Сказочная жизнь несказочного Ивана

– Да что я все сижу и сижу! – спохватилась старуха. – Ты голодный, наверное?

И, нескромно завиляв бедрами, напевая под нос какую-то романтичную мелодию, Битумба скрылась за занавеской, где, судя по всему, находилась кухня. Иван выдохнул с облегчением: влюбленная женщина – покладистая женщина. И нужно-то было всего ничего – нащупать слабое место. И что же он раньше-то так со своей тещей не догадался? Вон, сосед по площадке давно кидает в ее сторону неоднозначные взгляды.

Теперь Огнеблюй точно убьет его. Или съест. Или сожжет. Ну точно, как Алексей Николаевич.

***

Иван долго не решался притронуться к вязкой зеленой жиже в поданном хозяйкой керамическом горшочке. Но от этого нечто исходил столь умопомрачительный аромат, а слесарь был настолько голоден, что вскоре желудок победил здравый смысл, и он набросился на сомнительную еду. С первой же ложки Иван замычал, словно теленок, от дикого восторга. Выхлебав первую тарелку, он принялся отчаянно вылизывать чашку, все еще постанывая от удовольствия. Впервые он испытывал то, что называется «гастрономическим оргазмом».

Битумба снисходительно посматривала на гостя, периодически подливала черпаком добавки и сокрушалась:

– Да если б я и хотела, не смогла бы помочь. Огнеблюй-то чего тебя ко мне направил – было время, Дабдзек к моей дочке сватался. Уж больна она ему по нраву пришлась, несмотря на то, что уродина редкостная.

– От осинки не растут апельсинки, – жуя, ухмыльнулся Иван и сам подивился своей дерзости.

– Ась?

– Суп, говорю, у тебя, бабуля, вкусный! – выкрутился гость.

– Ну так вот, хоть и уродина она, но головка у нее светлая. Мозговитая. Вот только она, дура, эту самую головку-то от Правителя воротила! Видите ли, слишком старый он для нее! А сама так в старых девах и останется, – фыркнула ведьма.

– А сколько же ей лет? – поинтересовался Иван.

– Около 53 с половиной. И не говори… Дура дурой! А Дабдзек нам и избу починил, и диванчик вон какой модный прикупил, и камин поставил. А Маруська все на своем стоит – не пойду за него и все тут. Все принца, дурында, ждет, – Битумба глубоко вздохнула: так накатила вдруг тревога на материнскую душу! И досада от упущенной выгоды. В сердцах она смачно плюнула под стол чем-то зеленым, подозрительно похожим на суп в горшочке. Это нечто зашипело и отползло в угол.

– А тебе самой-то сколько?

– Да 120 недавно минуло. Молодая я еще, Ваня, перспективная! – и ведьма вновь заскрежетала своим хихиканием по его и без того расшатанным нервам.

– В два раза старше тещи, – удивленно констатировал Иван. – Это вы какие долгожители!

– Огнеблюй уж вторую сотку разменял. Это все, Иван, свежая экология да здоровое питание.

– Поделись рецептом супа, уж больно он у тебя великолепный, – поинтересовался Иван, заканчивая пятую тарелку.

– Да основные-то ингредиенты элементарны: свежая кровь молодых пиявок, яйца уткоглаза, две кучки коровьего…

– Хватит! – желудок Ивана возмущенно заурчал, а к горлу подкатила тошнота. Пришлось применить усилие, чтобы сохранить пять тарелок супа внутри.

– В качестве приправы порошок из сушеных крыльев эльфов, – игнорируя замечание гостя, продолжила ведьма, – но основную составляющую я тебе не выдам, и не проси. Никто во всем государстве не сравнится с поварихой Битумбой! Котлетки будешь? Клещи нынче особо сочными уродились.

– Нет, спасибо, я наелся, – поспешил возразить Иван, все еще борясь с дурнотой.

– Я вот тут подумала, может ты на Маруське женишься? Не с лица же воду пить, а уж сколько я ей своих рецептов кулинарных передала!

– С радостью, но я уже женат! – чересчур быстро и непомерно громко выпалил Иван, ужасаясь перспективы жениться на дочери ведьмы. Слесарь улыбнулся абсурдности своей мысли – словно он уже итак не женат на дочери ведьмы!

– Жалко… А у меня родилась идея! Маруська тебя проводит к замку Дабдзека, а ты ее в пути переубеди с ним на свидание сходить! Глаз за глаз, зуб за зуб, так сказать! – при этих словах ожерелье из глаз, которое все это время лежало на столе и с любопытством пялилось на Ивана, нервно задергалось и абсолютно несинхронно заморгало. Мечтательно старуха продолжила:

– Стать тещей Правителя – это вам не хухры-мухры. Это ответственное мероприятие и не каждой Битумбе под силу!

– А давай! – вскочил Иван из-за стола. Наконец-то хоть какая-то здравая идея! Оставалось надеяться, что ведьма младшая более покладистая и менее взбалмошная.

– Как у тебя с энтим делом? – вдруг строго спросила Битумба, пристально глядя в лицо повеселевшему гостю.

– С чем? – не понял он.

– Ну, с Энтим? Доча у меня наивная, впечатлительная, а я ее в лес с тобой отпускаю. Вот воспользуешься ее доверчивостью, а потом слиняешь, – яростный взгляд старухи сверлил его так, словно речь идет об уже свершившемся факте.

– Хорошо у меня все с «Энтим», – густо покраснел Иван, который никогда не умел нормально врать. – То есть, с женой хорошо. Регулярно. Феерично.

Под пристальный взгляд Битумбы Иван заливался краской, словно не сделавший уроки школьник, до тех пор, пока вся кровь из его организма не оказалась в ушах. Не в силах терпеть подобное унижение, он наклонился и начал ощупывать пол в поисках несуществующей запонки.

– А в вашей стране Энто как часто бывает? – не унималась ведьма.

– Ежедневно, – на самом деле Иван просто забыл, когда в последний раз у него происходило «Энто».

Обычно его супруга храпела так, что речь шла о выживании в суровых условиях, а не о придавании плотским утехам. Да и что скрывать – моральное «Энто» на работе, постоянные дискуссии с детьми на повышенных тонах и душащие кредиты лишали последних сил. Конечно, так было не всегда. Ему до сих пор становилось стыдно при воспоминании о молодых годах и первых свиданиях с Марьей. Порой Скукину казалось, что в городе Хлыщеве не осталось ни одного уголка, в котором у них не было «Энтого». А также в Анапе, где новоиспеченные молодожены проводили медовый месяц и лишь в последний день искупались в море (естественно, для «Энтого»). И в Волгограде, куда влюбленные однажды выезжали на экскурсию и лицезрели Родину-Мать с весьма необычного ракурса. Больше они нигде никогда не бывали, кроме деревни Халапеньо, где проживал двойник Битумбы, по совместительству еще и его теща. Странное название деревни стало результатом креатива председателя, который по какой-то причине возомнил, что Халапеньо – это процветающая Итальянская провинция и переименовал Буреновку в это, на его взгляд, многообещающее и символичное название. Надо отдать ему должное – перцы там действительно поперли. А вот остальные сельскохозяйственные культуры – не очень.

Еще минуту ведьма сверлила Ивана глазами – своими и лежащими на столе, а затем прыснула в приступе неконтролируемого хохота. Если ее хихикание и звучало, как царапание пенопластом по стеклу, то смех грохотал так, что любой Дуб мог бы позавидовать. Утирая слезы, Битумба подошла к камину, сняла один чулок и вынула оттуда корявый дурно пахнущий коричневый корешок.

– Вот, возьми это.

На немой вопрос в глазах Ивана, Битумба снисходительно произнесла:

– Прикладывай к причинному месту, и в твою жизнь Энто придет. Не благодари!

– Но у меня все в порядке, – предпринял Иван жалкую попытку сохранить хоть каплю мужского достоинства.

– В нашем государстве Энто обязательно на завтрак, обед и ужин! – нравоучительно произнесла старуха.

– Да, хорошая у вас экология, – вздыхая, сдался Иван. Внезапно мысль о котлетках со свежими клещами показалось ему не столь уж отвратительной.

***

– Маруська, поди сюда! – гаркнула Битумба, и Иван морально приготовился увидеть 50-летнее уродливое чудовище с густым басом и бородавкой на носу – родильную метку странного семейства.

– Иду-иду, мамка! – откликнулся недовольный голос, и слесарь, вопреки всему, заслушался его чистым звучанием, словно журчанием свежего ручейка в полуденный знойный день.

Из-за занавески появилась 53 с половиной летняя Маруся, и Иван обомлел, открыв рот. «Чудовище» выглядело максимум на 20 лет и было одето не в лохмотья, как ее матушка, а в симпатичный облегающий сарафан, который выгодно подчеркивал каждый изгиб ее молодого тела.

«Тонкие плечи, осиная талия, ноги от ушей, – глупые клише приходили слесарю на ум, когда он лицезрел эту неземную красоту – черноброва, глаза как синие омуты, руса косонька, румяные ланиты, да лебединая шея».

Тьфу, и откуда все эти приторные сравнения в его голове?! И вдруг, совершенно ясно, без тени сомнения, с абсолютной уверенностью Иван осознал, что насмерть влюбился. Новый предмет обожания окинул гостя с ног до головы, презрительно фыркнул и повернулся, чтобы уйти. Все это время Иван зачарованно смотрел на неземное существо и понимал, что никакого чудесного корешка Битумбы ему не нужно, чтобы сделать «Энто».

***

Маруся высказалась крайне негативно о плане матери. Во-первых, выйти из дома (с ее-то отвратительной внешностью!) казалось красавице чрезвычайно неприличным. Иван никак не мог понять, как такая красота, достойная стать Мисс Вселенная 2000 – 2100, слывет в этой стране уродиной? Во-вторых, дочка Битумбы категорически отказывалась видеться с Дабдзеком. В-третьих, она опасалась оставлять мать одну. После некоторых уговоров и давления на жалость, Маруся поддалась и предупреждающе подняла тонкий палец (чем вызвала очередной приступ умиления влюбленного Ивана):