Запах вешних вод

– А я на гитаре могу! – обрадовался Женя

– О, кей! А теперь по домам.

Глава 17

Прошло время, ребята отпустили свои волосы, о, как мы их зауважали, теперь дело за мной!

Покупаю краску для волос, смешиваю ее с зеленкой, и какой – то синькой для белья, крашу этим волосы, цвет наполовину голубой, а местами – жёлтый, самое оно!

А новые дорогие джинсы, которые стояли маминой месячной зарплаты, просто разрезала ножницами, где попало, и клеем приклеила заплатки, вырезанные из зимних рейтуз.

И вот, я прорвалась из этой серой, пошлой жизни! А внутри уверенность и свет!

У Дворца культуры встречаемся с нашими мальчиками.

А, Генка, молодец, он стал разговаривать "на английском", правда на собственно – придуманном, но как оригинально!

И мы идем по городу, у Женьки за спиной его гитара! Ребята с длинными волосами, кто в клешах, кто в джинсах с заплатками, и на нас смотрят все салаги в парке!

Но главное, что мы на "английском" говорим, правда никто не знает, о чем, и мы не знаем, но подразумеваем! О том, что это вовсе не понты, а неприятие этого мира, вот!

Мира, в котором живут взрослые, которые чпокают наши радости, одну за другой, как полиэтилен с пупырышками, как сейчас говорят.

Как – то мы шли по городу, просто шли себе спокойненько и шли. Вдруг, из кустов нарисовались милицейские фуражки. Увидев нас, милиционеры взволновались, и подошли. А потом они скрутили нашего Генку, и потащили на ближайшую лавочку.

Наклонив его неприлично, обстригли ему волосы клочьями, и дав хорошего пинка, отпустили. И главное, прямо при салагах!

Остальных хипарей, с парка смыло напрочь, а самый красивый парень, Женечка, удрал, только пятки сверкали. И больше я его не видела, причем нигде.

В будущем мы встретимся с ним вновь, но об этом потом. А вот Генка не струсил, мы его видели в городе, "после реставрации". Он снова стал простым парнем, скукотища и разочарование.

Пришлось опять жить прежней, скучной жизнью, без солнца, в свои тринадцать лет.

А эти взрослые, им все мешало! То Генкины волосы, то мои проколотые уши, мама все повыдергивала из ушей и скандалила!

А что, собственно, вы предлагали взамен, уважаемые взрослые? Не понятно вообще! Матершину и быдлость? Но мы даже матом не ругались в отличии от вас, хороших и больших.

Глава 18

Городской мой вояж окончен, я опять у подъезда одна, почти до темна.

И как раньше, смотрели пустыми глазницами вонючие подъезды. И оттуда выходила снова Зойка – эта девочка постарше.

Ее тоже никто не звал домой, мы смотрели друг на друга и неприятно было подходить, почему, не знаю. Еще воспоминания нахлынули, когда стояла тут салагою совсем, и плакала, мечтая. Но мне уже 15, все, хватит! Я захожу домой и, нарушая мамину с отчимом идиллию, включаю магнитофон. А оттуда рок -н -ролл, что раздобыла у ребят

– Нате вам, прошу, частушки с выходом слабо?

Я зашла в квартиру раньше времени, как я посмела.

– Чёй то ты, Тань? Мешаешься тут дяде Феде то, дай ему поесть.

– А вы мне давали на пианино играть? И я вам ничего не дам! Орать на меня – не дам, матом ругаться – не дам! Слушайте тяжелый рок!

И включаю магнитофон громче

– Не надо нам ее, твою музыку!

– Чего – о? Ах, да, ведь вы не знаете английский?! Сейчас исправим, я вам переведу, о чем поют.

Я захожу прямо на кухню, и под музыку кричу, передразнивая Федю

– Жись ета! Буду – буда! Ни то, чито ты пражил! Буду – буда! А то, чито ты изделал! Буду – буда! – потом засовываю два пальца в рот и пытаюсь свистеть, как отчим. Но не умею, мож к сожалению…

– Я ж тебе говорила, вот видишь! – смотрела на меня довольная мать

– А что ты говорила то, ах да! – кричу я ей. Она что – то ответила, но я уже не слушала

– Работать что ль не буду? Ты ошибаешься! Я завтра прям иду работать, да! Вот только штаны подтяну, и уроки сделаю, да! А то завтра еще и в школу, заодно, да!!!

Я включаю громкость на всю катушку, а мама хитро толкнула отчима, и перед моим носом закрыли дверь кухни. Через некоторое время оттуда потянуло коньяком!

– Ах, вы коньячку? А в каком состоянии я, вам пофиг!? Тогда нате вам, держите… – достаю из джинсов сигарету и закуриваю в квартире.

Почему то, именно курение – так для них ужасно! Очень красивый отчим то, не курит, видать порядочный!

Тут мама и заметила дымок. Они вошли в комнату, где я, встала в блатную позу, специально пуская побольше дыма.

Правда кашляла, а курила не по – настоящему еще.

Но вдруг мама кинулась ко мне и схватила за голубо – желтые волосы. Накрутив их на руку, она несколько раз ударила меня головой об стенку.

По стене и моим плакатам с битлами, поползла кровяная полоска.

Я смотрю на свою кровь на стене, а на меня смотрят длинноволосые парни с плаката, будто говоря: «мы все равно с тобой».

Их рисовал всем парень со двора, еле дождалась своей очереди, когда он нарисует мне.

Мама била меня с ненавистью, вот ее ответ своей Танечке.

Ответ на все вопросы сразу, на мои недоумения, надежды.

Я специально головой вожу по стене, что б испачкать кровью всю стенку

– Вот так, прощай, мамочка.

Я лежала на полу, мерзла и чувствовала крах всего!

Речка моя, не могу сейчас к тебе прибежать, что бы ты меня пожалела!