Внучка бабы Яги

– Позвольте представиться – барон Зигфрид фон Кляйнерманн, студент Квадрилиума и ваш покорный слуга. – Парень сложился чуть не вдвое, потешно оттопырив локоть.

Я прыснула. Швабскому наречию бабушка меня худо-бедно обучала. Фамилия моего нового знакомца дословно означала «маленький человек».

– Какое несказанное счастье, сударыня, что карты, – тут он разогнулся и потряс футляром, – привели меня именно к вам, образчику, так сказать…

Я вообще перестала что-то понимать, кроме того, что в тубусе у добра молодца карты. Хотя… Надо еще уточнить, игральные или географические. Образчиком чего я являлась, так и осталось тайной, – от резного крыльца раздался зычный окрик старосты Платона Силыча: «А ну, студент, ходь сюды!» Мой галантный кавалер слегка вздрогнул. (Любого проберет с непривычки – у дядьки Платона голосина такой, что на медведя ходить можно заместо рогатины.) Я ожидала, что парень моментально ринется к Силычу, но тот продолжал стоять как столб.

– Могу я узнать имя прекрасной незнакомки?

Вот гад, еще и издевается! А может, у него, болезного, зрение совсем слабое? Вон и очки нацепил. Я разозлилась:

– Так чего ж не узнать. Вас же в университетах гадать учат – на гуще там, потрохах всяких… Или карты свои раскинь.

Добив студента гневным взглядом, я развернулась на пятках (надо все-таки сапоги из сундука достать) и гордо двинулась домой. По дороге я занималась самоедством. Ну вот, в кои веки выпала возможность с умным человеком пообщаться, со студентом. А я ни словечка молвить не смогла. А как ступор прошел, нахамила. Он, наверное, решил, что я дурочка деревенская – только мычать горазда…

– Фройляйн Ягг, Лутоня, подождите!

Зигфрид бежал вдоль улицы, как кузнечик-переросток, полы сюртука трепались по ветру, светлые волосы выбились из короткой косицы. Я невольно улыбнулась.

– Сударыня, – запыхавшись, продолжил студент, когда мы поравнялись, – прошу простить мне мое невежество. Я должен был дождаться, чтобы кто-нибудь представил меня… Ваше возмущение уместно, но позвольте мне искупить свою вину.

– Да что вы, сударь, это мне нужно просить прощения. Моя неприветливость по отношению к гостю нашего… города (эк я Мохнатовку повысила!) заслуживает только порицания.

А пусть знает птаха залетная, что и мы не лыком шиты! Куртуазность разводить научены не хуже прочих. Вопреки моим ожиданиям, парень не убежал с криками ужаса, а даже расслабился и посветлел лицом. Серые глаза смотрели с одобрением.

– Фройляйн Лутоня позволит проводить ее?

– О да! – смущенно потупилась я.

Чего ж не позволить, коли охота есть. Как говорится, назвался груздем, полезай в кузов. Тем более что дорога близкая. Мы немного поговорили о погоде, о видах на урожай, о способах засола корнеплодов и охоте на вальдшнепов. В последнем я оказалась не сильна, так как вообще не представляла, что это такое. Но мои невнятные угуканья были восприняты благосклонно. Я раздумывала, как перевести беседу на интересующие меня темы – университет, занятия, магические заклинания. Но как назло, в голову ничего не приходило, а мы между тем почти пришли. У нашей калитки я уж было открыла рот, чтоб выдать на-гора заготовленную вежливую прощальную речь, но мне помешали. С трубным воем из кустов вылетел клубок шерсти и острых, как ножи, когтей. А о муравьеде-то я и забыла! Тварь вцепилась в спину Зигфрида и стала методично ее полосовать. Парень взвыл от боли. «Одежду снимай!» – проорала я, выламывая из забора доску. Камзол был скинут в мгновение ока вместе с повисшей на нем бестией. Со всей силой, на которую была способна, я лупила по копошащейся в дорожной пыли куче. Мало! Это ему, что ежик чхнул – через минуту восстановится. А то я бабушкиных поделок не знаю! Ну, давай, девочка, вперед! И я кинулась врукопашную. Кое-как прижав оглушенного противника к земле и преодолевая отвращение, я просунула руку в его длинный узкий рот и почти сразу нащупала то, что искала. Резкий рывок на себя, и в моих руках испещренный закорючками кусок пергамента, а на дороге валяется чучело гигантского муравьеда, не подавая никаких признаков жизни. Не удержавшись, я наподдала ногой, и ценное бабушкино имущество оказалось в канаве. Следом отправился камзол.

Зигфрид был плох. Он лежал на правом боку, подтянув колени, и тихонько постанывал. На спину и левый бок было страшно смотреть. «Ну, ничего, потерпи. Сейчас тебя подлечим», – я гладила парня по растрепанным волосам и лихорадочно соображала, кого можно позвать на помощь. Одна я эдакую орясину до дома не дотащу.

– Пить! – Бледные губы едва шевелились.

Я побежала в дом. Бабушки нигде не было, дверь нараспашку, в горнице полный разгром. Зачерпнув ковшиком из кадки, метнулась назад, придерживая за голову страдальца, напоила.

– Ну ты даешь – от горшка два вершка, а такая боевая… Я б с тобой в разведку пошел.

– Молчи уж лучше, мальчик-с-пальчик. Подняться можешь?

С моей помощью парень сначала встал на четвереньки, затем, покряхтывая и шатаясь, – на ноги, обнял меня за плечи, почти придавив к земле. (Тяжелый-то какой! А казалось, только кожа да кости.) Вот так, шаг за шагом, я привела Зигфрида к нам и уложила животом на лавку. Ошметки рубахи пришлось срезать ножом, чтоб лишний раз хворого не тревожить. Раны оказались не смертельными, и вообще – дело обстояло куда лучше, чем казалось на первый взгляд. Порывшись в сундуке, я достала небольшой шкалик и щедро полила из него пострадавшие места. Жидкость пенилась, соприкасаясь с ранами, студент охал. Ничего посущественней я предложить не могла – бабуля славно погуляла, истощив все домашние заклинания, лечебные в том числе. Ну, ничего, парень молодой – до свадьбы заживет. Обильно смазав бок и спину, я как могла перевязала пострадавшего, предварительно подержав над огнем чистую тряпицу. Вот и все. Ловкость рук и никакого колдовства – чистая наука.

Студент оживал на глазах:

– Хозяюшка, мне б поесть чего…

Я улыбнулась:

– О времена, о нравы! Куда подевались комплименты и куртуазное обращение?

– Да ладно язвить, Лутоня. Мы с тобой теперь братья по оружию – вместе кровь проливали, – озорно блеснули серые глаза.

Я быстро сообразила обед. Снедь нехитрая, но питательная – рассыпчатая гречаная каша, большой кус масла, свежий хлеб и цельный жбан яблочного сидра. Зигфрид нашел в себе силы подняться и сесть к столу. На еду накинулся так, будто его седмицу не кормили.

– А что за шедевр таксидермизма пытался меня убить? – задал он вопрос, когда на столе уже ни кусочка съестного не осталось.

– Чучело гигантского муравьеда, – ответила я, честно округлив глаза. – Тебе еще повезло: говорят, взрослый муравьед может одним ударом выпотрошить ягуара или крупную собаку. А у тебя там, тьфу, царапины.

– Никакого везения, – парень провел пальцем по переносице, – у меня кожаная прошивка в камзоле, лучше кольчуги защищает. К тому же настоящее животное должно весить больше набитого соломой чучела… А очки мои ты не видела?

Вот незадача! Я пошла осматривать место боевых действий. Очки отыскались на обочине под кустом сорной травы, и даже неповрежденные. Прихватив заодно камзол и многострадального Мурзика, вернулась в дом. Зигфрид стоял у окна и, щурясь, рассматривал кусочек пергамента, извлеченный из пасти муравьеда. Я выхватила заклинание и спрятала его за пазуху:

– Не суй нос, куда не просят!

Парень осоловевшим взглядом уставился в мою грудную клетку:

– Так это же… Мы же учили…

– Просто забудь, понял?

На лице студента читалась борьба двух чувств – любопытства и самосохранения. (Что-то слишком долго он думает…) Я уже прикидывала, как бы понатуральнее предложить ему причесаться. Но тут на пороге появилась бабуля, и всем сразу стало не до того.

За время, что мы не виделись, ведьма как будто помолодела и чуточку усохла. С первого взгляда и правда могло показаться, что в дверях подбоченясь стоит юркая девчонка.

– Так, так… – злобно сверкнули глазки маленькой фурии. – Теперь вас тут двое? А чего вы, дяденька, голый?

Ёжкин кот! А о приличиях я за всей этой катавасией и не подумала! Зигфрид молниеносно натянул драный камзол и даже поднял до ушей расшитый серебром ворот. Яга презрительно хмыкнула и, войдя в горницу, уселась на лавку. Студент покраснел. «Пора заканчивать балаган», – решила я.

– Ну все, млсдарь, как говорится, вот бог, а вот – порог… Дела у нас тут семейные… – Осторожно, чтоб не задеть раны, я подтолкнула студента к двери.

Зигфрид громко подхватил:

– Да-да, фройляйн. Премного благодарен за приют и угощение. Надеюсь на скорую встречу.

А уже на выходе шепотом продолжил:

– И ты мне расскажешь, что за бедлам тут творится.

– Всенепременно! – проорала я, захлопывая дверь, и развернулась к родственнице. – Значит, так, – коршуном налетела я на бабушку, – пока мамка не вернется, будешь меня слушаться.

– С чего это? – ощетинилась ведьма.

– Тетка я твоя, двоюродная, мамка велела за тобой присмотреть, – быстро нашлась я с ответом. – Сейчас берешь веник, тряпку и начинаешь прибирать.

Удивительно, но она меня послушалась. Оглядев разгром: осколки битой посуды, сорванные занавески и грязный дощатый пол, забурчала под нос:

– Это ж за водой опять идти… нести-надрываться… маленьких все обижают…