Религиозная память крестьянства в XX–XXI веках в селах Черноземья России

На протяжении почти двух лет (2016–2017 гг.) я проводила качественные интервью крестьян на территории бывшей Курской губернии с целью выявить механику и особенности передачи религиозной памяти между поколениями. Крестьянский класс был выбран в качестве «рамки», которая более, нежели какой-либо другой класс, опирается в своей повседневной жизни на сверхъестественное и его помощь. Территория же бывшей Курской губернии выбрана из-за очень интересного географического расположения. С одной стороны – активное влияние украинского характера и уклада жизни, с другой – естественная жизнь русского крестьянства. Результаты глубинных интервью, приведенные мной в данном материале, могут помочь приблизиться к пониманию особенностей религиозного мышления и поведения крестьянства в XX в. на территории современных Белгородской и Курской областей и их отношения к православной вере и Русской православной церкви в рамках указанных районов. В исследовании ниже можно рассмотреть механизмы передачи религиозного мышления и поведения от более старшего поколения к младшим поколениям, обозначить критерии, которые помогали и помогают формировать религиозное сознание индивидуума и способствуют не только сохранению религии в социуме, но и влияют на формирование религиозного сознания. В данной монографии речь идет о религиозной памяти, которая определяется не только общими воспоминаниями, трансляцией религиозного опыта и поведением, но также формированием религиозного мышления и поведения из поколения в поколение.

Выборка респондентов основана на периоде, месте рождения и месте постоянного проживания респондентов, а именно в интервью участвовали респонденты трех поколений крестьян, рожденных в XX в.: первое поколение, рожденные в 1915–1934 гг., которые, будучи детьми, помнили события, последовавшие после претворения в жизнь декрета об «отделении Церкви от государства», коллективизации и других социальных потрясений начала XX в. (I поколение); респонденты, рожденные в 1955–1965 гг. (II поколение), их детство и юность проходили в период так называемой хрущевской оттепели; и респонденты III поколения, рожденные в 1985–1995 гг., детство и юность которых прошли в рамках десекуляризации.