул. Его восхитительная невеста, донья Крессенсия дель Терра, вряд ли обрадуется такому привету.

И наконец, последняя встреча, имеющая непосредственное отношение к нашей истории, происходила… А впрочем, ни место, ни время этой судьбоносной встречи широкому кругу лиц известно не было. Ибо тайная курия… Тсс… Одно известно доподлинно: Кордоба построена в скалах, скалы нависают над морем, а там, где земля соседствует с водой, ширятся сплетни, слухи и подземные ходы в равных, так сказать, пропорциях. В темной-претемной зале, в неровном свете чадящих светильников, ибо магический огонь на такие собрания не допускался, за круглым дубовым столом восседали гранды стихийных домов. Все они были убелены сединами и почтенны, похожи друг на друга так, как могут быть похожи только очень старые люди. У каждого на груди мерцала подвеска, символизирующая как стихию, так и высокий статус носителя. Фуэго, Акватико, Терра, Виенто – огонь, вода, земля, ветер. Замкнутая квадра – главная четверка королевства. Больше в зале никого не было, даже приближенных слуг, которые, подготовив все к заседанию, молча удалились ожидать окончания действа в коридоре. Не было даже стражников, коих грандам пришлось оставить там же, за плотной двустворчатой дверью. Ибо курия… Тсс…

– Ну и по какому поводу мы сегодня собрались здесь? – наконец нарушил тишину дон Акватико. – Слишком частые сборища начинают меня утомлять.

– О да, – саркастически изогнул тонкие губы дон Фуэго. – С прошлой весны… Слишком часто.

Огневик разменял недавно восьмой десяток, ему, как самому молодому из собравшихся, часто прощали мальчишескую резкость. Дон Виенто даже позволил себе улыбнуться забавной шутке.

– Ветер шепнул мне, что инициатором в этот раз выступает дом огня. Какие же важные события требуют немедленного обсуждения?

– Как всем нам прекрасно известно, время Источника истекает.

– Это очевидно, – кивнул дон Акватико. – Ослабление потоков силы, активность Кордобского провала (местные жители жалуются на потусторонний вой по ночам). Но мы, кажется, не раз это обговаривали, и все четыре дома готовы к пробуждению нового Источника. Не так ли, дон Виенто?

Гранд ветра пожевал тонкими бескровными губами.

– Да-да, новый Источник носит имя «Мать четырех ветров» и должен прийти на смену «Владычице вод», которая дарит нам магию сегодня. По древней традиции, песнь призыва должен исполнить адепт силы…

– Именно личность адепта меня интересует сейчас более всего, – перебил нетерпеливый дон Фуэго. – Дом огня хочет предложить свою кандидатуру.

– Это невозможно, – почти прошептал гранд ветра. – Традиция нерушима. Во-первых, это будет женщина, во-вторых – ветреница.

– Конечно! – саркастически искривил полные губы огневик. – Донья Лутеция Ягг, студентка Квадрилиума, наследница дома земли, при этом избранная силой ветра. А дому Фуэго придется ждать своей очереди еще шестьсот лет, не так ли?

– Именно столько, – пробормотал дон Виенто. – Ибо за водой следует ветер, за ветром земля, за землей – огонь. Так было и так будет.

– Вы понимаете, что это похоже на альянс, господа? Всем известно, что дом, которому принадлежит адепт, получает немалые преимущества в ведении внутренней политики королевства. А донья Ягг, или дель Терра, как ее правильнее было бы называть, близка к двум стихийным домам.

– К трем, мой дорогой друг, – уточнил дон Акватико. – Хотел вам раньше рассказать, да все никак к слову не приходилось. Юная Лутеция в ближайшее время войдет в дом воды.

– В каком качестве?

– В качестве супруги моего сына, дона Альфонсо. – Тигриные глаза гранда воды прищурились от удовольствия. – В качестве моей невестки. У вас еще какие-нибудь вопросы, любезный дон Фуэго?

Это был решающий удар. Гранд огня смутился, но все же ответил:

– Что ж, господа, в таком случае я снимаю с себя всякую ответственность за происходящее. Дом Фуэго будет присутствовать на обряде пробуждения Источника всего лишь в качестве зрителя. Фамильный артефакт мы передадим его величеству, как и предписывает традиция.

Гранд огня хлопнул в ладоши; воцарилась тьма, а когда пламя светильников вспыхнуло вновь, тайная курия осталась втроем.

– Нелепая бравада, – пожал плечами дон Акватико. – Стоило отрываться от дел, чтобы лицезреть представление Фуэго!

– Он всегда подозревал альянсы, тайно существующие за его спиной, – ответил дон Виенто. – Ему так верилось в заговоры, что, наконец… Что скажете, дон дель Терра?

Гранд земли ничего не ответил.

Мэтр Пеньяте предавался полуденной сиесте, выстраивая на письменном столе пирамиды из дублонов, когда пламя в его камине заклубилось, вспыхнуло нестерпимым фиолетовым цветом и на ковер кабинета ступил сиятельный дон Фуэго. Седина на висках гранда таинственным образом исчезла, сменившись глянцевой чернотой, а морщины, придававшие его холеному лицу вид умудренной усталости, разгладились.

– Какое счастье! – пробормотал ректор, пытаясь прикрыть золотые россыпи полами плаща. – Огромное счастье доставили вы мне своим неожиданным визитом, герцог!

– К демонам реверансы! – отмахнулся гранд огня. – Вы избавились от девчонки? Она уже убралась из Кордобы?

– К сожалению, понимаете ли… Обстоятельства сложились таким образом…

– Ты очень пожалеешь об этом, – прошипел герцог. – Знаешь, чего мне стоило пристроить тебя на это тепленькое местечко? Знаешь, сколько более достойных претендентов было на него? Пеньяте, ты мне по гроб жизни обязан!

– Я предан вам, ваше сиятельство!

– Я просил тебя о такой мелочи! Под благовидным предлогом спровадить из столицы донью Лутецию Ягг. А вместо этого…

Раздраженный гранд огня протянул руку к камину. Оттуда в его ладонь скользнул пульсирующий шар огня.

– Ты позволил себя подкупить?

– Я все исправлю, ваше сиятельство. Удалю, изгоню, уничтожу…

Фуэго сжал руку в кулак, на пол полилась огненная струйка.

– В противном случае тебе не поздоровится!

И гранд огня исчез так же внезапно, как и появился, оставив после себя подпалины на дорогом ворсистом ковре.

Глава 1,

в которой происходит беседа с наставницей, поверяются сердечные тайны и прочие девичьи глупости

Даже самая прекрасная девушка Франции может дать только то, что у нее есть.

    Французская пословица

Чему не гореть, того не зажечь.

    Русская пословица

Лет четыреста тому назад один грецкий колдун по имени Стагирит написал трактат о душе человеческой. И высказал он в том труде любопытную мысль, что движут нами инстинктусы, со зверями нас роднящие. Желание продолжения рода, страх смерти, жажда власти – вот три пастуха, которые заставляют нас сбиваться в стаи и бороться за место под солнцем с такими же… людьми.

О чем это я? Да о магах же! Не любим мы друг друга, не любим и не доверяем. Хотя, казалось, в одной лодке плывем и негоже ее раскачивать. Ан нет! Инстинктус, ёжкин кот! Добей соперника, потому что всех много, а всего – мало, самому не хватит. А ежели не хватит, то оголодаю, отощаю и помру. И милого дружка хочу самого-самого, а лучше двух… нет, сколько получится, поэтому соперницу изведу-изничтожу. И управлять хочу всеми, самым могучим магом стать, потому как основная власть в руках магов и сосредоточена.

Звери мы, как есть звери.

Вот такие вот невеселые мысли, не иначе вызванные запоздалой жадностью, занимали меня, пока я осторожно, стараясь не шуметь, пробиралась в свою комнату. Видеть никого не хотелось, разговоры разговаривать тем более. Зачем, зачем я ему сразу все деньги отдала? Надо было потянуть, а до времени остаток суммы под проценты в доходное дело вложить. Эх, бестолковка ты, Лутоня, задним умом крепкая. А все почему? Гонор в тебе взыграл, впечатление произвести захотелось, жадного ректора на место поставить? Ну, так радуйся – все исполнила!

До жилого крыла добраться удалось без приключений, теперь следовало проявить осторожность. Обитую золотистыми листочками дверь я миновала вообще чуть не ползком. Потому что благородная мэтресса, за ней обитающая, гостей не жаловала и сторожевые сети раскидывала широко. Эмелина, соседка моя по комнате, помнится, пару седмиц тому чуть всех волос на голове не лишилась, когда прибежала сюда, переполненная праведным гневом. Такая же, переполненная, и удалилась – только скрючившись и в два раза быстрее.

Соленый морской ветер пронесся по коридору. Я замерла.