Снежные великаны

– Вечно ты ноешь! Иди быстрее, и ноги согреются.

Сестра обиженно засопела. Противный! Мог бы руку дать и помочь подняться в гору. Как будто желая ее подразнить, Ругор пустился вверх по склону бегом.

– Вот, я уже почти наверху! А ты еле ползешь! – крикнул он, оглядываясь на отставшую сестру и широко улыбаясь. Ругор запрыгал на месте со смехом глядя на надутое хорошенькое личико Сабилы. – Смотри, сейчас лопнешь. Лучше, поднажми! Осталось всего ничего. Девчонки вечно изображают неженок…

Ругор замолк на полуслове, заметив, что лицо сестры застыло. Оно уже не выглядело обиженным или сердитым. Маленькое румяное личико странным образом исказилось, как будто от страха. Рот широко открылся, готовясь исторгнуть рвавшийся наружу крик, а глаза расширились и неподвижно уставились в одну точку, где-то за его спиной. «Лавина?! Не может быть. Ничего не слышно. И разве здесь может сойти лавина?…» – мысли молнией успели пронестись в голове Ругора, за то время пока он поворачивал голову в том направлении, куда смотрела сестра.

– Ругор!!! Аааа!!! – разорвал тишину долины полный невыразимого ужаса вопль сестры.

– Аааа!!! – просипел мальчик, лицо которого тоже исказилось от страха, а тело застыло, не желая больше подчиняться хозяину. Ругор набрал полную грудь воздуха, чтобы закричать, но воздух не желал выходить обратно, оставался внутри. – Аааа, – почти беззвучно прошептал Ругор.

–

– Тигилай! – жена метнулась к вошедшему в дом мужу.

Тигилай и несколько мужчин из селения уезжали далеко в горы, на восток, туда, где было чуть теплее, и водились снежные козы, охотиться. Их не было несколько дней и они только-только вернулись в селение. Тигилай с тревогой посмотрел на жену. В ее глазах было отчаяние. Они были полны слез, готовых вот-вот выплеснуться наружу. – Дети не вернулись! Они ходили в соседнее селение и должны были возвратиться несколько часов назад… – женщина зарыдала, закрыв лицо руками. Муж притянул ее к себе и погладил темные растрепавшиеся волосы. В доме было жарко натоплено, но Тигилай ощутил, что его тело пробирает страшный холод. Начинается метель, если дети не успели дойти до дома, то в метель они могут сбиться с пути и замерзнуть. Он беспомощно оглядел кухню. Все было как всегда. Кипящий котел с похлебкой на печке. Стол, накрытый к ужину. Жарко пылающий огонь в печи. Только не слышно звонких голосов детей… Отстранив жену, Тигилай твердо сказал:

– Все будет хорошо, мы их найдем. Слышишь? – он легонько встряхнул жену за плечи. – Пойду, позову остальных, и мы отправимся на поиски. Все будет хорошо…

Жена стояла, закрыв руками лицо и раскачиваясь из стороны в сторону, как будто даже и не слыша того, что сказал муж.

– Ох, Тигилай! Они ушли два дня назад. Я велела им сегодня выйти сразу после обеда, – простонала она, – чтобы они успели дойти до дома до наступления сумерек.

Она снова заплакала. Горько и безутешно. Тигилай тяжело вздохнул. Он надел шапку и рукавицы и вышел за дверь.

Мужчины, обвязавшись веревками по двое, отправились на поиски. Найти того кто заблудился в метель дело почти невозможное. Должно произойти настоящее чудо, чтобы в клубящемся ледяном непроглядном мраке, найти того кто потерялся. Можно пройти в метре друг от друга и не заметить. Кричать бесполезно. Ветер заглушает и уносит самые громкие выкрики прочь. Можно только насмерть застудить легкие или в лучшем случае сорвать голос. На горящие смоляные факелы надежды тоже мало. На расстоянии нескольких метров свет от них уже не виден.

Каждый из отправившихся на поиски знал это, но никто даже думать не хотел, о том, что будет, если они не смогут отыскать детей. Мужчины шли вперед, преодолевая яростные порывы ветра, не обращая внимания на врезающиеся в лицо, слепящие глаза, колючие, твердые, заледеневшие снежинки. Всю ночь никто в селении не сомкнул глаз. Тех, кто вел поиски и возвращался согреться, растирали, поили горячим бульоном, и спустя некоторое время, они вновь уходили в темную клубящуюся мглу. Женщины грели воду в больших котлах. Варили похлебку для замерзших мужчин, жарили мясо. Мать пропавших детей стояла неподвижно возле малюсенького окна, через которое ничего невозможно было рассмотреть. Она беззвучно повторяла молитвы, обращенные к Великому Оилу и его дочери Дериан – повелительнице метелей и вьюг, прося вернуть ей ее детей.

К середине дня вьюга утихла. Выбившиеся за ночь из сил мужчины, вновь отправились на поиски. На этот раз женщины тоже пошли с ними.

Ругора и Сабилу так и не нашли. Родители были безутешны. Все селение погрузилось в печаль. Смерть ходила бок о бок с жителями горных долин постоянно. Условия жизни были таковы, что время от времени кто-то попадал под снежные завалы, погибал от лап хищного зверя во время охоты, бывало, что люди замерзали во время метели, заставшей их на открытом месте, когда они находились в пути. Но такого, чтобы в солнечный день, по дороге от одного селения до другого, расстояние между которыми всего-то миль семь, пропали уже не маленькие, а вполне самостоятельные четырнадцатилетний мальчик и пятнадцатилетняя девочка – такого никогда не случалось.

Конечно, в долину могла забрести стая волков, или даже снежная кошка, которая чрезвычайно опасна. Но Ругор бывалый охотник – без боя он себя и сестру на растерзание зверям не отдал бы. Конечно, случившаяся в ночь, после пропажи детей метель замела следы борьбы с диким зверем, но все же, все чувствовали, что что-то не так … Что-то странное было в этом исчезновении и от того трагедия казалась еще более страшной. Необъяснимость случившегося придавала событию особую мрачность и драматизм. Дикие звери почти никогда не доходили до этих мест. Слишком долгий путь, даже для них, по холодным, лишенным какой бы то ни было пищи снежной пустыне. Изредка волки появлялись здесь летом. А снежную кошку, пожалуй, так далеко от границы Алметин с низовьями, никто ни разу и не встречал.

Тигилай, едва сдерживая слезы, раздавленный горем отца потерявшего детей, с болью и тоской наблюдал день за днем как угасает жена, не в силах справится с произошедшим ужасным, непоправимым несчастьем…

Глава 3. Предание

– Бабушка, расскажи сказку, – из-под толстой шкуры выглядывали озорные глаза.

– Цыц! Спите, негодные! – проворчала старая Аирим.

– Ну, ба! Ну, пожалуйста! Расскажи!

Уже две пары глаз смотрели на старуху. Она, делая вид, что сердится, сдвинула брови. Внуки хихикнули.

– Спите, говорю! – прикрикнула бабка.

– Бабулечка, ну пожалуйста! – маленькая Аните просительно посмотрела на нее.

– Страшную, про Алментинские горы, – уточнил Еши.

– Штаны обмочишь от страшной, – поддразнил, вырезавший возле очага, из кусочка дерева, фигурку быка, старший брат Замир. Еши возмущенно фыркнул. Вечно Замир его дразнит и смеется.

Аирим покосилась на внуков. Вот ведь напасть. Ночь уже, а им сказки подавай.

– Неужто, за день не умаялись?! Да и сто раз уж рассказывала, небось, слово в слово уж знаете… – проворчала она. Скрюченные, узловатые пальцы привычным движением вытягивали, из стоявшей у ног корзины, шерсть снежной козы, ловко сплетая ее в тонкую прочную нить.

– Бабушка, а почему Алметинские горы называют проклятыми? – решил схитрить Еши, в надежде, что бабушка начнет сейчас отвечать на вопрос и заодно расскажет любимую детьми историю.

Старуха сердито шикнула.

– Тише, ты! Негодный! Услышит тебя Великий Оил и разгневается. Будешь тогда знать, как попусту языком своим болтать.

Дети замерли в трепете, немного напуганные, предупреждением старухи. Аирим прошептала молитву. Замиру тоже охота было послушать старое предание, которое просили дети.

– Ба, расскажи, они быстрее уснут, а то так и будут елозить в кровати.

Конечно ему уже семнадцать, даже почти восемнадцать. Почти взрослый мужчина. Но кто же не любит сказок? Особенно в уютной тишине, в жарком полумраке небольшой комнаты, когда огонь успокаивающе потрескивает в очаге, а весь остальной дом уже погрузился в глубокий сон после дневных забот. В углах прячутся густые, кажущиеся загадочными, скрывающими в себе что-то таинственное, тени. Самое подходящее время для занятной истории.

– Мы будем внимательно слушать. Тихо-тихо, – пообещала Аните.

– Да, ба, – подтвердил Еши. – И сразу уснем. Честно…

Старуха усмехнулась. Маленькие хитрецы. Где нужно – все соображают, знают как уговорить.

– Ладно, чтоб ни звука не слышала от вас, – предупредила она. Дети закивали. – Расскажу уж, что с вами сделаешь.

Вздыхая, Аирим придвинулась поближе к горящему огню – старые кости требовали тепла. Дети, чуть дыша, боясь, как бы она не передумала, не смели торопить, хоть и сгорали от нетерпения, с трудом лежа спокойно и безмолвно на кровати под шкурой.

– Давным-давно, две тысячи лет назад, а может и еще больше, когда в низовьях не было еще и в помине княжеств, а все люди жили отдельными племенами, Алметинские горы были благодатнейшим краем, где всегда было тепло. Склоны гор и долины были покрыты густой травой и высокими деревьями, а о снеге и лютом холоде никто и слыхом не слыхивал. На обширных лугах пасся скот. У подножия гор лежали глубокие синие озера, в которых было полно рыбы. В густых лесах зверей и птиц было сколько хочешь.

Дети, никогда не видевшие, не то, что густого леса, но даже одного единственного деревца, не распиленного на дрова, а растущего из земли, не представлявшие ни синих озер, ни солнечного света, который бы не только ярко освещал землю, но и дарил тепло, слушали рассказ старухи, повторенный ею и впрямь уже не один десяток раз, как зачарованные. Не в силах даже представить все описываемые в нем чудеса.

– Жило в то время в Алментинских горах доброе, трудолюбивое племя. Люди племени занимались охотой, земледелием, разведением скота. Жили они в достатке и полном довольстве, потому что всего было хоть отбавляй. Кроме того, в горных пещерах добывали они камни невиданной красоты. Искусные кузнецы делали для женщин племени красивые украшения. Часть камней алментинцы продавали. А в их жилищах стояли сундуки, доверху наполненные драгоценными камнями.

Старуха замолчала, и дети приподнялись в кровати, нетерпеливо глядя на нее. Аирим повернула голову, и внуки тут же юркнули обратно. Скрылись под шкурой с головой и замерли. Старуха улыбнулась.

– Не будете спать, не буду рассказывать.

– Мы спим бабушка, – пискнул тоненький голосок, и со стороны кровати послышалось громкое сопение.

– Негодники, – посмеиваясь, проворчала Аирим. Замир тоже сидел улыбаясь. Он знал, что бабка всегда специально пугала внуков, чтобы те не возились и не болтали.

– Однажды пришли в селение алментинцев люди, сказавшиеся купцами, прибывшими из далеких мест. Они желали купить камни и красивые меха, которые мастера были добывать местные охотники. Алментинцы были людьми гостеприимными, бесхитростными и открытыми. Гостей устроили на ночлег, наготовили угощений, устроили в их честь большой праздник. Только люди, пришедшие в селение, имели недобрые, черные помыслы. Были они такими же черными, как и их сердца. Во время пира подсыпали они сонное зелье в вино, и все мужчины в селении уснули беспробудным сном. А сказавшиеся купцами гости, достали спрятанное в их повозках оружие и начали без всякой жалости убивать жителей селения. И спящих мужчин, и женщин, и детей, и стариков. Крик, стоны и плач неслись со всех сторон. Кровь залила землю и задрожала она от ужаса и вместе с ней и деревья, и холмы и горы. Никого не пощадили коварные, подлые убийцы. И когда не осталось в живых ни одного из жителей селения, начали злодеи ходить по домам, выносить из них сундуки с камнями и грузить их в свои повозки. Когда стали они ставить на повозку последний сундук, поднялся с земли старик. Был он тяжело ранен, истекал кровью, и жизнь еле теплилась в старом немощном теле. Поднял старик свои руки к небу и, собрав последние силы, закричал: «Великий Оил, создатель всего мироздания! Молю тебя, будь свидетелем того, что скажу я тем кто сотворил такое страшное зло, на благословенной тобою земле. Черна душа этих людей, черны их сердца и несут они в них огромное зло. Так пусть же воздастся им по их делам!». Один из убийц выхватил меч и направился к старику. Старик указал своей рукой на него и на его сообщников: «Проклинаю вас и ваши черные души. Пусть камни, ради которых вы загубили столько невинных жизней, не принесут вам ни богатства, ни радости, станут бесполезными для вас и принесут вам самим лишь боль, мучения и страдания. Проклятье это, будет лежать на вас до тех пор, пока хоть одна живая душа на земле не проникнется к вам чувством искренней благодарности, а этому не бывать!» – крикнул старик. Опустился на голову старика тяжелый меч, и он упал мертвым к ногам убийцы. В тот же миг задрожала земля, пригнулись к земле деревья, и явился перед убийцами сам Великий Оил и три его прекрасных дочери. Ужас объял злодеев. Упали они перед божествами на землю и начали молить о пощаде. Грозно посмотрел создатель мироздания на убийц и обратился к своим дочерям, приказав им судить подлых убийц и воздать им по заслугам. Встали дочери Оила перед убийцами и произнесли им свой приговор. Старшая дочь Сели, повелительница тепла и света, приговорила их не видеть с этой минуты солнечного света и пребывать во мраке, таком же черном и непроглядном, как их собственные души. Зейра, царица животного мира трав, деревьев и всего что есть живого на земле, приговорила убийц к одиночеству, безмолвию и отсутствию вокруг них жизни, и повелела им пребывать во сне без сна – все чувствовать и все осознавать, но не иметь возможности двинуться с места. Младшая дочь Дериан, повелительница метелей и вьюг, морозов и ветров швырнула к ногам убийц, обезумевших от страха, награбленные ими сокровища и повелела им пребывать в окружении одного лишь камня и вечного холода. «Вы хотели богатства и ради этого загубили целое племя, подлым и страшным образом. Отплатили за добро злом, – грозно сказала дочь Оила. – Вот ваши богатства. Они теперь принадлежат вам. Оставайтесь же с ними до скончания века, и пусть сознание того, что у ваших ног несметные сокровища, а вы не можете ими воспользоваться, принесет вам еще большие страдания, чем тьма, неподвижность и одиночество». Дериан хлопнула в ладоши и поднялась страшная метель. Закружили ветры, повалил снег, скрывая под собой траву и деревья. В один миг замерзли синие озера. И благодатный край превратился в холодную, белую пустыню, окруженную неприступными горами, превратившимися из зеленеющих холмов в голые безжизненные камни. Звери, населявшие долины, обратились в горных быков, коз, снежных кошек и волков и разбежались к границам холодного снежного края, поближе к теплу. А в самом сердце Алметин больше не было места ничему живому. Лесные птицы, распевающие песни, превратились в орлов и белых сов и последовали за зверями. А вокруг застывших в вечном сне без сна злодеев, встали неприступные скалы, одна из которых скрыла их самих в своих каменных недрах, навсегда закрывая от лучей света. «Заклятье это будет нерушимо, до тех пор, пока не исполнятся все слова проклятья, произнесенного стариком, а этому не бывать» – крикнула Дериан и взмахнула рукой. Вьюга улеглась, и Алметинские горы погрузились в мертвое безмолвие.

Огонь в очаге по-прежнему отбрасывал призрачные отсветы. По стенам подрагивали тени. Аните мирно посапывала, подложив под щеку маленькую ладошку, убаюканная рассказом.