Миражи счастья в маленьком городе

– Святая простота. – Артур давился от хохота.

Жанна уселась на подоконник. Опять тут эти первоцветы! Фиолетовые подснежники растут повсюду, а эти, белые, шелковистые – только на том берегу озера. Кто это делает такие концы ради цветочков? Жанна взглянула на Рафаэля – один уголок ее рта сохранял спокойствие, но другой пополз в неудержимую улыбку. Артур? Книжный червяк. Рудик? Такой пойдет за тридевять земель. Но ведь до этого еще додуматься надо…

А Рафаэль уже развалился в любимом кресле и машинально разглядывал картину на стене: дорога никуда и ниоткуда, туманный горизонт, одинокий домик. Как раз для такой тонкой натуры, как Марина. Девушка, живущая в этой картине, непременно должна быть грустной, незаметной и уметь разговаривать с листиками и птичками…

Он перевел взгляд на настоящую Марину – она никак не вписывалась в унылое произведение искусства. Рафаэль и раньше знал, что подружка считается одной из самых красивых девчонок в классе, но знал как-то беспечно и привычно – а тут вдруг начал рассматривать ее внимательно, как картину. Да уж, незаметной ее не назовешь. И прохожие всегда на нее пялятся. Один дурак недавно чуть с дерева не свалился, так таращился…

Тут он вернулся к картине и к первоначальной мысли. Подключив всю фантазию, представил Марину незаметной и невзрачной – и ему вдруг стало скучно, он даже удивился: почему? Задумался ненадолго и честно признался себе: если бы она действительно была такой, он вряд ли обратил бы на нее внимание. Эта откровенность унизила возвышенную душу Рафаэля. Тут раздался голос Жанны:

– Сознавайтесь, откуда это взялось!

Она махала белыми цветами, но Рафаэль занялся пирогами, которые напекла Дора. Артур углубился в книжку, а Рудик обрадовался.

– Это из-за озера! Марин, мы туда в поход сто лет уже собираемся.

– Давай на первомайские выходные.

«Прикидываются? Не похоже», – проследила Жанна, но тут ее насторожил шорох.

– Опять подслушивает, что ли?

Распахнула дверь – мелькнул краешек синего платья.

– Пора куда-нибудь перебираться.

Лучше вернись!

Друзья гуляли по центру. Город готовился к первомайским праздникам. На тротуарах уже стояли летние лотки с фруктами и воздушными шарами – казалось, что здесь можно накупить самого лучшего счастья по самой дешевой цене.

– Никаких шпионов, – радовалась Жанна. И осеклась.

Остальные тоже приостановились и переглянулись. Впереди шагала знакомая, прямая, как стержень, фигура в темном платье. Маленькая вертлявая собачка бежала, позванивая мелкой цепочкой. По улице шла Рахиль. Странно, что они первый раз в жизни видят ее на улице. Да неужели это перед ней все так трепещут в классе? Это же просто смешная старуха.

Наслаждаясь зрелищем, друзья шагали след в след, изображая ее походку и корча рожи. Рахиль шествовала, ничего не замечая, и это прибавляло веселья. Рафаэль, упиваясь безнаказанностью, схватил камешек…

Визг, крик, вытянувшиеся лица. Рахиль испуганно и нежно целует собачонку. Солнечная улица мгновенно превращается в душный тесный класс. Нет смешной старухи – есть страшная, всесильная Рахиль. Мучительно тянутся секунды, все парализованы… и наконец бросаются наутек.

– Стой! Стой! – несутся вопли. – Медведева, я тебя узнала! Лучше вернись! Вернись, дрянная девчонка!

Девушки всегда чего-нибудь хотят

Погони не было. Друзья убавили шаг и отдышались. Все предполагали, что их теперь ждет, но никто не хотел об этом думать.

А город по-прежнему переливался радостью. Кафе «Забавушка» уже выставило свои столики на улицу, первые посетители смеялись, ели мороженое и тянули через соломинки фанту. Весь воздух был наполнен запахом апельсина. Артур с Рафаэлем порылись в карманах, покосились на подружек и пошагали дальше. И лодочная станция на озере ожила – можно уже кататься.

– Что желаете, молодые люди? – осведомился старый лодочник в белой фуражке.

Марина и Жанна убежали вперед по причалу. Артур с Рафаэлем облокотились о перила и, нахмурившись, глядели вдаль. Лодочник прищурился – скорее всего, от солнца, но Рафаэлю его взгляд показался презрительным.

– А ведь девушки хотят покататься, – сказал Лодочник. Капитан Очевидность. И голос какой отвратительный! – Девушки всегда чего-нибудь хотят.

– У нас не такие девушки, – строго ответил Рафаэль.

– Ну, что с вами делать, – не унимался Лодочник. – Берите вон ту «скорлупку».

Солнце кувыркнулось через голову, музыка заиграла еще веселее, а замечательнее музыки был голос старика.

– Только катайтесь того… по очереди.

– Спасибо!

В ту же минуту мимо весело пронеслись двое мальчишек и с разбега прыгнули в самую лучшую лодку, по-свойски кивнув Лодочнику. Тот ответил невозмутимым кивком. Рафаэля нечаянно толкнули, он, уязвленный, вскинулся, но Артур потянул его за локоть – отвязывать «скорлупку». Марина и Жанна поспешили к ним. Вдруг с другой стороны причала показалась кудрявая голова.

– Как вы там поместитесь вчетвером? – Вопрос звучал очень вежливо и доброжелательно.

Рафаэль свирепо покосился, а Жанна спокойно ответила:

– Мы будем кататься по очереди.

Кудрявый красавец не унимался:

– Так скучно будет ждать. Давайте мы вас прокатим.

Жанна перехватила взгляд, полный вежливого презрения, брошенный на их жалкую «скорлупку». Друг в лодке, видимо, дернул красавца за рукав, но он от него отмахнулся и проговорил с предельной вежливостью:

– А у нас как раз два свободных места.

Марина потянула Жанну к «скорлупке», но та вывернулась.

– Ты чего? – удивилась Марина.

– Не торчать же здесь, в самом деле, – прошипела подруга.

Малиновая Жанна вызывающе глянула на кудрявого красавца и неожиданно прыгнула в его лодку, увлекая за собой и Марину. Артур с Рафаэлем, еще ничего не поняв, смотрели вслед, а рядом раздалось громкое хихиканье. Они оглянулись и увидели Клариссу.

– Оплошали, орлы. Оплошали!

А что подумают ребята?

– Жанка! – воскликнула Марина, глядя, как увеличивается расстояние между причалом и лодкой. – Надо сейчас же вернуться!

– Теперь это было бы только хуже.

– А что подумают ребята?!

– О тебе – ничего. А обо мне пусть думают, что хотят. Я от этого хуже не стану.

– Вот это по-моему, – захохотал кудрявый красавец. – Вас как зовут? Это мой друг, Николай, по-человечески – Ник. – Тут он замолчал, потому что перевел взгляд на Марину. – А я Максим. Макс, – наконец закончил он.