Дела семейные. Рассказы

Социологический опрос

– Внемлю! – раздался в телефонной трубке хриплый мужской голос.

– Здравствуйте! Вас беспокоит сотрудник исследовательского центра «ДЕМОС» Яна Лыкова. Мы изучаем общественное мнение жителей Энской области по направлениям: общество, экономика, образование, культура, религия… Приоритетной для нас является социальная сфера…

– Ну, и…

– Могу ли я задать вам несколько вопросов? Ваши ответы помогут улучшить работу социальных служб населенного пункта, в котором вы проживаете.

– Ага! Щас все бросят и кинутся улучшать. Засекайте время! – то ли засмеялся, то ли закашлялся мужчина. – А почему вы решили позвонить именно мне?

– Случайная компьютерная выборка телефонных номеров. Не пугайтесь – мы гарантируем вам полную анонимность.

– Я, деточка, уже давно никого не пугаюсь, и анонимность эта ваша мне побоку. Спрашивайте!

Яна ударила пальцем по клавише, и на мониторе ее компьютера возник перечень вопросов.

– Необходима ли лично вам социальная защита?

– А как же, – после некоторой паузы ответил респондент. – Я – инвалид-спинальник. Несколько лет назад получил повреждение позвоночника, в результате чего наступил паралич нижних конечностей. Прикован к инвалидному креслу и влачу серое, бессмысленное существование. Более двух лет я не видел ни белого света, ни свежего воздуха…

– Это как? – удивилась Лыкова, переворачивая песочные часы с временным интервалом в десять минут.

В трубке тяжело вздохнули.

– Родных у меня нет. После автомобильной катастрофы долго был в больнице. Затем – в реабилитационном центре. В конце концов, меня усадили в инвалидную коляску и отправили по месту прописки. А прописан я в хрущевке-двушке на пятом этаже. Без лифта и балкона. Стаскивать на прогулку меня, стодвадцатикилограммового хряка, решительно некому. Да, если б и было кому, в подъезде нет съезда для коляски, а ступеньки очень крутые. Опять же, куда можно податься инвалиду в нашей Тмутаракани? Ни в автобусах, ни в аптеках, ни в магазинах нет никаких приспособлений для колясочников. Это вам не Европа, где даже уличные туалеты оборудованы специальными поручнями. Тюрьма, короче… Хотя нет, в тюрьме зэкам положена ежедневная часовая прогулка на воздухе…

– Жуть! И кто же вам помогает?

– Две бабки-соседки. Одна убирается раз в неделю да шмотье мое стирает, другая… себе готовит и мне заносит плошку своего варева. Развлекают меня зомбоящик да компьютер. Первый новости рассказывает, второй играет со мной в карты и шахматы. А вообще, чем ты старше, тем уже становится круг твоих друзей. В конце концов, остаются самые преданные: тахта, холодильник и телевизор.

– А что же социальные службы?

– Да ну их, службы эти… Надоели мне их отписки да отмазки. Спасибо, что пенсию по инвалидности назначили да медсестру со шприцем на дом присылают – у меня ведь хронические боли… Впрочем, в той аварии виноват был я сам – за руль сел выпивши, вот и не сориентировался в дорожной ситуации…

– Если я правильно вас поняла, качество социально-медицинской помощи, оказываемой вам работниками местного социального учреждения, оставляет желать лучшего, – уточнила Яна, не сводя взгляда с тоненькой струйки песка, сочащейся в нижнюю колбу часов.

– Правильно поняли, деточка. У них на все жалобы и просьбы – универсальный ответ: «Нет родственников – оформляйся в богадельню!».