Невинные дамские шалости

– Думаю, ты зря беспокоишься, – заметила я, Витька вздохнул и сказал:

– Ладно, извини. – И повесил трубку.

Ночью я почти не спала, лежа на спине, таращилась в потолок, ожидая, когда в комнату вплывет рассвет, и чутко прислушиваясь. Шаги редких прохожих, шум транспорта… ничего подозрительного. Ближе к трем мне показалось, что в подъезд кто-то вошел и замер возле моей двери. Я вскочила и на цыпочках прокралась в прихожую. Тишина, как ночью на кладбище. Минут пятнадцать я стояла возле двери, потом махнула рукой и вернулась в постель. «Угораздило же вляпаться…»

Меня разбудил телефон, я вскочила, с перепугу не сообразив, где я и что происходит. Солнце заливало комнату, легкий ветерок шевелил шторы на окне, а я, взлохмаченная и несчастная, стояла рядом с постелью и зябко ежилась. Потом схватила трубку:

– Алло.

– Татьяна, она звонила? – Судя по голосу, у Витьки была самая настоящая истерика.

– Мне нет. Что, до сих пор домой не вернулась?

– Не вернулась. Это черт знает что такое! И не звонит. Ты правда не знаешь, где она?

– Правда. Слушай, а не могла она к матери уехать?

– К матери? – Он задумался. – Конечно, проверить бы надо, – сказал он через некоторое время, – но, если Альки там нет, мать понапрасну напугаем…

– Да-а.

Витька издал звук, похожий на всхлип, как-то не верилось, что голубоглазый столь сильно переживал из-за того, что Алька не ночевала дома. Не в первый раз такое случалось… Впрочем, вчера Алька даже не позвонила. Пока я размышляла, Витька перевел дыхание и вдруг спросил:

– Ты была в гараже?

– Где? – не поняла я.

– У нас в гараже.

– Когда?

– Сегодня утром. – Я перевела взгляд на часы: половина седьмого.

– Ты что, спятил? – искренне удивилась я.

– Может быть, вчера вечером или ночью?

Не иначе Алькино исчезновение лишило муженька разума.

– Витька, что мне делать в твоем гараже?

– Кто-то обыскивал мою машину.

– Что?! – Тут я сообразила, что ору во весь голос, постояла немного, силясь сдержать дрожь, и спросила уже спокойнее: – С чего ты взял, что машину обыскивали?

– Я вижу! – взвизгнул он. – Кто-то в ней рылся.

– Витя, кому придет в голову рыться в твоей машине?

– Не знаю, я подумал, может быть, ты?

– Мне это совершенно ни к чему. Слушай, может, Алька? – выдала я предположение и сама устыдилась, настолько это было глупо.

– Черт знает что! – рявкнул он и бросил трубку, а я заметалась по квартире.

Выходит, эти типы все-таки смогли проследить Алькину «Ауди». Нет, не проследить. Они узнали номер машины, установили владельца и ночью попытались ее обыскать. У Витьки черный «Фольксваген», могли его перепутать с «Ауди», если, например, осторожничали и возились там без света? Я и сама в это почти не верила, но другого объяснения не находила. У этих типов есть Алькин адрес, надо ее немедленно предупредить.

Я схватила телефон и, забыв про раннее утро, обзвонила всех, чей номер могла припомнить. Об Альке никто ничего стоящего сообщить не мог, потому что большинство знакомых в течение последних двух недель ее вовсе не видели.

– Куда ж ее черти унесли? – в отчаянии воскликнула я, взглянула на часы и стала искать телефонный справочник. Алькин возлюбленный должен знать, где ее носит. Я была с ним незнакома, но сейчас не та ситуация, чтобы разводить церемонии.

Я нашла его служебный телефон и пыталась вспомнить отчество подружкиного возлюбленного. Георгиевич или Григорьевич, вроде бы Григорьевич, если и ошибусь, он от этого умереть не должен.

Трубку взяла секретарша и медовым голосом спросила:

– Что вам угодно?

– Поговорить с Александром Григорьевичем.

– Александр Георгиевич занят, – сурово ответила она.

Черт, все-таки перепутала. Это меня неожиданно разозлило.

– Я тоже занята, соедините немедленно, у меня важное дело.

– Как ваше имя?

– Скажите, звонит Алла Леонидовна.

Нас соединили, приятный мужской голос негромко позвал:

– Алло. Я слушаю.

– Александр Георгиевич?

– Да.

– Мне очень нужно с вами поговорить.

– Кто вы?

– Я подруга Аллы Леонидовны, Таня. Возможно, она обо мне рассказывала.

– Извините, нет.

– Это не так важно. Важно другое, я нигде не могу отыскать Аллу, дома она не ночевала.

– Сожалею, но не представляю, чем могу вам помочь.