Табула Раса

Распределением молока и яиц Панин распоряжался лично, в первую очередь, снабжая ценными продуктами семьи с маленькими детьми, и раненных Андрея и Максима.

Несмотря на тяжёлую и грязную работу, «животноводы» нисколько не жаловались на судьбу, более того их отряд потихоньку разрастался. На второй день к ним присоединилась Лариса Синельникова и Марина Раскольникова, а на третий – Лидия Львовна Куваева с дочерями Олей и Юлей, её мать Анна Алексеевна и, даже, едва вставший на ноги Максим. Честно говоря, увеличение численности отряда животноводов не только не повысило производительность труда, но и добавило ненужной суетливости и толкотни, но зато каждый чувствовал себя «при деле», и этот факт как-то успокаивал людей.

Причина этого, скорее всего, крылась в том, что на сегодняшний момент работа «животноводов» была единственным реальным и полезным делом, и не позволяла завязнуть в тоске и неопределённости.

А на четвёртый день тоскливое затишье Щучьей Пади было нарушено гулом «вечевого рельса». Народ собрался на поляне собраний не в пример быстрее, чем в первый день. Правда многие не смогли скрыть своего разочарования и даже раздражения при виде Александра Петровича, с упоением лупившего по рельсу.

– Что шумишь, Петрович? – Мрачно поинтересовался полковник Сосновский.

– Что-то рассказать хочешь, или просто без телевизора заскучал? – Алексей Раскольников тоже пребывал не в лучшем расположении духа.

– Ну, вот что, – сказал Панин, с досадой чувствуя, что его голос от волнения сбивается на писклявый старческий фальцет, – хватит сидеть по норам, надо что-то решать.

– И что же, по-вашему, мы можем решить, уважаемый Александр Петрович? – Язвительно поинтересовался Синельников.

– Да уж, для того, чтобы что-то решать, надо хотя бы понимать, что с нами происходит, – поддержал его Барминцев.

– А с этим пониманием у нас категорически ничего не выходит, – вздохнул Марк Евгеньевич Фишер, – такой видите ли казус.

– И никакого казуса, – обиделся Панин, не любивший непонятные слова, – а просто в Москву надо ехать. То есть, оно, конечно уже в Волоколамске или Истре решиться может, но ехать надо обязательно.

– Но, Александр Петрович, не вы ли, буквально три дня назад, утверждали, что мы находимся едва ли, не в самом безопасном месте. И что нам не имеет смысла куда-то высовываться, – удивилась Алевтина Игоревна.

– Так то, три дня назад было, – ответил Панин.

– И что же изменилось? – Спросил профессор.

– А ничего! – Торжествующе воскликнул старик. – Пыль эта треклятая не развеялась, Лёшкина машина не всплыла, припасы заканчиваются. Короче, пока дороги сухие надо прорываться к своим.

– Ну, Петрович, ты у нас стратег, – невесело усмехнулся Сосновский, – прям не Александр Панин, а Александр Македонский! Ну и как будем прорываться?

– На двух-трёх самых мощных машинах. По грунтовкам, пока эта пылища на дороге не кончится. А там – скорее к властям. Обсказать, что и как. На срочной эвакуации можно не настаивать, но гуманитарная помощь нам не помешает. Ну, а если и там всё плохо, – добавил старик, помолчав, – то значит, нам тут самим надо будет обустраиваться посерьёзнее. Лето, оно не вечно. Как ни крути, а впереди зима. А у нас ни дров, ни припасов никаких. А некоторые вообще живут в сараюшках. Так, что тянуть больше нечего. Определяться надо.

– А что, Петрович, пожалуй, ты прав, – задумчиво сказал Сосновский, – и впрямь хватит бултыхаться, как цветок в проруби. Пора определяться.

– Да, хватит ждать у моря погоды, – согласился Раскольников, – то, что за эти дни никто нас не хватился – это плохой признак. Возможно, и впрямь нам тут зимовать придётся, а значит начинать подготовку к этой зимовке надо как можно раньше.

– Да, как бы мы одни мужики были, а то ведь с нами женщины и дети. Мы права не имеем подвергать их лишениям и опасностям, – сказал Синельников, – давайте решать, как организовать экспедицию в Москву. Пыль и отсутствие связи, конечно, нам здорово жизнь осложняют.

– Я вот тут прикинул, – снова вступил в разговор Панин, – у Марка машина классная. Вездеход настоящий. Хорошо бы на нём и поехать. На такой машине можно прямо по полям вдоль трассы ехать.

– А в лесу? – Спросил Барминцев.

– Ну, у нас тут не джунгли непроходимые. Подмосковный лес он весь грунтовками и просеками исчиркан. Может оно, конечно и не так гладко, как по шоссе, но на вездеходе, я думаю, пробраться можно будет.

– А ведь Александр Петрович прав, – задумчиво сказал Константин, -между прочим, у меня джип не хуже, чем у Марка, да ещё и лебёдкой оборудован. Так, что вот на этих двух машинах и двинем. Надо только подумать, кого взять в экспедицию.

– Мужиков надо бы покрепче, – предложил Панин.

– Эй, уж не хотите ли вы сказать, что сильные мужчины уедут, а мы слабые женщины останемся здесь без всякой защиты? – Испуганно воскликнула Раскольникова, до сих пор молча сидевшая на скамейке рядом с Верой Кирилловной и Людмилой Ивановной.

– Неладно это, – подхватила Панина, – мы ведь до сих пор не знаем, что тут происходит. Вдруг мужчины уедут, а на нас кто-нибудь нападёт.

– Не волнуйтесь, дамы, – сказал Константин, – количество мест в джипах ограничено. Я полагаю, ехать должны шесть – восемь человек. Значит, еду я, поскольку в экспедицию включена моя машина, Марк. Руслан, ты с нами?

– Однозначно.

– Ну, вот, – обрадовался Константин, – уже кое-что вырисовывается.

Полковник Сосновский хотел было предложить свою кандидатуру, но Синельников замахал на него руками.

– Нет, нет, голубчик. Вам необходимо остаться здесь. Если, не дай Бог, что-то случится, никто кроме вас, человека военного, не сумеет лучше организовать оборону и защитить посёлок.

– Я, вообще-то больше не по обороне, а по нападению спец, – буркнул полковник, но настаивать на своём участии в экспедиции не стал.

– А вот меня я прошу зачислить в экспедицию. Во-первых, я хорошо умею ориентироваться в любых условиях, во-вторых, я как учёный, просто обязан как можно тщательнее исследовать наблюдаемый нами феномен, и полагаю, что мои путевые заметки из этой экспедиции окажутся интересными. Да и со специалистами я бы в Москве пообщался, может, удастся узнать, что же всё-таки произошло, – сказал профессор.

– Павел Дмитриевич, мы не просто хотели бы вас зачислить в члены экспедиции, мы просили бы вас возглавить её, как самого сведущего из нас в этих вопросах, – ответил Руслан.

– А я советую вам ещё моего Саньку взять, – неожиданно предложил Раскольников, – он места занимает вдвое меньше взрослого мужчины, а в машинах разбирается не хуже меня – с младенчества в автосервисе со мной крутится. А куда же в такую экспедицию без механика? Санька, а как до дома доберёшься, бабушке расскажи, что мы живы, здоровы, просто подзавязли в этой пыли слегонца.

Марина Александровна, поначалу едва не задохнувшаяся от страха, при последних словах мужа слегка оттаяла и добавила дрожащим голосом.

– И цветы полей, пожалуйста. А то бабушка иногда забывает.

– А можно я тоже поеду? – Вклинился в разговор Валерка.

– Это ещё зачем? – Нахмурился Сосновский старший.

– Ну, мы с Санькой вместе.

– Нечего тебе там делать, да и Саньке тоже. Не о прогулке детского сада речь, – отрезал полковник.

– Зря ты так, Володя, – сказал Барминцев, – Пусть Валерка с Санькой едут. Мальчишки у нас молодцы. Они ведь одни из первых с этой катастрофой столкнулись, и показали себя с самой лучшей стороны – не запаниковали, не растерялись. И в экспедиции они себя проявить смогут.