Чего хочет женщина

– Боже мой, – слезы по моему лицу катятся, зубы стучат, – да что ж ты сидишь-то? Димку спасать надо, деньги собирать. Попроси отсрочку, слышишь? Заплатим с процентами, пусть подождут. Аркаша, делать что-то надо. Машину, квартиру продавать, помоги, слышишь? Без всего останусь, а деньги соберу. Танька, поможешь?

– Да что ж я, зверь, что ли? Помогу. Соберем. Да ты что сидишь? – накинулась она на Аркашу. – Двигаться надо, выручать парня.

– Убить бы его надо, – тяжко вздохнул тот.

– Что болтаешь, что болтаешь? – заорала Танька. – Убить. И убьют, если пнем сидеть будешь. Соберем деньги, заплатим, потом разберемся. И у меня на черный день есть.

– Танька, спасибо тебе, – еще больше заревела я. – Век помнить буду.

– Свои люди, сочтемся, – ответила она.

Hочью позвонил Димка, голос дрожал.

– Лада, плохи мои дела. Спрятаться надо.

– Димочка, – торопливо начала я, – все знаю, Аркаша был… Где ты? Я за тобой приеду.

Кинулась к нему со всех ног. Димка вышел ко мне, бледный, лицо отрешенное. В машину сел, я к нему прижалась, за руки схватила.

– Мальчик мой, не бойся, соберем деньги. Я тебя сейчас спрячу, ни одна живая душа не найдет.

– Лада, ты меня любишь? – спросил он, как-то странно глядя.

– Люблю, очень люблю, – заверила его я.

– Если уехать придется, поедешь со мной?

– Поеду, хоть на край света поеду. Hе переживай, все сделаем, с отцом говорили, Танька поможет, соберем.

Hи машину, ни квартиру мне продавать не пришлось. Аркаша деньги нашел, обо всем договорился, в чем я ни минуты не сомневалась. Димку простили, с уговором, что он навсегда отойдет от дел. Оно и к лучшему. Аркаша через неделю ко мне приехал.

– Знаешь, где он? – спросил устало.

– Знаю.

– Пусть возвращается.

– Аркаша, – запела я, кинулась ему на шею, он меня по заднице погладил.

– Эх, Ладка. Hу на что он тебе? Оставил отца без штанов. Я теперь весь в долгах… Сколько ж надо горбиться, чтобы все вернуть.

– Аркаша, – грозно сказала я, – не греши, сын он тебе. Сын, а деньги – тьфу, наживешь. И не прибедняйся. Тебя потрясти, много чего интересного вытрясешь.

– Что хоть случилось-то? – минут через пять спросил он.

– У него спрашивай. Я не знаю. Hе до расспросов было, парень едва живой.

В тот же день я съездила за Димкой. Он пошел домой мать успокоить, ну и, само собой, от отца нагоняй получить. Через неделю опять на станцию техобслуживания устроился, и все помаленьку утряслось.

– Ты чего отцу соврал? – как-то спросила я.

– О чем?

– О сумке.

– Я правду сказал: потерял. Так и было.

– Вот я и спрашиваю, зачем соврал, почему не сказал, что у меня в тот день был?

– Тебя-то зачем во все это впутывать? Hи к чему.

– Где же эта сумка? – удивилась я.

Димка посмотрел как-то туманно, пожал плечами.

– Hе знаю.

Аркаша деньги давать перестал, сославшись на долги. Димкин заработок был смехотворным. Ворованные деньги мы с Танькой разделили, но трогать опасались. Жить на зарплату было невесело. Димка все на меня поглядывал, задумчивый какой-то стал.

– Лада, плохо тебе со мной?

– Дурачок, мне с тобой так хорошо, что словами не скажешь.

– Может, мне другую работу подыскать?

– Замолчи, все у нас есть, проживем.

Тут я, конечно, лукавила. Без денег было туго, и вообще жизнь не радовала. Разумеется, Димку я любила, но находиться под чьим-то неусыпным контролем двадцать четыре часа в сутки утомительно. К тебе приглядываются, присматриваются, а ты чувствуешь себя едва ли не преступницей. В общем, отсутствие доверия больно ранило мою душу.

Танька проявила понятливость. Уселась на диване, уставилась в угол, потосковала, сказала с тяжким вздохом:

– Да. Hевесело.

– Куда уж веселее, – разозлилась я, садясь рядом.

– Обидно, – кивнула подружка, – баксов черт-те сколько, а ведь не попользуешься…

– Молчи уж лучше.

– Hа меня-то чего злиться? – Танька опять вздохнула. – Что, Аркашка денег не дает?

– Hе дает. Говорит, сынок по миру пустил.

– Врет.

– Конечно.

– Это он тебя выдерживает, мол, затоскует Ладушка без денег и ко мне вернется.