Больше, чем любовь

Наташа остолбенела от этих слов. Не в силах двинуться с места, она стояла и смотрела на него. Тогда Пахомов схватил ее за локоть и потащил к выходу.

– Убирайся вместе со своей хваленой порядочностью!

Захлопнув за ней дверь, он вернулся в гостиную, нервно закурил, опрокинул в рот рюмку коньяка и набрал телефонный номер.

– Андрюха, как там у вас, все нормально? Тогда прихвати двух телок и дуй ко мне, а то тошно одному в день рождения.

– Что, не обломилось? – спросили на том конце провода.

– Да уж, здесь, похоже, никогда не обломится. Давай быстренько, чтобы пораньше их выставить. Ты мои принципы знаешь – никаких ночевок.

Около полуночи девицы, получив по стольнику, сели в такси.

– Что-то на твоей лица не было, затрахал в доску? – подколол Андрей друга. – За свою цацу отыгрываешься? Я хотел было поменяться, да вижу – девка уже никакая.

– Надо было поменяться! – скрипнул зубами Пахомов.

– Да ладно, я пошутил…

– Зато я – нет. К черту ханжество и порядочность! Я ими сыт сегодня. Три года ждал, сегодня уже в руках держал – и выскользнула, как намыленная.

Он залпом опрокинул в рот рюмку водки.

– Кончай пить, – отодвинул бутылку Андрей. – Завтра башка трещать будет. Одна она на свете, что ли? Просто тебе бабы никогда не отказывали.

– Была бы она свободна! – почти простонал Боря.

– Ну, так разведи! С твоими деньжищами – и бабу не уломать? Все они продаются.

– Видимо, не все. Но проще с теми, что продаются.

– Это верно, – кивнул Андрей.

– Вот за них и выпьем!

– Хорошо. Только это последняя, у меня уже в глазах двоится, а ты еще раньше начал. Выпьем и спать.

Наташа ничком лежала на кровати и тихо плакала. В квартире было непривычно пусто, никто не мешал ей реветь.

Что она наделала? Сама мечтала, чтобы ее сны превратились в реальность, а как дошло до дела – струсила. Ведь Боря на самом деле ее любит, ерунда все эти разговоры про секс. Он всегда пытался облегчить и украсить ее жизнь – что это, если не настоящая любовь?

А она сама? Когда-то, влюбившись в Сашку, она думала, что это навсегда. Кто мог представить, что она станет мечтать о другом, плакать о нем…

Когда это произошло? Когда их с Борей взгляды впервые пересеклись, и она почувствовала дрожь в позвоночнике? Или во время танца в темной комнате на второй день после свадьбы? Или, когда, передавая ключи от этой квартиры, он признался ей в любви? Он овладевал ее мыслями и сердцем постепенно, но порой Наташе казалось, что он царил там всегда.

Неужели она больше никогда не увидит Борю, не испытает привычного волнения под его взглядом, дрожи от его прикосновения? Ей останутся только сны… А вдруг и их не будет?

Но Боря продолжал ей сниться. Наташа старалась отодвигаться в постели подальше от мужа, ей казалось, он может почувствовать, что во сне она с другим. Она избегала близости, да и Сашка стал заметно холоднее. Даже после нередко случающихся командировок он не настаивал.

Она сознавала, что уже не любит мужа – но у них семья, общий ребенок, общая жизнь…

Глава 4

Дни складывались в недели, недели в месяцы. На смену чуть не ежегодно умирающим дряхлым лидерам пришел Горбачев. С молодым генсеком время побежало быстрее. То и дело что-то происходило, и это не замалчивалось, как прежде. После взрыва на Чернобыльской АЭС страна вместе со всем миром напряженно следила за ликвидацией последствий аварии; после землетрясения в Спитаке оплакивала погибших и дружно помогала оставшимся без крова. Между этими событиями случился кровавый этнический конфликт в Нагорном Карабахе. Активный и энергичный Михаил Сергеевич разъезжал вместе с женой не только по стране, но и по всему миру, и везде искренне улыбался, произносил бесконечные речи, обещая перестроить, углубить, интенсифицировать и придать ускорение. Брошенные им словечки превращались в лозунги, и заменяли давно набившие оскомину: «Слава КПСС» и «Да здравствует марксизм-ленинизм». Журналисты осмелели, так же, как депутаты то и дело созываемых партийных пленумов. На страницах периодических изданий начали понемногу печатать правду, которую долгое время скрывали от народа.

Так пролетело три года. Наталья окончила институт и работала в НИИ текстильной промышленности. Сашка активно писал, и получал соответственно. С деньгами в их семье стало полегче, отпала необходимость подрабатывать уборщицей.

Однажды летом она позвонила на работу мужа, хотелось узнать, когда он вернется из командировки. На том конце провода ответили, что Соловьев никуда не уезжал и сейчас подойдет к телефону. Еще не до конца осознав услышанное, Наташа в растерянности повесила трубку.

Что значит – никуда не уезжал? Сашка уехал почти две недели назад… А если командировка всего лишь предлог?

С трудом досидев до конца рабочего дня, она поспешила к редакции, но, оказавшись у главного входа, опомнилась. Куда она несется? Устраивать разборки на глазах у его сослуживцев? Выставлять себя на посмешище?

Посмотрев на часы и сообразив, что скоро в редакции заканчивают работу, она перешла улицу, присела на скамейку в сквере и стала наблюдать за массивными дубовыми дверями старинного здания.

Примерно через полчаса из них вышел Соловьев под руку с девушкой. Подъехал троллейбус и парочка села в него. Наташа едва успела вскочить во второй вагон. Через спины пассажиров она видела, как ее муж обнимает спутницу, улыбается ей и что-то шепчет на ухо. Потом наблюдала из заднего окна, как рука об руку они шагают к жилым домам на Наличной улице.

Зачем-то доехав до кольца, Наташа пешком двинулась в сторону дома. Она не заметила, как пересекла Васильевской остров, по мосту Лейтенанта Шмидта перешла Неву. Ноги сами вывели ее к Гостиному двору и только там она села в метро.

Домой вернулась поздно, спешить было не к кому. Димка на даче с садиком. Муж с любовницей.

Поставив чайник и присев к кухонному столу, она пыталась собраться с мыслями. Пока добиралась до дому, в голове в такт шагам и перестуку колес электрички крутилось одно и то же: «Вот и все. Вот и все».

Да, это все. Муж ей изменяет и, скорее всего, давно. Удивительно, но ни ревности, ни особой злости она не ощущала. В душе была только пустота и обида, что Сашка обманывал. А она? Да, она давно его не любит, но ведь не изменила? Наверное, зря…

Ни в этот день, ни на следующий Сашка не объявился. Наталья сама удивлялась своему спокойствию. Года четыре назад она бы рыдала, билась в истерике, умирала от ревности, а сейчас лишь хладнокровно обдумывала, как без ненужного скандала расстаться с мужем.

На третий день она позвонила в редакцию, ей ответил сам Соловьев.

– Натаха, я только что приехал – и ты позвонила, как чувствовала.

– Да, я предчувствовала, что застану тебя на работе. Ты когда будешь дома?

Он пришел позже, чем обычно, с чемоданом, будто из командировки. Его вещи Наташа уже собрала и поставила в коридоре. Она встретила его у порога и сказала:

– Вот, здесь все, можешь отправляться на Наличную.

Саша вроде растерялся, но ненадолго.

– А может, лучше тебе переселиться туда, где ты с нашим редактором встречаешься? Не знаю – где именно, я слежкой не занимался!

– Что? При чем здесь Михаил Израилевич? – не поняла она.

– Вся редакция болтает, что ты с ним… Говорят, из-за этого меня и на работу взяли. Интересно, где ты умудрилась с ним познакомиться? Ну и как оно, со старым евреем?..

– И давно тебе наболтали? – холодным тоном поинтересовалась она. Объяснять что-либо не хотелось.

– Недавно. Но я и сам мог догадаться. С тех пор, как я там работаю, у нас все наперекосяк.