Брак по завещанию

– Ну… – стал вспоминать. – Невысокая, мне по плечо. Каштановые волосы.

– Длинные?

– Судя по прическе, да. Там такое было наверчено на голове, – знаками изобразил нечто накрученное.

– А глаза, глаза какие? – Это уже Чарли. Если Дэвлин западал на женские волосы – чем длиннее, тем лучше, разве что не закутывался в них, – то у Чарли фетишем были глаза.

– Заплаканные, красные. И нос распухший. Да и вообще все лицо словно надутое.

– Ну так от слез наверняка. Отца твоего оплакивала? – Я кивнул. – Интересно, а может, их связывали не только отеческие отношения, а? – кинул мне наживку Дэв.

– Я даже думать об этом не хочу. Надеюсь, для ее же блага, что это не так.

– Может, поэтому он ей оставил столько денег? Товар порченый?

Хм, а это идея. Зачем же отец так хотел выдать ее замуж? Может, она уже в положении? Только этого мне не хватало!

– Не знаю, – процедил сквозь зубы. – И что теперь делать, тоже не знаю.

– Слушай, друг, – Чарли слегка толкнул меня в плечо, – если она тебе не нужна, я могу на ней жениться. Так и быть, подарю тебе парочку поместий из ее приданого. Мне, знаешь ли, все равно, как она выглядит, раз у нее теперь столько денег. Мне они не помешают. Заделаю ей ребеночка, сошлю в дальнюю деревню и забуду о ее существовании.

И тут меня озарило! Ведь и правда, можно так и сделать. И избавиться от нее будет нетрудно через пару месяцев. Мало ли, заболела, померла. Насколько я понял, она сирота, никто даже искать не будет.

– А это отличная идея, – хлопнул я друга по плечу, отчего он чуть не полетел со стула. – Так и сделаю. Только без ребеночка. Женюсь, получу денежки и сошлю подальше. Пусть там как-нибудь сама.

– И если что случится, ты ни при чем, да? – уловил мое настроение Дэвлин.

– Именно. В общем, деньги мне нужны срочно, сами знаете, так что надо как можно скорее с этим разобраться. Решено: еду в поместье и женюсь на этой Амели…

Пожав друзьям руки, допил свой виски и вышел на улицу. Ночь уже давно вступила в свои права, и найти экипаж было бы сложной задачей, но около клуба всегда стоял с десяток кэбов, чтобы развозить подвыпивших аристократов по домам. Свистнул, и сонный кучер подъехал ко мне. Назвал адрес лондонского дома. Нужно вновь взять дорожную сумку и отправляться в поместье, пока Амели не решит сама заявиться в столицу в поисках жениха.

Амелия

Как только Рэймонд уехал, в доме сразу стало легче дышать. Его присутствие давило на меня, даже несмотря на то, что любовь к нему никуда не делась. Образ чуть потускнел, но все еще оставался довольно привлекательным. Конечно, он расстроился. Конечно, злится. А что бы я делала на его месте?

Пыталась его оправдать, а у самой сердце было не на месте. Да еще и смерть дядюшки подкосила меня настолько, что думать ни о чем не могла. Рэймонд уехал, и в доме наступила звенящая тишина. Слуги ходили на цыпочках, не мешая мне оплакивать горячо любимого человека, а я… мне было все равно. Ничто не радовало, даже осознание, что теперь я просто неприлично богата. Мне не нужны были эти деньги. С огромной радостью обменяла бы все это на еще несколько лет с любимым дядюшкой Реджем.

Слезы вновь хлынули из глаз. Я не знала, откуда они берутся, сколько их еще осталось. Казалось, выплакала уже огромную бочку, но они все лились и лились.

Однако на следующий день все же взяла себя в руки. Теперь я была хозяйкой почти всего имущества дядюшки, кроме этого поместья. И если мне суждено отсюда уехать – Рэймонд вряд ли потерпит в своем доме ту, которая украла у него все состояние, – то хотя бы передам этот дом в надлежащем виде. К этому меня готовили, воспитывали хозяйкой поместья. И я знала, что делать.

Созвала всех слуг и объявила, что, несмотря на траур, необходимо навести порядок. Разумеется, меня послушали – привыкли уже за эти годы, да и любили меня, как и я их. Они стали моей семьей. Я с ужасом думала о том, что мне придется их покинуть. Значит, придется сделать все, чтобы остаться. Но сделать это могла лишь одним способом – выйти за Рэймонда замуж.

В целом я была не против, но как уговорить на это его? Да, у меня теперь много денег, но я не одна такая, есть девицы с не менее богатым приданым, но гораздо более родовитые. А я… я никто. Дочь мелкого баронета, о которой никто не знает. Даже в свет ни разу не выходила. Дядюшка уже не мог ездить в Лондон, а меня одну отпускать не хотел. Да и неприлично это. А мне и не хотелось особо. Я всегда была равнодушна к балам и веселью. Танцам предпочитала чтение книг и вышивание, а молодыми людьми не интересовалась вовсе. Все мои мысли занимал Рэймонд. И когда дядюшка заикался о том, что я должна выйти замуж, лишь вздыхала и улыбалась.

А может, он знал, что я неравнодушна к его сыну? Может, поэтому сделал то, что сделал? Мысли роились в голове, как пчелы в улье. Столько вопросов, но ни одного ответа.

К вечеру я ног не чуяла от усталости. Мы перестелили все кровати, вытряхнули ковры и гобелены, почистили шторы, отдраили пол и лестницу. И когда я говорю «мы», то имею в виду и себя. Никогда не чуралась работы. Считала и считаю, что любой труд благороден, стыдиться стоит только лени.

Я сидела у камина, положив на подставку гудевшие ноги. Во всем теле была усталость, словно сутки без продыху скакала на лошади. Ломило все, но я не жаловалась. Пригубила бокал с вином и внезапно услышала голоса в холле.

– Карл, кто там? – крикнула и тут же вскочила, услышав:

– Хозяин этого дома!

Рэй! Он вернулся. Так скоро? Но зачем?

– Вы… вернулись?

– Представьте себе. – Тон был язвительным.

– Я думала, вы еще некоторое время побудете в Лондоне, – залепетала, осознавая, что несу полную чушь.

– Как вы знаете, лондонский особняк более мне не принадлежит. Он ваш. В отличие от этого дома, где я был и остаюсь полноправным хозяином.

Я похолодела.

– Вы хотите, чтобы я уехала? – Голос дрожал, когда задавала вопрос, хоть и пыталась взять себя в руки и ничем не выдать своих чувств.

– Отнюдь. Я хочу, чтобы вы остались, – я неслышно выдохнула с облегчением, – и вышли за меня замуж.

Уставилась на Рэймонда, не веря своим ушам. Он что, сделал мне предложение? Это правда? Тихонько ущипнула себя, чтобы проверить, не сон ли это. Больно, значит, точно не сплю.

– З-замуж? – переспросила. – Но…

Рэй сузил глаза и двинулся ко мне, а я стала отступать. Почувствовала спиной камень камина и вжалась в него, а Рэймонд навис надо мной, как скала.

– Итак, мисс Амелия… Я много думал и решил, что лучше всего нам с вами пожениться.

Я наблюдала, как на его лице играют желваки, слушала, как он цедит слова, и понимала: он этого не хочет. А значит… Стоп! Вот он, мой шанс. Я же хотела за него замуж. Все эти годы грезила о нем. И вот он здесь, просит моей руки. Даже соблазнять не придется. Сглотнула, не в силах вымолвить ни слова. В горле пересохло, Рэй был так близко, что перехватывало дыхание. Я ощущала аромат виски, табака и еще чего-то, что не могла опознать. Решила для себя, что так пахнет сам Рэймонд – по-мужски горячо и приятно. Этот аромат сбивал меня с ног, у меня подгибались колени, я хватала ртом воздух, как выброшенная на берег рыба.

– Так что, мисс Амели? Вы согласны?

Еле подавила желание выкрикнуть «да, я согласна» и броситься ему на шею. Лишь задрала подбородок и заявила:

– Мое согласие не имеет значения без согласия опекуна.

– И кто ваш опекун? Надеюсь, не я сам? Просить у себя самого вашей руки было бы в высшей степени смешно, – хищно ухмыльнулся он, и я задрожала от этой улыбки.

– Нет, разумеется. Мой опекун – мистер Белл. Вам придется добиться его согласия.

– И добьюсь, не сомневайтесь.

Внезапно Рэй схватил меня за подбородок и наклонился так, что едва не касался моих губ своими.

– Запомните, Амели, я всегда добиваюсь того, чего хочу. И еще кое-что: мне нужны мои деньги. И если для этого нужно на вас жениться – что ж. Но вы никогда не будете входить в список моих приоритетов. Вам понятно?

Как завороженная, смотрела в бездонные синие глаза и лишь кивала, даже не понимая до конца, о чем говорит Рэй. В ушах шумело, я еле стояла на ногах, и мне дико хотелось, чтобы наши губы таки соприкоснулись. Ощутить их прикосновение, их твердость, настойчивость… Я читала парочку французских романов, и мне было очень любопытно, писали в них правду или лгали. Сейчас была готова поверить в первое, но кто знает.