Тайна Оболенского Университета

– Конечно, догадались, но я не хотела давать вам возможности меня уличить. Так зачем вы здесь, Дмитрий… Олегович, кажется?

– Сергеевич, Лера, Сергеевич. Но мое предложение перейти на «ты» все еще в силе.

– Что вы забыли в Оболенке, Дмитрий Сергеевич? – игнорируя его предложение и специально выделяя интонацией обращение, вопросила я.

– Я здесь на задании, но тебя это не должно волновать. Ты просто поможешь с философией.

– Нет, так не пойдет, если я помогаю, то хотя бы должна знать почему.

– Это секретная информация, и я не могу тебе рассказать, – отрезал Смирнов и, усевшись на край стола, посмотрел на меня сверху вниз, – Лера, ты не в тех обстоятельствах, чтобы ставить мне условия.

– Ах, да! Как я могла забыть, вы же меня шантажируете, – я наигранно всплеснула руками.

– Лера, я предложил рассматривать все это как договор, – мои слова его явно задели, и Дмитрий уже не казался таким уверенным.

– Ваше дело связано с гибелью профессора Радзинского?

– Ты хочешь мне рассказать что-то по этому поводу?

Тогда я еще не была до конца уверена в том, что стоит доверять Диме. Возможно, я обиделась, что он не рассказал о своем деле, хотя вовлек во всю эту канитель, а, может быть, сомневалась в нем… Не знаю, но я решила умолчать о том, что удалось выяснить. Во всяком случае пока.

– Мне нечего рассказывать.

– Я так не думаю, – пробормотал Смирнов, потирая подбородок, – мы еще поговорим о профессоре, а теперь четко скажи, ты будешь сотрудничать с ФСБ, то есть со мной?

Я глубоко вдохнула и, задержав дыхание, внимательно посмотрела на мужчину. Он не сводил с меня взгляда, ожидая ответа, словно я могла отказаться. На самом деле мы оба знали, что я скажу.

– Да.

– Ты приняла верное решение, Лера, – довольно заключил Дмитрий, протягивая руку, и я ее пожала.

***

Это воскресное утро стало одним из важнейших в моей жизни, ведь то, кем я стала к сегодняшнему дню, исключительно Димина заслуга. Жаль только слишком поздно открыли друг другу свои карты. Быть может, если бы своими секретами мы поделились раньше, смогли бы предотвратить те страшные события, что последовали.

11. Карты на стол

В доме моего липового научного руководителя была восхитительная библиотека. ФСБ прекрасно обеспечили своего сотрудника всем необходимым, поэтому у меня был широкий выбор самых разных книг для подготовки Смирнова к лекции. Я с интересом и некоторой завистью рассматривала корешки редких изданий, пока Дмитрий молча сидел в своем кресле. Моя задетая гордость, даже сейчас, когда приходилось подчиняться Индюку, не позволяла тушеваться. Я четко решила дать понять мужчине, что не боюсь его, и раз работаю на него, он обязан со мной считаться.

– А как мне теперь к вам обращаться? На профессора вы не тянете. Сержант Смирнов? Лейтенант?..

– Майор, но можешь звать по имени – Дмитрий, и давай все-таки на «ты». Мы – партнеры, к тому же поменялись ролями, и теперь ученик я, – Индюк криво улыбнулся, но по нему было видно, что он волнуется, и это немного успокаивало: не одной мне неуютно.

– Хорошо, Дмитрий, – я выделила интонацией его имя, – с чего начнем?

– С кофе? – предложил он.

– Да, тебе он точно не помешает, – Дмитрий снова выглядел не выспавшимся, и я специально дала ему это понять. Слишком сложно не поддеть Индюка, тем более что по статусу преподавателя я была выше. Не дожидаясь приглашения, я пошла в сторону кухни. – Где кофемашина?

– А ты, смотрю, не теряешься, – усмехнулся Дмитрий и поплелся за мной.

– С чего бы? Теперь мне придется проводить у тебя много времени, а раз так, то мне должно быть здесь комфортно.

– Кофемашина в том шкафчике, – Смирнов указал на пенал справа от холодильника, – мне покрепче.

Я сделала два кофе, омлет с паприкой и ветчиной и тосты. Конечно, не ради Индюка, а только потому, что сама не позавтракала, ведь заниматься на голодный желудок не лучшее решение. Пока я хлопотала у плиты, Дмитрий не отходил от меня ни на шаг. Он внимательно наблюдал за всем, что я делаю, но так и не решился заговорить. Конечно, я могла ошибаться, но подумала, что Смирнов стесняется. Еще бы, он точно не ожидал, что я почувствую себя хозяйкой в его доме.

Мы обновили столовую. Как я и предполагала, псевдопрофессор не готовил и питался исключительно в столовой и кафетерии. Он с таким аппетитом уплетал мой завтрак, что мне даже стало жаль оголодавшего ФСБшника, но вспомнив, что он напыщенный, шантажирующий меня Индюк, жалость пропала.

– Лер, зачем ты лезла ко мне в окно той ночью? – спросил он, уплетая хрустящий тост.

– Мне не спалось, и я пошла прогуляться. Я не планировала за тобой подглядывать, ты не думай. До твоего дома дошла нецеленаправленно, а когда увидела, что ты не спишь в такое время, не удержалась. А потом этот странный звук… Я не догадалась, что это был факс.

– И у дома моего, значит, ты оказалась случайно? – усмехнулся Индюк, насаживая на вилку кусок болгарского перца.

– Можешь не верить. Это, собственно, дело твое, – я равнодушно пожала плечами, стараясь не показывать, что меня задело его неверие, – мой диплом читаешь не ты?

– Я попытался прочитать пару страниц… Знаешь, когда я сюда приехал, то думал, что хуже ваших учебников ничего быть не может. Но когда взял в руки твой диплом, понял, что ошибся. Такой нудятины в жизни не читал.

– Ты просто ни черта не понимаешь! – я швырнула вилку, которая со звоном упала на пол. Сказать, что я разозлилась – все равно, что промолчать. Я была в ярости. Смирнов с такой легкостью оскорблял работу, над которой я сижу часами напролет, вкладываю всю душу, ищу материал, пишу, переписываю.

– Не кипятись, Ланская, я сделал тебе комплимент, – засмеялся Индюк, чем еще больше вывел из себя, – если мне скучно, значит, твой диплом стоящий. Я понял, что философия такая вещь, чем нуднее, тем лучше.

– Так что теперь с моей работой? – вопросила я, переведя дыхание и стараясь успокоиться.

– Ты сама прекрасно пишешь. Я буду отсылать твои наработки на проверку и возвращать с пометками от настоящего профессора, – ответил Смирнов, допивая свой кофе и отодвигая в мою сторону грязную посуду, с намеком, чтобы я помыла.

– А как тебе удалось устроиться в Оболенку? Откуда у тебя рекомендации самого Эко?

Я встала из-за стола и составила на поднос посуду и, когда пошла на кухню, Дима пошел за мной. В глубине души было приятно, что он рядом, но я вновь напомнила себе, что он чертов шантажист, поэтому слишком резко открыла посудомоечную машину.

– Лер, ты готовишь вкусно, но не надо крушить мой дом, – вздохнул Смирнов.

– Ты не ответил. Как ты устроился в Университет и откуда такие рекомендации?

– Мы давно хотели внедриться в Оболенку, а после смерти Радзинского освободилось место. Наши специалисты в короткие сроки создали в Интернете образ меня как гениального преподавателя. Что касается рекомендаций, то Умберто Эко сотрудничал с ФСБ, когда приезжал в Москву для открытых лекций.

– Значит, тебя хотели внедрить сюда до смерти профессора Радзинского, а, следовательно, твое дело – это не расследование той аварии, – я стала размышлять вслух.

– Лер, я и так много сказал. Хватит в этом копаться, – посерьезнел Дмитрий и указал мне на кабинет, приглашая туда, – скажи, кроме тебя, кто-нибудь догадывается, что я не профессор?

– Не думаю, – честно сказала я и отвела взгляд, – девушки вообще на тебя заглядываются. Студентки и даже некоторые преподаватели.

Не хотелось выдавать своих чувств, но неожиданная ревность взяла верх. Мне показалось, что я стала похожа на помидор, даже уши горели. Оставалось только сделать лицо кирпичом, чтобы создать видимость невозмутимости.

– Вот как? – похоже, он искренне удивился, но тут же расплылся в улыбке. – Ты тоже?

– Нет, я к их числу не отношусь. В этом плане ты мне не интересен, – я с радостью вернула Смирнову его же слова, и он обиженно нахмурился.