Свой, чужой, родной

– Предположим, дом идет под снос…

– Так его нашли именно в таком доме.

– У этого дома давно нет хозяев. А у того, о котором веду речь я, возможно, есть.

Глазков с минуту смотрел на меня, должно быть, переваривая услышанное.

– Момент, – влезла Людка. – Если я правильно поняла, некто в городе коллекционирует трупы, пряча их, например, у себя в подвале. Тут выясняется, что дом его идет под снос, и он спешно избавляется от покойников, запихивая их в мешки. Я даже знаю, что это за дом, – хитро глядя на меня, заметила подруга. – Тот, с колоннами? Загадочный и опасный?

– Что еще за дом? – не понял Глазков.

– Здесь неподалеку, 23-й номер. Тинка считает, там без нечистой силы не обошлось.

Она засмеялась, а я мысленно чертыхнулась. Собственно, такая мысль у меня была, но после подобного вступления Глазков вряд ли отнесется к ней серьезно.

– Если трупы перепрятали, то на фига бросать их там, где сразу найдут? – заговорил сосед. – Проще закопать за городом. Ведь если их до сих пор не нашли, вряд ли завтра побегут искать. А здесь – следствие, то да се, и большой риск засыпаться…

– Как погибла женщина? – поинтересовалась я.

– Скорее всего, ее задушили. Так же, как мужика.

– Я же сказала, кто-то с вами играет, – вмешалась Людка. – Не знаю, где он трупы взял, но подкинул их нарочно. Классический случай: псих жаждет всеобщего внимания и очень хочет, чтоб его поймали, если верить психологам. Но лично я им не особо верю. Иди и сдайся, коли в одном месте свербит, а вся эта бодяга с подсознательным…

Психология у подруги – больная мозоль. Дай Людке волю, она будет ораторствовать на эту тему до второго пришествия. Мать Людки – дипломированный психолог, по мнению подруги, договориться с ней о чем-то миром возможным не представляется. Тот случай, когда доктор не в состоянии помочь сам себе. По этой причине Людка делала далеко идущие выводы и иначе как «большим недоразумением» и «не наукой», психологию не называла.

– Дом, в котором труп нашли, стоит в таком виде много лет, – продолжила подруга. – Псих, или кто он там, мог попросту не знать, что его вот-вот снесут. Насколько я понимаю, после пожара попасть в дом с улицы, бомжам например, нелегко. Да и нечего там делать бомжам, они предпочитают дома покрепче. А труп не лежал на входе, его ведь спрятали. Запросто могли вывести с мусором и не заметить.

– В принципе, да, – кивнул Глазков.

– То есть нашему психу просто не повезло. Намереваясь утопить второй труп, он, по моему мнению, место выбрал весьма удачно. Шансы обнаружить его там невелики.

– Если бы не случайность, – заметил Тимка, – которая иногда сводит на нет все старания. Мужик оступился в темноте и вскрикнул. А Тинка, услышав это, полезла в кусты.

– Не полезла, просто поинтересовалась, все ли в порядке.

– Но этого оказалось достаточно, чтобы его спугнуть. У него было два варианта: либо спешно сматываться и попытать счастья в другом месте, либо быстро сделать дело. И то и другое одинаково опасно. Ведь ты могла его заметить.

– Первый вариант даже опасней. Представь, что его бы заметили, когда он волок этот мешок…

– Да уж, логичнее от него избавиться. Но у нас по-прежнему нет уверенности, что действовал один и тот же человек. На мешках нет отпечатков…

– Там же были следы, – напомнила я.

– Были, но наш псих очень осторожен. Предусмотрительно надел бахилы и перчатки, разумеется, тоже. У него 42-й размер обуви. Вот пока и все.

– Самый ходовой, – заметила Людка. – А собачку привести не догадались?

– Уж эти мне умники… След ведет к асфальтовой дорожке, а там столько народу прошло…

– Обидно, если он все еще находился в парке, – вздохнула я.

– Подозрительных лиц на выходе останавливали и, разумеется, опросили всех, кто был поблизости. Возможно, наш парень действительно отирался среди них. Но лично я сомневаюсь. У него было достаточно времени, чтобы смыться.

– Что бы ты ни говорил, ясно, что эти трупы – дело рук одного маньяка, – сказала Людка. – По-твоему, в городе сразу двое психов объявилось? А может, это ритуал такой?

– Представляю, что твои друзья-журналюги навыдумывают! – закатил глаза Тимка.

– Кстати, у вас все шансы показать себя в деле, – съязвила Людка. – Главное – ласты не склеивать, то есть руки не опускать.

– Ага, ага.

– Что ж поделать, работа у тебя такая. Я статейки пишу, ты убийц ловишь. Одной Тинке лафа: бегай в свое удовольствие да развлекай себя страшилками.

– Вообще-то я работаю. – В тот момент мне было не до Людкиных высказываний, и я вновь обратилась к Глазкову: – Сестра моей хозяйки пропала шесть лет назад. Тебе об этом что-нибудь известно?

– Слышал от бабули, она еще жива была. Я-то сюда переехал пять лет назад. Почти пять. Бабка говорила, соседка бухать начала. Конкретно так. Всякие-разные к ней ходили. Так что трагический конец не особо удивил. Пьющие бабы всегда в зоне риска. Хотя, может, укатила куда-нибудь с милым другом и, пребывая в абсолютной нирване, даже не подумала о своем женском счастье сестре сообщить.

– Шесть лет нирваны?

– И не такое бывает. Хотя, скорее всего, либо загнулась по пьянке, либо в самом деле помог кто.

– Если по времени подходит… – начала я, но Глазков перебил:

– Не переживай, все проверим. И сестру твоей хозяйки, и прочих пропавших в то же самое время. Скромно напоминаю: убиенная может быть приезжей, а страна у нас большая. Так что надеяться на удачу можно и даже нужно, но ее вероятность ничтожно мала.

– Я за кухонным столом записку нашла. Хозяйка почерк сестры узнала…

– Какую записку?

Я сбегала к себе и принесла записку. Людка тут же начала ухмыляться:

– Что я тебе говорила? Враги рода человеческого оказались в доме номер 23.

– Наверное, ее надо приобщить к делу? – не обращая на подругу внимания, спросила я.

– К какому делу? – не понял Глазков.

– Ну как же… Женщина исчезла, теперь выясняется, что она была в этом доме…

– Это кто сказал? Возможно, собиралась. Возможно, даже была. Но когда? За день до исчезновения, за год или за пять?

– Она здесь жила меньше двух лет.

– Тинка, не доставай, а? Не надо путать фантазии с суровой реальностью.

– Записку возьмешь?

– На фига? Можешь отдать ее хозяйке. Пусть она ментов донимает, которые ее сестру искали.