Хозяйка дома Чантервиль

Призраки пытались скрыться, но я приказала всем показаться мне на глаза и оставаться на своих местах.

Видимо, было что-то такое в моём взгляде и грозном голосе, что привидения перепугались и появились все пред моими очами.

Я пообещала изгнать их к чёртовой матери, если они немедленно не уберут за собой слизкие и вонючие следы.

Даже Гарри притих и забился в угол, боясь попасть под мою горячую руку.

После моего ора, привидения неожиданно уменьшились, превратившись в крошечные облака, и вдруг, после моей пламенной тирады и угроз, они вихрем пронеслись по кухне и погребам убирая за собой.

Даже Гарри удивился их возможности не только оставлять за собой следы, но и убирать их.

– Ну, надо же! – всплеснула я руками. – Оказывается, вы можете быть чистюлями!

И тут мне в голову пришла идея.

– Значит так, друзья мои. Если желаете и дальше жить в моём доме, то прямо сейчас летите и уничтожаете по всему дому всё своё дерь… кхм… добро! И чтобы ни единого намёка на ваше пребывание я не нашла! Иначе же… – потрясла в воздухе кулаком и, понизив голос, пророкотала: – Изгоню вас не только из дома своего, но ещё и развоплощу.

Кажется, подействовало.

Призраки засуетились и исчезли.

Но Гарри за ними проследил.

– Они убирают за собой, Ливи! – потрясённо воскликнул череп. – Никогда такого не было! Не помню я, конечно, но интуитивно знаю, что не было и всё тут!

– Вот и прекрасно, что они послушались, – вздохнула я с облегчением. Потому что я понятия не имела, как на самом деле избавиться от призраков. А если бы они не стали меня слушать и продолжили гадить, то я бы точно взвыла.

И мы продолжили уборку.

Я с Гарри проводила дни, часто и ночи, сдирая старые прогнившие обои, за которыми скрывались чудеснейшие деревянные панели красивого тёмного цвета.

Кажется, их нужно натирать воском.

Не понимаю, зачем моя предшественница залепила такую красоту обыкновенными обоями.

Я мыла, скребла, натирала и начищала. Уничтожала гнёзда пауков, муравьёв и прочей живности, которая нашла прибежище в моём жилище.

Нашла совсем немного целой посуды, а отдраив её, она оказалась медной и очень даже хорошей.

Я даже умудрилась прочистить дымоход на кухне, а заодно и в гостиной, предвкушая, как уютно буду сидеть зимой у тёплого камина.

Много картин находилось в доме – живописную природу и натюрморты я оставила, а портреты страшных дедов и тёток убрала на чердак. Не нравились мне их суровые взгляды.

Гобелены, шкуры, шторы и покрывала я отнесла в сад и раскинула их на толстых ветвях деревьев.

Их нужно было выбить от пыли, выстирать, кое-где заштопать и погладить. Последнее – маловероятно.

Но всё, что я сейчас могла сделать – это оставить текстиль проветриваться на свежем воздухе.

Подсвечники, шкатулки, магические светильники и прочая интерьерная мелочь прошла тотальную обработку.

Нашлось постельное бельё, которое рассыпалось трухой в моих руках.

В общем, каждый новый день у меня начинался со стонов боли во всём теле и нежелания вставать на ноги.

Мне хотелось как можно скорее сходить в город, чтобы выяснить все нюансы для продления теперь уже моей лицензии.

Документ, кстати, я нашла в столе, в том самом кабинете, куда очень неохотно в первый раз меня впустил дом.

Несмотря на желание выйти в город, я не поддавалась соблазну и продолжала заниматься первоочередными насущными делами по подготовке к комфортабельной и продуктивной жизни в моём собственном волшебном доме.

Я всецело погрузилась в уборку, решив не расслабляться, пока не сделаю достаточно, чтобы моя жизнь протекала легче. Было лишь одно, что меня огорчало – это постоянная темнота на моих землях и домом.

Я видела, как за границей проклятия сияло солнце, но до меня его жизненно важные лучи не добирались.

Но я не позволяла себе впадать в хандру.

Жизнь продолжалась. И продолжалась весьма неплохо.

Слава богу, еда пока у меня была. С питьевой водой я тоже решила вопрос.

В сарае я нашла вёдра и верёвку. Крепко привязав её к ручке ведра, я опускала ёмкость в колодец, набирала воду и вытаскивала наружу.

Между прочим, вода оказалась невероятно вкусной, свежей и бодрящей.

Прошло две недели, и я всё-таки совершила чудо – отмыла свой дом от застарелой грязи. Собрала и выкинула весь хлам на свой задний двор.

Выдохлась я знатно: похудела, так как ела редко и мало, экономя еду; руки мои превратились в нечто ужасное – мозоли, синяки, царапины, ссадины украшали нежную кожу; ногти истончились и обломались.

Но зато я невероятно гордилась собой.

С чистой совестью и улыбкой на лице обошла все комнаты, радуясь преображению и не обращая внимания на скелеты кроватей и стульев. В некоторых местах были треснуты или вовсе выбиты окна. Трещины в стенах так же никуда не делись.

Крыша тоже осталась дырявой.

Зато теперь здесь не было и намёка на помойку и заброшенность!

Исчез гнилостный запах запустения.

Я покружилась в огромной гостиной, вдыхая аромат чистоты и дерева.

Мой особняк был подготовлен для дальнейших манипуляций – ремонту.

Да, дом-то я отмыла, но остался ещё непроходимый и заросший сад, который я ещё даже не изучила.

Покосившийся сарай, забитый всяким хламом. Беседки, с разбитыми крыльцами. Статуи и небольшие фонтанчики, которые сейчас выглядели страшными изваяниями. В саду было много интересного и таинственного, возможно, даже больше, чем в доме.

Думаю, раньше территория была здесь невероятно живописной.