Ты мне не нравишься

Категорично так, без возможности отвертеться. Вроде вопрос, но в нем отсутствует вариант «нет».

Ладно, если вдуматься, что может произойти на невинном семейном ужине?

Оказалось, произойти может что угодно.

Например, крах всего моего мира.

***

Что вы знаете о простых семейных застольях четы Мироновых? Стол, устеленный белой скатертью, заставлен блюдами, которые я  видела разве что в сериалах о богатой жизни. Вообще-то я не из голодного края, но от ароматов и обилия сводит живот. Тут есть всё. Морепродукты, мясо, деликатесы категории «люкс».

Глава семьи встречает меня комплиментом – «прекрасно выглядишь, Софья», – целует маме ладонь, отчего та смущается как в юности. Выдвигает нам стулья и дожидается, пока мы усядемся.

Миронова-младшего в столовой не наблюдается. Она, конечно, огромна, целое футбольное полое, но не настолько, чтоб там затерялся человек.

Аллилуйя!

Но стоит мне мысленно станцевать канкан, как дверь отворяется, и на пороге возникает тот-самый-парень.

Он одет в футболку и джинсы черного цвета, меньше всего подходящие к торжественному ужину. А ещё у него разбита губа, струйка крови запеклась на подбородке. Взгляд шальной, словно Миронов-младший пьян. Но я чувствую: он трезв. Это что-то другое. Первобытное. Злое.

– Опоздал? – с деланным огорчением уточняет Артём. – Приношу свои извинения.

Денис Владимирович лишь морщится.

– Умойся, – не просит, но приказывает тоном, которым босс отчитывает нерадивого подчиненного.

– Да всё нормально, – белозубо улыбается Миронов-младший, и губа вновь трескается.

Я чувствую кожей, как накаляется обстановка. Меня обдает жаром такой силы, что хочется силой оттащить этого придурка в ванну и обмакнуть его в раковину (а еще лучше, если в туалет), чтобы он не пререкался с отцом.

Я не знаю, чем зарабатывает на жизнь приветливый Денис Владимирович, но что-то подсказывает: у простых людей на столе не водится  черная икра.

Между тем, Артём садится за стол и пододвигает к себе блюдо с тарталетками. Не берет, просто заявляет на него права.

– Приветствую всех, – подмигивает он мне. – Отец, представишь нас?

Миронов-старший пасмурно молчит. Желваки его напряглись, пальцы сжались в кулаки. Кажется, он готов придушить неразумного сына голыми руками.

– Рада познакомиться. Марина Валерьевна, – отмирает моя мама, чтобы сгладить молчание. – Я…

– Я сам, – резко обрывает её Денис Владимирович. – Это Марина, моя невеста. А это её дочь, Софья.

– С Софьей мы имели честь пообщаться в более… интимной обстановке, – отвешивает шутливый полупоклон Артём. – Так значит, невеста?

– Именно. Привыкай.

– Видимо, вы ему понравились. Что-то он предыдущих тридцать невест со мной не знакомил. – Миронов-младший присвистывает. – Изредка я видел их выбегающими из его комнаты в одних трусах, но никогда – в одежде и за столом. На столе – бывало, согласен.

Пока моя мама хлопает ресницами, не понимая, как реагировать, зубы его отца скрипят. Громко так. Чуть-чуть, и в порошок сотрутся.

– Убирайся отсюда, если не способен провести один-единственный вечер прилично, – выдыхает мужчина, но сын отвечает улыбкой.

– Да успокойся, это просто шутка. Не самая удачная. Просто я растерян, никогда не знакомился с твоими невестами. Кстати, я – Артём.

Он протягивает мне ладонь.

– Я в курсе, – смеряю максимально мерзким взглядом.

– Может быть, приступим к еде? – мама всё ещё не теряет надежды смягчить удар. – Аж слюнки текут, так всё вкусно выглядит.

Следующие пять минут проходит в молчании, лишь изредка звякает посуда. Артём к еде не притрагивается, да и я вяло колупаю вилкой салат. Ужин – плохая идея, тут и говорить нечего. Уж не знаю, что не поделили Мироновы между собой, но ни тот, ни другой не рады увидеться. Они даже не смотрят в сторону друг друга.

Спрашивается, а на кой тогда Артём приехал?

– А где вы живете, Марина? Далеко? Машины у вас нет, да? – спрашивает Миронов-младший вроде как с заботой.

– Мы живем на севере города, – если мама и замечает подвох, то вида не подает. – Далековато, но всегда можно вызвать такси.

– Ну, не расстраивайтесь, папочка скоро одарит вас квартиркой поближе.

– Почему? – удивляется мама.

– А он всех одаривает, он у меня щедрый.

– Ты можешь шутить сколько влезет, только вот квартиру покупать не придется. Марина с Софьей переедут сюда. В ближайшее время. Мы женимся, Артем.

– Что?! – в один голос восклицаем мы оба.

– Тридцатого августа, – добавляет мама смущенно, и Денис Владимирович обнимает её за плечи. – Мы станем одной семьей.

Одной семьей?!

С этим вот?!

О, нет…

В воцарившейся тишине раздаются жидкие аплодисменты Артёма. Он хлопает медленно, будто его рукам мучительно сложно касаться друг друга.

– Браво, отец, – произносит сиплым голосом. – Ты не придумал ничего лучше, чем в годовщину смерти собственной жены объявить о новой свадьбе.

– Годовщина смерти?.. – не понимает мама.

– Вчера. И я не понимаю, почему через десять лет после трагической гибели Дарьи должен оставаться затворником. Сын, если тебя что-то не устраивает…

– Меня всё устраивает, – рычит Артём. – Я пойду. Дела.

Он срывается с места стремительно, не попрощавшись, не посмотрев ни на кого из нас. Денис Владимирович тщетно пытается отшутиться по поводу взрывного характера сына, но мама молча кивает, глядя в тарелку. Ещё бы, известие о свадьбе после годовщины смерти. Такое себе событие.