Династия Тюдоров

К тому времени Генрих уже понял, что не все победы одерживаются на поле брани, и есть другие способы заполучить политические дивиденды – например, династические браки, которые так ловко использовал его отец. Для королей тех времен дочери и сестры были обычным политическим товаром, который можно было обменять на государственный союз с европейскими королями. И вот Генрих решил выдать за французского короля свою 18-летнюю сестру Марию Тюдор, которая считалась тогда самой красивой принцессой в Европе. Свадьба Марии с Людовиком, который был на 30 лет ее старше, состоялась 9 октября 1514 года, а уже 5 ноября ее короновали королевой Франции. Правда, сидеть на французском троне ей пришлось совсем недолго – через три месяца Людовик умер, не оставив после себя наследника. По слухам, он потратил слишком много сил на молодую жену в королевской спальне.

После такой неудачи Генрих тут же начал думать, за какого бы еще европейского вассала выдать свою сестру, но этим мечтам так и не суждено было сбыться, так как Мария давно уже питала чувства к 1-му герцогу Суффолка Чарльзу Брэндону. Зная об их взаимной любви, Генрих тем не менее послал его за Марией во Францию, при этом взяв с него слово, что тот не сделает ей предложение. Но молодая пара ослушалась и тайно обвенчалась во Франции. Технически это была измена, и тайный совет предложил арестовать и обезглавить Брэндона, но тут вмешался Томас Уолси и назначил молодой паре выплатить большую сумму штрафа. И хотя король был в ярости от подобного непослушания, он все же любил сестру и своего близкого друга, и потому разрешил им вернуться и даже официально пожениться в Гринвичском дворце. Затем своевольная Мария отправилась жить в поместье герцога, где родила ему четверых детей и умерла в возрасте 37 лет. В Англии ее до конца жизни называли французской королевой, а никак не графиней Суффолк. Это ее внучка, Джейн Грей, впоследствии станет «королевой девяти дней».

Но сестра была не единственным политическим товаром. Незавидная участь принцессы ждала и его собственную дочь, крещенную как Мария – в честь любимой сестры. Когда ей было всего лишь два года, Генрих выбрал ей в мужья французского дофина, только что родившегося сына Франциска I, который унаследовал трон после смерти своего кузена и тестя Людовика XII. Но тот быстро раскусил блеф Генриха, отказался от брачного контракта, а затем вторгся в Италию и вынудил Папу к переговорам.

Для Генриха это было полное фиаско! Не имея денег на последующую войну, он больше не мог изображать из себя арбитра Европы. Теперь перспективы казались такими неясными, что он просто потерял всякий интерес к войне и политике. В конце концов, существовало множество других развлечений – таких как охота, рыцарские турниры и бесконечные пиры. Похоже, что Генрих, при всем своем уме и способностях, часто предпочитал роль бабочки, порхавшей с одного цветка на другой.

Как отмечал венецианский посол Джостиниани в одном из своих донесений: «Король-воин опять превратился в беззаботного принца. Генрих намного красивее короля Франции, он хорошо образован, прекрасный музыкант, сочиняет музыку, отличный наездник, весьма преуспел в рыцарском деле, бегло говорит по-французски, по-латыни и по-испански, любит охоту и теннис. Дни и ночи он проводит в ученых занятиях и развлечениях. Больше он ничем не занимается, предоставив все дела кардиналу Йоркскому». Посол не забывает и о заносчивости кардинала, совмещающего теперь две высшие должности в Англии: «Уолси управляет и королем и всем королевством. Когда я впервые прибыл в Англию, он говорил – его величество сделает то-то и то-то, затем он стал говорить – мы сделаем то-то и то-то. А теперь он достиг такого могущества, что говорит – я сделаю то-то и то-то».

Несомненно, Уолси был самоуверен, но он никогда не забывал, что его власть всецело зависит от того, сможет ли он обеспечить Генриху вожделенную славу и почет. Война оказалась Англии не по карману? Но можно ли сделать мир таким же привлекательным и престижным, как и победу в войне? Уолси и тут нашел гениальный ход – если Генрих не в состоянии победить врагов, значит, ему нужно обрести славу миротворца и заставить все страны подписать договор о всеобщем мире. И вот уже Генрих сделал широкий жест и возвратил Франции город Турне, а в 1520 году состоялась кульминация мирного процесса – знаменитая встреча королей на Поле Золотой Парчи, увековеченная на картине из королевского собрания во дворце Хэмптон Корт. На ней можно увидеть, как Генрих верхом на коне прибывает с Уолси на подписание вечного мира со своим заклятым врагом – королем Франциском I. Оно состоялось на продуваемой всеми ветрами нейтральной территории между английским владением Кале и Францией, и главным моментом была личная встреча Генриха с французским королем.

Это была одна из самых первых встреч в верхах, которая стала прообразом современных саммитов. Также это было нечто вроде Олимпийских игр – там проводился международный рыцарский турнир и некое подобие Диснейленда в Европе, где конкурировали выставленные на обозрение удивительные павильоны. Здесь был возведен целый город с парчовыми шатрами, фонтанами с вином, ристалищем и главной достопримечательностью – роскошным временным дворцом. Окрашенный под кирпич, с окнами из прозрачного муслина, он разбивал в прах все потуги французов на роскошь. И хотя это мероприятие обошлось Генриху в копеечку, это было все же дешевле войны, к тому же оно укрепило репутацию Генриха и Уолси, как повелителей Европы. Но долго ли будет продолжаться вечный мир или Поле Золотой Парчи окажется очередной иллюзией? Венецианский посол не питает никаких сомнений: «Между этими государями нет мира – они смертельно ненавидят друг друга".

Новый союзник

А вскоре на европейской сцене к ним присоединился третий актер – новый испанский король Карл V, сын герцога Бургундского Филиппа Красивого и Хуаны (сестры Екатерины Арагонской). Поначалу Карл казался всем бедным родственником – по сравнению с величественными королями Англии и Франции он выглядел застенчивым, неуклюжим, некрасивым подростком. Но зато у него появилось огромное преимущество – ему досталось самое большое наследство в Европе! От отца – Австрия, Нидерланды, большая часть Италии и титул императора Римской империи (правда, пока еще занятый), а от матери Хуаны – Испания и ее огромные владения в Новом Свете.

Правда, у Карла была одна небольшая проблема – его как иностранца ненавидели в Испании, и там тотчас вспыхнуло восстание, на подавление которого у Карла не было средств. Ему пришлось обратиться за помощью к своему дяде и другу отца – Генриху, который с готовностью помог, ссудив деньгами и обеспечив безопасные пути сообщения. Но в качестве ответной услуги Генрих рассчитывал на помощь этой новой европейской сверхдержавы в войне против Франции. Екатерине такой союз с племянником Карлом тоже давал надежду – теперь ее брак с Генрихом оправдывал свою династическую функцию. Если она не смогла родить ему сына и наследника, то, возможно, ей удастся преподнести гораздо больший подарок – престол Франции?

И вот в 1522 году новый государственный союз скреплен брачным договором между 22-летним Карлом и 6-летней дочерью Генриха и Екатерины – принцессой Марией. В июне император прибыл к английскому двору, и в честь помолвки были устроены пышные празднества. Нужно заметить, что Карл воспринимал этот союз исключительно как дипломатический шаг, в то время как маленькая Мария испытывала к жениху весьма романтические чувства. Она посылала ему небольшие подарки и была крайне огорчена, когда через несколько лет Карл расторг эту помолвку.

Но это будет потом, а пока Генрих начал осуществлять свой амбициозный план нападения на Францию. Английские войска под командованием графа Сюррея нанесли французам молниеносный удар и продвинулись на юг до Ажанкура, но, не получив поддержки со стороны бургундской армии Карла, вернулись домой ни с чем. Генрих был вне себя от ярости, но в ответ Карл спокойно пообещал, что в следующей кампании он обязательно предоставит ему значительные военные силы.

В следующем году Чарльз Брэндон, герцог Суффолк и герой Битвы Шпор, снова вихрем прошелся по северу Франции и даже довольно близко подошел к Парижу. И снова Карл не сделал ничего, пообещав Генриху, что на будущий год все изменится. Испанский посол докладывал о разочаровании Генриха: «Легат Уолси перечислил значительные нарушения существующих договоров, якобы допущенных императором, как например, своевременно не выплаченные займы, и добавил: «У короля, моего господина, имеется еще больше причин для жалоб, ибо потратив столько средств и усилий, он получает такую награду».

Полностью потеряв доверие к Карлу, Генрих отказался от дальнейших военных действий. Но вскоре выяснилось, что это было ошибкой. Утром 9 марта 1525 года короля разбудил прибывший гонец от Карла и сообщил, что тот одержал победу при Повои и даже взял в плен самого Франциска. Ликующий Генрих ответил гонцу: «Вы как святой Гавриил, принесший весть о пришествии Христа», а затем направил посла к Карлу с требованием окончательно уничтожить Францию: «Следует опасаться, что Господь разгневается на французов и обратит против них свой карающий меч. Что до Франциска, то его род должен быть пресечен и стерт с лица земли».

Наконец, сбывалась его мечта – предъявить древние права на французский престол и добиться вечной славы. На протяжении многих веков английские короли называли себя королями Франции и брали в жены французских принцесс. Но согласится ли Карл на раздел Франции? Нужно сказать, что бывший протеже Генриха теперь твердо стоял на ногах и проводил собственную политику, согласно которой ему невыгодно было делать Англию мощной континентальной державой. Он назвал идею Генриха блефом и с сарказмом заявил: «Если вы хотите получить свою долю Франции, то должны завоевать ее сами».

Но на новую войну опять нужны были деньги, а Парламент отказывался голосовать за дополнительные военные налоги. Тогда хитрый политик Уолси предложил дополнительные сборы в обход Парламента, дав им более мягкое название – «дружеский дар». Надо сказать, что этот маневр оказался таким непопулярным, что вызвал в стране новые бунты – волна протестов прокатилась по всему юго-востоку Англии. В Лондоне бунтовщики выдвинули конституционные возражения против нового налога, а в процветающем городе ткачей Лэвенхеме (графство Суффолк), четыре тысячи протестующих заполнили улицы, требуя покончить с нищетой и поклявшись умереть в своей борьбе. Таким образом, перед угрозой дальнейших протестов правительству пришлось отказаться от "дружеского дара", а также и от самих планов вторжения во Францию.

Именно тогда, чтобы смягчить удар, Уолси предложил Генриху в подарок свой любимый дворец Хэмптон Корт. Такой щедрый дар сгладил чувство поражения, и король смилостивился до такой степени, что даже разрешил Уолси там жить, в то время как сам приступил к расширению дворца. Двор короля Генриха состоял из тысячи человек и располагался в 60-ти домах и дворцах. Но только немногие из них могли вместить все это собрание, и поэтому первое, что начал делать король, чтобы превратить дворец в главную резиденцию, это строить огромные кухни – к 1929 году они стали в 4 раза больше первоначальных. Предполагалось, что замок будет служить для охоты и развлечений, но никто не предполагал, что здесь будут проживать последующие пять жен короля…

В 1530-х годах Генрих добавил Большой Холл (последний средневековый большой холл, построенный для английских монархов) и Королевский Теннисный Корт. Во времена правления Тюдоров Большой Холл был самой важной комнатой во дворце – здесь король восседал на возвышении за столом и давал официальные обеды. Понадобилось целых пять лет, чтобы завершить его строительство. В период его возведения Генрих был так нетерпелив, что даже заставлял работать плотников по ночам, при свете свечей.

Тем временем испанский король Карл полностью отказался от союза с Генрихом, расторг помолвку с его малолетней дочерью Марией и восстановил на французском престоле Франциска I. Генрих и тут не растерялся и предложил свою дочь Марию на этот раз не малолетнему дофину, а самому королю Франциску, которому не терпелось войти в союз с Англией. Опять был подписан брачный договор, по которому Мария должна была выйти либо за Франциска, либо за его второго сына – Генриха, герцога Орлеанского. Но вскоре от договора отказались, так как кардинал Уолси подписал союз с Францией без всяких условий.

Но дальше Генриха ждал очередной удар. Карл и Франциск развязали новую войну – на этот раз за контроль над итальянским полуостровом. При этом они не спешили допустить к разделу добычи Англию, которая была недостаточно сильна, чтобы вступить в борьбу. Для Екатерины это было полной катастрофой – она не сумела ни родить сына, ни даже обеспечить стране верного союзника. В отчаянии она писала своему племяннику Карлу: «Я уверена, что не заслуживаю подобного отношения, ибо моя преданность и готовность услужить вашему величеству достойна лучшей награды».

Итак, Генриху так и не суждено было стать королем-воином, и казалось, время его славы безвозвратно ушло. Если бы он тогда умер от какой-нибудь потливой горячки, свирепствующей в 20-е годы XVI века, он так бы и остался в человеческой памяти очередным английским королем, которому не удалось встать вровень с такими великими средневековыми завоевателями Франции, как Эдуард III и Генрих V. Но дальнейшие события приняли неожиданный оборот – Генрих все-таки предпринял собственную осаду Рима. Но только он воевал не луком и мечом, а пером и бумагой, и не как воин, а как мужчина-теолог, изменивший мир и Англию ради любви к женщине.

Королеве Екатерине, к которой Генрих давно уже охладел, не суждено было стать этой женщиной. Начала сказываться разница в возрасте. Сам Генрих, которому тогда было 34 года, сохранил довольно моложавый вид, в то время как Екатерина в свои 40 лет быстро постарела, ее некогда стройная фигура располнела, такое симпатичное прежде лицо округлилось, обрюзгло и покрылось пятнами. И неудивительно – ведь она почти постоянно была беременной, хотя после десяти беременностей выжил только один ребенок – дочь Мария. А женщина, которая потеряла красоту, вышла из детородного возраста и не смогла родить наследника, была крайне уязвимой. К тому же Екатерину все больше стали занимать дела благочестия – она носила под своими платьями францисканскую власяницу, и современные хроники были заполнены упоминаниями об ее паломничествах, раздачах милостыни и постоянных молитвах. В то время, как Генрих продолжал пировать, развлекаться и охотиться.

Генрих-любовник

Неудивительно, что любвеобильный Генрих имел множество любовниц. Это всплыло еще в 1510 году, когда он завел роман с одной из сестер Эдуарда Стаффорда. Но самой известной его любовницей в те годы стала Елизавета Блант, родившая королю в июне 1519 года сына. Значит, это не его вина, что Екатерина не смогла родить ему сына. Другие же смогли!

Уже через шесть лет юного отпрыска Генри Фитцроя сделали герцогом Ричмондом, что некоторые рассматривали как первый шаг к его легитимации. В 1533 году Фитцрой женился на Марии Говард, и через три года Парламент издал Закон о вторичной преемственности, который бы позволил ему стать королем. Но его многообещающая карьера неожиданно подошла к концу. 23 июля 1536 года он умер – то ли от туберкулеза, то ли от другой болезни легких, не оставив после себя наследников. Странно, но все мальчики семьи Тюдоров вымерли именно из-за этой болезни – его брат Артур, теперь его сын, и в будущем другой его сын – Эдуард.

Правда, Генрих рассматривал и другие варианты династического наследия. Можно было выдать замуж дочь Марию, но та была таким хрупким созданием, что вряд ли могла забеременеть. Еще можно было развестись с Екатериной и жениться на молодой женщине, которая могла еще родить. И этот третий вариант казался ему наиболее привлекательным…

Все началось с увлечения Генриха Марией Болейн, фрейлиной Екатерины. Мария и ее сестра Анна были дочерями Томаса Болейна – удачливого придворного, который одно время был послом во Франции, где девочки и получили великолепное образование. 4 февраля 1520 года, после возвращения в Англию, Марию Болейн выдали замуж за Уильяма Кэри – богатого и влиятельного придворного, фаворита Генриха, который милостиво посетил их свадьбу. Будучи джентльменом личных покоев короля, Кэри сопровождал короля на охоте, прогулках, занятиях спортом, прислуживал ему во время одевания и приёмов пищи, а также исполнял поручения.

Это не помешало Генриху вскоре сделать его жену Марию своей фавориткой и любовницей, в то время как Кэри должен был не только проглотить свою гордость и молчать, но еще и гордиться предоставленной честью! Он был щедро вознагражден за подобное "неудобство" и назначен смотрителем ряда поместий и замков, в то время как остальные члены семьи Болейн получили в дар земли, денежные субсидии и назначения на выгодные должности. Глава семьи, Томас Болейн, ставший графом Уилтшира и Ормонда, наверняка жалел, что у него только две дочери.

Генрих нередко наведывался в родовой замок семьи, Хивер Касл в графстве Кент, неподалеку от Лондона, куда в январе 1522 года вернулась сестра Марии Анна Болейн – его следующая фаворитка, жена и будущая королева Англии. А пока Мария, находясь в законном браке, родила двоих детей – Кэтрин и Генри. Уже тогда ходили слухи, что их отцом мог быть сам король, однако Генрих так и не признал их официально, как признал первого сына Генри Фитцроя. Можно только с уверенностью сказать, что особо крупные пожалования в виде поместий и выгодных постов Уильяму Кэри хронологически совпадали с моментом появления на свет детей Марии…

Но, видимо, Кэри так и не смог воспользоваться выгодами грехопадения своей жены, так как после своей смерти, во время очередной эпидемии потницы в 1528 году, не оставил жене ничего, кроме долгов. Через шесть лет Мария тайно вышла замуж за простого солдата Уильяма Стаффорда, что обнаружилось только после того, как она забеременела. Ее родные когда-то легко простили ей любовную связь с королем, но теперь не могли простить замужество с неравным. Она доверительно сообщила Томасу Кромвелю, тогдашнему госсекретарю и главному министру, что могла бы выбрать более знатного и богатого мужа, но она никогда бы не нашла более любящего и честного. "Лучше я буду с ним нищенкой и попрошайкой, чем самой великой королевой в мире. И я верю, что он бы тоже не оставил меня ради королевского престола". Однако король и семья Марии остались безучастными к ее мольбам. Генрих отлучил ее от двора, не назначив никакого содержания, что было необычным в те времена. Единственным человеком, который сжалился над ней, была сестра Анна, которая послала ей великолепную золотую чашу и деньги. Больше сестры не виделись никогда. Мария пережила сестру на семь лет, живя с мужем в полной безвестности и родив ему двух детей, которые не дожили до зрелого возраста. После смерти родителей она унаследовала поместья семьи в графстве Эссекс и прожила остаток жизни в комфорте.

Что касается первых двух детей Марии, Генри и Кэтрин, то они были приняты ко двору только после коронации Елизаветы I, дочери Генриха и Анны Болейн. Генри стал бароном Хансдоном и Рыцарем Подвязки, а Кэтрин – сначала фрейлиной 4-й и 5-й жен Генриха, а затем особо приближенной фрейлиной королевы Елизаветы I. Были ли они кузинами или сводными сестрами, до сих пор установить не удалось. Хотя, судя по портретам тех времен, и Генри и Кэтрин, и даже их дети, имели удивительное сходство с Генрихом и Елизаветой.

Развод

После пятилетнего романа с Марией Генрих увлекся ее сестрой Анной, тоже фрейлиной королевы. В библиотеке Оксфордского университета хранятся записи человека, бывшего свидетелем начала этой истории – Джорджа Кавендиша, слуги кардинала Уолси: «Внешностью и поведением она превосходила остальных настолько, что король воспылал к ней любовью, о которой не знал никто, в том числе она сама».

В то время Анна была увлечена молодым лордом Перси, наследником большого герцогства Нортумберленд. Вот что пишет об этом Кавендиш: «Лорд Перси часто проводил время в покоях королевы, где любезничал с фрейлинами. Особенно продолжительные разговоры он вел с Анной Болейн. Со временем между ними возникла такая тайная приязнь, что они решили пожениться. Это обстоятельство дошло до короля и привело его в чрезвычайный гнев. Он больше не стал скрывать своей любви, открылся лорду-кардиналу и попросил его составить предварительный брачный контракт».

Уолси не усмотрел в этом ничего особенного – когда королю надоедали его любовницы, они обычно выдавались замуж за покладистых придворных. Почему, думал кардинал, Анна должна быть какой-то особенной? Жена Екатерина тоже все это уже видела. К тому же он никогда не был бабником, и за все эти годы имел только пару любовниц. Поэтому она подумала: когда он добьется Анны и удовлетворится, она ему наскучит, и он снова вернется к ней. Никогда еще любовницы не становились английскими королевами! Но на этот раз все было иначе…

В сравнении с другими придворными дамами, Анна действительно была особенной. Во Франции она научилась хорошим манерам и французскому языку, много читала и увлеченно коллекционировала книги, а также производила сильное впечатление своей живостью, непосредственностью и неподдельным французским шармом. Легкая, изящная и стройная, уверенная в себе, она на равных могла поддержать беседу с любым мужчиной.

Генрих и Анна словно были созданы друг для друга – оба умные, образованные и воспитанные, обоих увлекали богословские споры, хотя здесь у Генриха был более консервативный вкус, в то время как Анна сочувствовала реформации. Но тогда Генриха больше интересовало ее тело, нежели образ мыслей, и, чтобы его заполучить, нужно было убрать с дороги Перси. И вот, по воспоминаниям Кавендиша, кардинал Уолси устроил молодому человеку жесткую выволочку: «Меня немало удивляет ваше неразумное увлечение Анной Болейн, этой глупой придворной девицей. Разве вам неведомо истинное предназначение, ради которого Господь призвал вас в этот мир? По смерти вашего батюшки вы унаследуете один из достойнейших титулов королевства. А теперь посмотрите, что вы натворили своим упрямством – вы не только оскорбили родного отца, но и своего милостивого господина – короля». Сопротивление бедного Перси было быстро сломлено, он разразился слезами и затем быстро женился на другой богатой наследнице. Правда, после многочисленных конфликтов они вскоре развелись, так и не оставив наследников для богатых владений герцогов Нортумберленда.

А что же Анна? Очевидно, она действительно была влюблена в Перси, так как, по словам Кавендиша, поклялась отомстить Уолси за его вмешательство. «Если это будет в ее власти, она доставит кардиналу столько же неприятностей, сколько он доставил ей». Таким образом, Уолси нажил себе нового врага – он и представить себе не мог, до какой степени опасного.

А для Генриха дорога оказалась свободной, и он без промедления начал любовную охоту. Однако Анна оказалась крепким орешком и не захотела стать очередной королевской любовницей, какие бы блага и почет это не сулило. Она хорошо помнила горький опыт своей сестры, а также участь ее нелегитимных детей. Наученная французским тонкостям соблазнения мужчин и уверенная в своей власти над Генрихом, она метила выше, и теперь меньше, чем на английский престол, не соглашалась. Скорее сексуальная, нежели красивая, она не была похожа ни на одну из его прежних любовниц.

И хотя было весьма рискованно вести игры с таким необузданным человеком, как Генрих, результаты оказались ошеломительными! Начался бесконечный период галантных ухаживаний, вздохов, томления и уверений в любви. Генрих забрасывал Анну письмами и добивался ее любви целый год! Но даже тогда она не прыгнула в королевскую постель, а сделала хитрый ход – пообещала ему родить сына, но с одним условием: если он бросит свою жену, а ее сделает женой и королевой. Сопротивление Анны все больше распаляло страсть не привыкшего к слову «нет» Генриха, и хотя он так и не смог ее склонить к сожительству, любовная страсть вырвала у него судьбоносное обещание – да, он разведется с женой и женится на ней. Нужно только найти законные основания для расторжения брака.

Но у воительницы-королевы не было ни малейшего желания отказываться от своего мужа и английской короны. Она была замужем вот уже 17 лет, и научила Генриха, как быть настоящим королем. Но дело в том, что ему больше не нужен был учитель. Все эти уроки для него уже ничего не значили, если она не могла родить ему сына. Какую бы любовь они не разделяли в прошлом, Екатерина должна быть уйти со сцены. Теперь его ждала женщина, которая могла ему это дать.

Будучи увлеченным теологом, Генрих обратился к Библии, чтобы понять, почему его брак не выдержал испытаний, а заодно и найти доводы для развода. Пока он изучал Библию, он наткнулся на место из Левита 20:21 (третьей книги Моисея), которое как будто было написано для него: «Если кто возьмет жену брата своего, это гнусно. Он открыл наготу брата своего – бездетны будут они». Это было доказательством того, что его брак на Екатерине с самого начала был нелегальным.

Теперь Генрих был уверен, что Бог на его стороне, и решил попросить Папу Римского аннулировать этот брак. В то время Англия, как и многие другие страны Западной Европы, была католической, хотя уже тогда началось зарождаться новое движение Реформации. Его возглавил молодой немецкий богослов Мартин Лютер, который в 1517 году яростно обвинил католическую церковь в коррупции, а также указал на то, что в Библии нет никаких упоминаний о Папе, подвергая тем самым сомнению законность папской власти.

Генрих в то время был непреклонным католиком и даже получил от благодарного Папы титул "Защитника веры". Распираемый гордостью, Генрих отчеканил эти слова на монетах, и до сих пор каждый английский монарх является «защитником веры». Вместе с кардиналом они объединили усилия в борьбе против еретических нападок Лютера на церковь. Уолси организовал грандиозное сжигание трудов Лютера в соборе Святого Павла, а Генрих написал книгу под названием «Защита семи таинств», которая энергично защищала власть Папы над церковью. Правда, тогдашний друг Генриха, ведущий английский интеллектуал Томас Мор, предостерег короля, что, мол, теперешние хорошие отношения с Римом могут со временем измениться, в чем оказался совершенно прав. Отношения с Римом действительно кардинально изменились, когда Генрих захотел развестись с опостылевшей ему женой и жениться на молодой женщине, к которой он воспылал безумной страстью.

Но осуществление этого желания оказалось далеко не простым делом. Во время первого секретного заседания 17 мая 1524 года Уолси должен был объявить брак Генриха и Екатерины Арагонской расторгнутым – причем быстро, тихо и с минимальной оглаской. Вместо этого, к огромному удивлению короля, кардинал объявил дело слишком сложным и отложил заседание суда, чтобы проконсультироваться со знающими людьми. Это заявление произвело эффект разорвавшейся бомбы. Теперь уже невозможно было устроить развод без лишнего шума внутри Англии, и приходилось на глазах у всей Европы обращаться за разрешением в Рим. Все надежды Генриха и Анны на быстрый развод рухнули, и месяцы растянулись на долгие годы.

Почему Уолси, обязанный Генриху абсолютно всем, не выполнил пожелание короля, осталось неизвестным. Боялся ли он, в случае успешного развода, могущества Анны Болейн как королевы? Или его правовые сомнения были реальными, и он считал, что в решении такого вопроса должен участвовать Папа? Что бы то ни было, но отсрочка была для него жизненно важной, хотя и роковой.

А Генриху пришлось искать другие пути и он дал кардиналу новое ответственное поручение – собрать епископов и законников королевства и вынести суждение о юридической несостоятельности решения папы Юлия II, в соответствии с которым ему было разрешено жениться на Екатерине. Генрих сам лично выбрал и проинструктировал главного судью трибунала, чтобы обеспечить быстрое и успешное разрешение проблемы. Процесс состоялся в мае 1527 года и был построен на единственном библейском стихе 20:21 из книги Левита. А так как за 19 лет брака Екатерине и Генриху не удалось произвести на свет сына, юрист на суде доказывал, что брак неугоден Богу.

На следующий месяц король решился сообщить жене, что их брак противозаконен в глазах Господа, и что все эти годы они жили в большом грехе. Поэтому ей нужно покинуть двор, и теперь у них будут разные спальни и даже обеденные столы. И что все это к лучшему. Екатерина конечно же могла принять это предложение и покинуть двор, но это было не в ее характере. Она сказала, что была его верной женой в течение 20 лет, любила его и поддерживала, воевала ради него на войне, и поэтому еще поборется за него и за свою корону! Генрих настаивал на том, что она была вдовой его брата. Но у Екатерины был свой контраргумент: да, 26 лет назад они с Артуром делили постель, но все что они там делали, это спали. В переводе на язык легальных документов это означало, что они по-настоящему не были женаты.

Генрих был в ярости – сопротивление Екатерины расстраивало все его планы. Он вообще не ожидал никакой оппозиции, а тут такое сильное и бесстрашное сопротивление! Хорошо, если она хочет с ним воевать, она получит войну, и при этом он ее дискредитирует ее опозорит. Потом он так и сделает. Уолси даже написал папе, что Екатерина больна венерической болезнью, и что у нее огромный сексуальный аппетит. Все это конечно же было ложью, но Генрих был готов на все. Целый год его адвокаты буквально преследовали жену, чтобы та подписала аннуляцию брака, но каждый раз она отказывалась.

Тем временем Генрих отправил своего секретаря Уильяма Найта с апелляцией к Папе Клименту VII. Но тут ему опять не повезло. Папа в тот момент прятался от оккупационных войск в неприступном замке Святого Ангела, практически оказавшись пленником испанского короля Карла V. В этой ситуации принимать решение о разводе предстояло не столько Папе, сколько императору Карлу – племяннику Екатерины. И вполне понятно, чью сторону он поддерживал.