– А где та скала, в которой спят сном без сна убийцы? – чуть слышно подал голос Еши.
– А ну, спи, негодный! – шикнула бабка. – Сейчас кликну отца, быстро тебе расскажет, кто, где спит.
Еши мигом нырнул в постель, укрывшись шкурой с головой.
– Нужно было вырвать каждому из убийц его черное сердце и заставить корчиться в мучениях, а не дарить вечный сон! Тоже мне наказание! – запальчиво сказал Замир.
– Ишь ты, какой! – усмехнулась старуха. – Божества не вырывают сердца злодеям. И не вмешиваются в дела людей. Люди творят много зла и много глупостей. Если бы не предсмертная мольба старика, Великий Оил ни за что не стал бы вмешиваться. Создатель мироздания, если пожелает, может послать удачу или исцеление от болезни. А решать дела между собой люди должны сами. И не забывай, что это предание, притом очень-очень старое. Кто знает, что из всего этого правда, а что нет. И наказание убийц, на самом деле страшное. Просто ты еще молод, Замир, и многого не понимаешь. Нет ничего ужаснее для человека, чем одиночество и тьма, которая не только вокруг него, но и внутри. Такой человек испытывает страдания намного более сильные, чем тот, кого подвергают жестокой пытке. Любую пытку можно вытерпеть, боль пройдет и закончится страдание. Ту же боль, которая живет внутри, человек ощущает постоянно, каждую минуту, день за днем, и она делает существование непереносимым.
Старуха отложила пряжу и, охая, пошла к своей кровати. Заболтали ее внуки. Уж глубокая ночь, давно пора спать. Некоторое время спустя Замир тоже улегся. Но сон не шел. Вспоминался рассказ, хоть и слышанный много раз до этого, но всегда волновавший юношеское воображение, и слова сказанные старухой о том, какое наказание более страшное. Еши беспокойно ворочался в кровати, то ли видел тревожные сны, то ли тоже не спал, продолжая, как и старший брат, думать о злодеях. Только Аните посапывала, улыбаясь чему-то во сне, да бабушка в другом конце комнаты время от времени негромко всхрапывала, издавая протяжные, посвистывающие звуки.
Глава 4. Сваты
Еши с завистью смотрел на отъезжающих. Он прекрасно знал, что его не возьмут, но ничего не мог с собой поделать. Поехать очень хотелось. Одна радость – Замир тоже остается дома, хоть он и намного старше. Ехать сватать невесту могут только мужчины, которым уже исполнилось двадцать зим. Замир тоже, то и дело, хмуро поглядывал в сторону готовившихся к отъезду, радостно улыбающихся, весело переговаривающихся между собой мужчин. Замир считал себя уже вполне взрослым. Да и побывать на большом веселом празднике в соседнем селении страсть как хотелось. Дома сплошная тоска. И из мужчин-то остаются только старый Мертига, которому давно уже за восемьдесят, да он сам и его приятель Орчи, который на год младше. Остальные и вовсе сопливые несмышленыши вроде Еши, так что они вообще не в счет. Замир вздохнул. Ладно, через несколько дней «сваты» вернутся с невестой и с гостями из ее селения, и тогда у них, здесь, устроят свадьбу. Будет большой праздник, несколько дней подряд. Тоже будет шумно и весело. Но уехать ненадолго из дома все равно хотелось…
Женская половина поселения наблюдала за отъездом мужчин со сдержанным спокойствием. Женщин сватать невесту не брали никогда, таков обычай. Да и дома женщинам всегда есть чем заняться. Скучать не приходится. Тем более, нужно уже сейчас начинать готовиться к свадьбе. Девушки радостно улыбались, представляя, как приедут к ним в гости из Северного селения молодые парни. Как будут кружить они их в веселых танцах, петь песни и шептать нежные слова. Девичьи сердца от подобных мыслей замирали и начинали биться быстрее, на губах расцветали улыбки.
– Трогай! – крикнул Бернил, «старший» в селении. Караван из пяти саней, запряженных горными быками, тронулся в путь.
– Счастливой дороги! Легкого снега! Да пребудет с вами Великий Оил! Да уснут вьюги и метели и не скроют перед вами дорогу, и будет благосклонна к вам Дериан! – кричали вслед отъезжающим женщины, дети и старики.
Некоторое время спустя караван достиг границы долины и скрылся за цепью, гор.
– Добрый путь! – прошептала мать Замира, дождавшаяся вместе с ним момента, когда караван исчез из вида, и обняла старшего сына. – Не печалься, Замир. Оглянуться не успеешь, как сам будешь ездить с караваном за невестами для друзей, а потом и за своей суженой отправишься.
Мать засмеялась, а Замир фыркнул. Вот еще! Очень ему нужно жениться. Но, взглянув на радостно улыбающуюся мать, все же не удержался и тоже улыбнулся. Он в который раз подивился ее красоте. Отец всегда смотрит на мать полными любви глазами. Ей уже за тридцать, а она по-прежнему выглядит краше большинства молоденьких девушек. Отец, как-то, когда был в веселом настроении, рассказал, как отбил мать у парня из ее селения. Родители сначала были против. Девушка уже просватана, не дело отказывать жениху, который вот-вот должен был заслать сватов, чтобы забрать невесту из родительского дома. Но потом, видя, как они влюбленно смотрят друг на друга, как сникают и страдают, слыша уговоры о том, что им нельзя быть вместе, потому, что дело уже решено, махнули рукой и уступили. Замир вздохнул. Когда же уже ему тоже исполнится двадцать зим? Еще больше двух зим ждать!
– Замир, пойди, помоги старику, – кивнув на Мертигу, который с трудом потащил к себе в дом два полена, по одному в каждой руке, сказала мать. Замир побрел к соседскому дому. Он не прочь помочь немощному деду, но как было бы здорово сейчас ехать на санях с остальными! Петь песни, перебрасываться шутками, слушать интересные истории, которые мастера рассказывать его старшие приятели Волар и Периг, отправившиеся с остальными, потому что им уже по двадцать одной зиме.
–
Быки быстро бежали по твердому промерзшему насту, с легкостью увлекая за собой большие нагруженные сани. Кроме «сватов», которых вместе с женихом было пятнадцать человек, в санях были многочисленные подарки для невесты, ее родных и для всех жителей селения. Сладости для ребятишек. Лица у всех были радостные. Поездка была приятной – повод-то самый, что ни на есть праздничный. Свадьба. Новая семья. Новое счастье. Скоро в селении прибавится ребятишек. Над снежной долиной разнеслась удалая песня, которую подхватили все ехавшие в санях.
– Ох, Карам, а ты знаешь, что с невестой-то делать? – подмигнул Периг жениху. Остальные захохотали. – Если, что не стесняйся, мы тебе всегда расскажем. Научим, что и как, чтоб ты не оплошал и молодая жена от тебя не сбежала.
– Языком чесать, ты научить можешь, это да, – весело отозвался нисколько не смутившийся жених. – На словах-то ты во всем горазд, это всем известно. Любого спроси, кто первый зубоскал и пустомеля, так, не задумываясь, ответят – Периг. – Карам засмеялся и мечтательно посмотрел вперед. День был ясный. Снежная дорога отличная, твердая и ровная. Через несколько часов, он, наконец, увидит свою ненаглядную Зарему и больше уже с ней не расстанется…
–
В Северном селении царило радостное оживление. Приезд гостей – это всегда великое событие. Мало того, что это большая радость, так еще и повседневная жизнь, в общем-то, размеренна и однообразна и так хочется порой праздника. «Сватовство» и вовсе праздник особенный. Самый радостный, желанный и веселый. Сваты привезут подарки, будет настоящий пир, с множеством угощений. Шумное веселье, песни, пляски. Будет рассказано немало веселых историй. Будут бесчисленные забавные розыгрыши. А потом начнутся сборы в гости уже в селение жениха, не менее радостные и приятные. А там праздник продолжится самой свадьбой.
Женщины сновали возле печей, готовя все новые и новые кушанья. Не было ни одного человека, не занятого подготовкой к предстоящему событию. Морозный воздух возле домов пропитался вкусными, пробуждающими аппетит, дразнящими запахами. Из каждого дома пахло пирогами, запеченным мясом, похлебкой, киселем, грибами в сметане с травами, сладким печевом. Мужчины тоже находились в радостном предвкушении встречи с товарищами, вечерних посиделок с трубочкой табака и кружкой крепкого пива. Как и положено мужчинам, они вели себя более сдержанно, не выказывая излишнего нетерпения и не выглядывая то и дело во двор – не едут ли гости, но глаза радостно блестели, губы, то и дело, трогала улыбка.
Невеста, наряженная в праздничную алую рубаху, с заплетенными и убранными наверх толстыми темными косами, перевязанными яркими лентами, со вдетыми в них золотыми колечками, с замиранием сердца ждала, когда же наконец приедет ее суженый, ее дорогой любимый Карам, лучше которого нет никого во всем свете. Ожидание было и радостным и томительным. Так и хотелось броситься на улицу и бежать навстречу любимому. «Скорей бы! Скорей бы!» – пело девичье сердце. Мать Заремы вздохнула и украдкой утерла слезы. Любимая дочь через пару дней уедет из дома, из родного селения к мужу. И не так далеко – полдня пути, а материнское сердце разрывалось от предстоящей разлуки.
– Чего ревешь? Глупая, – ухмыльнулся муж, обнимая жену. Предстоящая разлука с дочерью печалила и отцовское сердце, но не дело мужчине показывать свои переживания. – Радоваться нужно – дочь замуж выходит, вон светится вся, улыбка с губ не сходит. А ты ревешь!
– Да я радуюсь, – махнула жена рукой. – Это я так… Ведь уедет, звездочка наша, из родного дома…
Мать Заремы снова всхлипнула, не в силах совладать с собой. Муж покачал головой – женщины, им лишь бы был повод, а уж слезы-то у них всегда наготове.
Гости задерживались. Уже начали опускаться на землю сумерки. Небо было ясное, и видны были загорающиеся то тут, то там звезды. Скоро уже весь небосвод был усеян светящимися точками.
– Что-то гости наши задерживаются, – проворчал один из стариков, гревшихся возле очага. Уже неплохо было бы выпить кружечку крепкого темного, пахнущего травами и медом пива за здоровье и счастье молодых.
– Может с выездом задержались? – пожал плечами другой старик. – А может в дороге чего?…
– Может…
На улице совсем стемнело. Караван давно уже должен был приехать в селение. Даже если в дороге, поломались, к примеру, одни из саней, или у быков порвалась упряжь, так что дальше ехать нельзя, пока не починят, кого-нибудь отправили бы вперед, предупредить о задержке.
Собравшиеся в самом большом из домов, в ожидание гостей, обитатели селения начали испытывать некоторую досаду, постепенно, чем дольше длилось ожидание, переходившую в волнение, и затем уже в тревогу. Правда, в караване, наверняка человек пятнадцать, а то и двадцать взрослых сильных мужчин. Что может с ними случиться? Даже если сюда каким-то чудом забрела большая стая волков, такому большому количеству вооруженных копьями и луками людей они страшны. Волки не нападут, чувствуя, что сила не на их стороне, а и нападут, так бывалые охотники отобьются от них без особого труда. Снежный обвал? Дорога между селениями не проходит в тех местах, где случаются сходы лавин. Все пребывали в недоумении. Невеста уже всерьез начинала нервничать, хоть и старалась не подавать вида. Все сильнее всех присутствующих охватывало беспокойство. Прекратились веселые пересмеивания. Девушки не заводили больше песен, как днем, во время подготовки к празднику. Даже дети притихли, не осмеливаясь приставать к взрослым с вопросами, когда же уже можно будет сесть за стол и начать есть многочисленные вкусные блюда, расставленные на нем. В доме, под крышей которого собралось больше, полусотни человек, было непривычно тихо. Только огонь потрескивал в печи и очагах в разных концах дома, да звучали, время от времени, отдельные слова, брошенные кем-то из присутствующих, чуть ли не шепотом.
Когда уже не женщины и молоденькие девчонки, начали выглядывать на улицу, что бы посмотреть не едут-ли долгожданные гости, а наоборот взрослые, всерьез обеспокоенные мужчины, и уже даже стали подумывать, не поехать ли навстречу каравану посмотреть, что там могло приключиться, во дворе, наконец, послышался шум. Захрустел заледеневший снег. Все разом повернули головы к двери. Зарема привстала со скамьи, с горящими глазами и пылающими алым, в цвет рубахе, румянцем щеками. Аюрмал , как «старший» из мужчин селения, шагнул к двери, чтобы поприветствовать гостей как положено, по всем правилам. В это мгновение, дурачок Иритай, неподвижно сидевший, как и во все другие дни после своего «ночного» приключения, в дальнем углу комнаты, вскочил с места и, глядя на собравшихся диким взглядом, во весь голос заорал. Женщины вскрикнули. Даже мужчины вздрогнули от неожиданности.
– Бя! – закричал Иритай, мечась по комнате, тыча пальцем в сторону двери и вращая глазами. На губах у него выступила пена. – Бя!!!
Аюрмал уже открыл рот, чтобы прикрикнуть на дурака, но Иритай снова заорал, еще страшнее и пронзительнее, чем перед этим, а затем завыл и одновременно зарычал как зверь. Тут уж не только женщины заохали и уставились на него испуганно. Мужчинам тоже стало не по себе. Кто-то прошептал молитву, кто-то дотронулся до оберега на груди. Иритай начал бросаться из стороны в сторону, выкрикивая что-то непонятное, перемежая выкрики с воем и рычанием.
– Замолчи, безумный! – вскочив с места, закричала Зарема, сотрясаясь всем телом от ужаса и рыданий, подступивших к горлу. – Беду накличешь, дурак пустоголовый!
Иритай, не обращая внимания на слова девушки, как будто не замечая никого вокруг, продолжал кружить по комнате и кричать. Дети заплакали, женщины запричитали, начали читать молитвы. Распахнулась дверь, и в жаркий натопленный воздух ворвались порывы морозного, обжигающего кожу ветра.
Глава 5. Тени во тьме
Жители Западного селения, или как называли его алметинцы, Крайнего, потому, что сразу за ним начиналась цепь неприступных, непроходимых для человека гор, на праздник «сватовства» к своим ближайшим Северным соседям не поехали. Заранее отвезли подарки для молодых и выразили свою искреннюю радость по поводу предстоящего события. После исчезновения Ругора и Сабилы прошло два месяца. В селении все еще был траур. Не дело ехать веселиться, после того, как произошла такая страшная трагедия.
К вечеру воздух стал таким морозным, что Дамира, навещавшая несчастную мать пропавших детей, пустилась к дому чуть не бегом. Холод проникал даже сквозь толстый мех шубы из горного быка. Дамира потерла лицо, а то можно и щеки и нос обморозить. Холодный воздух был наполнен острыми кружащимися снежинками. Вроде вечер был такой ясный. Все, хоть на праздник и не поехали, порадовались, что «сватам» досталась легкая дорога, ясная, безветренная и не слишком морозная. А потом поднялся ветер, небо заволокло тучами, и пошел снег. Не иначе, ночью разыграется метель. Дамира побежала еще быстрее. Лицо уже горело и руки, даже сквозь рукавицы начинали подмерзать. Видно мороз-то усилился не на шутку, просто невозможно терпеть. Сзади, сквозь завывание ветра послышался звук, как будто ломается замерзший снежный наст. Дамира оглянулась, пытаясь, сквозь снежную, кружащуюся муть, разглядеть, чтобы это могло быть. Может, один из быков бродит? Как он умудрился проломить снег-то в такой лютый холод? Снег смерзся как камень, ему даже копыта быка нипочем. В темноте, да еще во время метели разглядеть, что то почти невозможно. Если это бык, то уж он-то не пропадет, главное, чтобы ногу не повредил, если и впрямь в снег провалился. Умное животное найдет дорогу в любую метель и не замерзнет, какой бы мороз не ударил. Когда Дамира уже начала поворачивать голову в сторону дома, ей показалось, что мелькнула какая-то тень. Снова что-то хрустнуло.
– Тикай! Тикай! – стараясь перекричать ветер, крикнула женщина. Бык не отозвался.
Дамира побежала к дому. Она была уже у самой двери, когда снова послышался хруст снега.
– Тикай! – позвала она.
В ответ слышно было только завывание вьюги. Дамира постояла в нерешительности. Пальцы рук и ног начинали неметь. На таком морозе невозможно стоять, даже несколько секунд. Руки и ноги моментально замерзают.
– Тикай!
Снова почудилась мелькнувшая тень. Хотя, какая тень может быть ночью во время вьюги, когда на расстоянии вытянутой руки ничего не видно? Дамира вошла в дом.
– Где ты ходишь? – сердито проворчал муж, но во взгляде его читалось волнение. – Метель и мороз страшный. Я уж думал идти тебя искать.
– Арид, там, кажется, бык бродит, наверное выбрался из загона. Я видела какую-то тень и слышала, как снег хрустит…
Муж махнул рукой.
– Не болтай. Какая тень? Какой снег хрустит? Метель. Ветер воет. Снег твердый, что его только топором и прорубишь. Тебе все показалось. А если и впрямь бык, так ничего страшного. Они любую бурю спокойно переносят, сама знаешь. Ничего с ним не случится. В другой раз будет знать, как уходить из-под крыши и от еды, – муж улыбнулся. Он и впрямь волновался за жену и обрадовался, что она, наконец, пришла. После пропажи Ругора и Сабилы, всякие мысли в голову лезут…