Та, кто приходит незваной

Та, кто приходит незваной
Татьяна Михайловна Тронина

Лиля считала себя вполне счастливой женщиной: у нее был любящий муж и маленькая дочь. Лиля не искала приключений и не мечтала о любви на стороне. Однако она внезапно случилась. Словно молния посреди ясного неба, неизбежная, как рок. Вдруг стало очевидно, что все это время женщина жила не своей жизнью, рядом с совершенно чужим человеком. Что же делать теперь? Бросить семью? Позабыть о дочери, просто обожающей папу?.. Не слишком ли высока оказывается расплата за любовь?..

Татьяна Тронина

Та, кто приходит незваной

Та, кто приходит незваной. Роман

Лиля решила добраться до места встречи на такси. На улице противно – колючий, хлесткий дождь и ледяной ветер. И это при том, что ровно неделю назад в городе стояла еще вполне летняя погода…

Но такси безнадежно застряло в пробке на Садовом. Хотя всего лишь четвертый час дня, до вечернего столпотворения теоретически еще тоже далеко…

«Ах ну да, начало сентября!» – спохватилась Лиля, наблюдая за ручейками, текущими по стеклу.

Посмотрела на часы, потом в затылок водителю:

– Мы где сейчас? А, поняла… Я выйду, на метро быстрее.

Водитель никак не отреагировал. Вероятно, находился в глубокой меланхолии, вызванной началом осени и теми «прелестями», которые несло с собой это время года.

Лиля расплатилась и выскочила из машины. Пока пыталась открыть зонтик, волосы успели намокнуть. Еще и в лужу угодила: на подходе к метро сняли асфальт – сплошные выбоины.

В метро – тесно, душно, жарко. Одежда сразу же стала противно липнуть к телу, а тут еще брызги с зонтов. Воздух словно наэлектризован от людского недовольства.

Грязная, мокрая, злая, Лиля тем не менее успела к назначенному часу. Ровно в четыре заходила в кафе на Покровке, где была назначена встреча.

– А, вот и она, наша Лили Марлен ненаглядная… – растопырив руки, словно клешни, засеменил навстречу Герман Чащин. В черной кожаной жесткой куртке, напоминающей панцирь; сам плотный, коротконогий, с круглой головой, на которой строго перпендикулярно росли короткие рыжевато-серые волосы; с маленькими пронзительными глазками… Герман и двигался как-то странно, словно боком, тем самым еще больше напоминая краба.

Они обнялись формально, затем мужчина потащил гостью к столику в углу, перед окном.

– Лиля, знакомься, это Жека.

– Жека? – растерялась Лиля, глядя на сутулого смуглого доходягу средних лет, и машинально протянула ему руку. Доходяга поднялся, интеллигентно потряс Лилины пальцы и произнес странным, глуховатым, протяжным (как будто дурачился) голосом:

– Евгений.

– Евгений… Ну да. Евгений. Очень приятно, – пробормотала Лиля, хотя новый знакомый не вызвал у нее никаких приятных чувств. Скорее наоборот – внезапное и беспричинное отторжение, на уровне физиологии.

– Жека, это Лилька. Смотри, какая красава. Блондинка. Четвертый размер. Лиль, третий или четвертый? Все при ней. Словом, братцы, замутите-ка вы мне хорошую такую лав-стори.

– Я не понимаю, при чем тут мои прелести и какое они имеют отношение к твоей лав-стори, – огрызнулась Лиля. Обратилась к подошедшей официантке: – Чай, пожалуйста.

– Зеленый, черный, фруктовый… – затараторила девушка, перечисляя названия всевозможных сортов.

– Какой народ берет чаще, такой и мне, – по-деловому прервала ее монолог Лиля.

Официантка кивнула и ушла.

– О, ты обратил внимание, Жека? У нашей Лильки чисто мужской склад ума! Все быстро, четко, сразу самую суть хватает. А ты, Жека, мастер подробностей, оттенков и нюансов. Вы должны сработаться. Поэтому и говорю – если для пользы дела решите между собой замутить роман, я, други мои, возражать не стану. Оно даже лучше, когда между двумя сценаристами есть искра, есть чувства. Станьте любовниками.

– Я замужем, – напомнила Лиля и принялась рассматривать свое лицо в карманное зеркальце. Тушь не потекла, хоть и не являлась водостойкой, а вот довольно длинные, ниже плеч, волосы выглядели сейчас ужасно – мокрые, спутанные ветром… И новая помада в этом освещении казалась слишком яркой. Вот вам и модный «карминно-красный». Как вампирша теперь…

– Да и я вроде как примерный супруг, ни в каких противозаконных связях не замечен, – улыбаясь, протянул Евгений, то ли смеясь, иронизируя, то ли стесняясь.

– А я вам обоим и не предлагаю свадьбу сыграть, – хмыкнул Герман. – Я прямым текстом заявляю – станьте любовниками. Если для дела надо.

– Я тебя умоляю, лучше по существу. Что от нас требуется? – вздохнула Лиля. Краем глаза она косилась на Евгения и внутренне морщилась. Очевидно же, они не сработаются! А про любовников – вообще бред.

Хотя у Германа Чащина, известно, язык без костей… Ему только потому и прощают бестактность, что он хороший режиссер. Очень хороший режиссер. И сам примерный семьянин к тому же. Женат много лет, двое детей, третий на подходе… Но зачем-то Герман ведет себя на публике точно анфан террибль какой!

Герман отпил минералки из бутылки, стоявшей перед ним, опустил голову, помолчал пару минут, собираясь с мыслями. Затем откинулся на спинку и заговорил уже совсем по-другому, не ёрничая:

– Продюсеры хотят от нас мелодраму, достаточно простую по сюжету, но трогающую душу. Чтобы бабы, которые эти мелодрамы смотрят, все обрыдались. Не фильм, а слезодавильня. Но без перегибов, без заламывания рук, без всего этого пошлого жеманства… «Графиня с опрокинутым лицом бежит к пруду топиться» – это не про нас.

– Но при чем тут графиня? – интеллигентно поднял брови Евгений. – Как я понял, история о современности?

Герман помолчал, прокашлялся. Вероятно, ему очень хотелось выругаться, но режиссер сдержался. И продолжил мрачно, с ненавистью почти:

– Это образно. Ты дослушай, Жека, сначала, потом вопросы задавай. Короче, нужна мелодрама. О наших днях. О людях, которые ходят вокруг, чтобы зритель потом воскликнул: о, это ж про меня фильмец! Никаких спецэффектов особых, никаких дорогих локаций, особенной натуры, где водопады и альпийские луга… Больших денег все равно не дадут.

– А кто герои? – опять встрял Евгений.

– Да погоди ты! Сбиваешь. Конечно, герои – это люди, он и она, между ними любовь… Но слухайте сюда. На самом деле главная героиня фильма – Москва. Вы понимаете? Москва, как огромный город, как место, где соединяются сердца! Конечно, подобных фильмов было полно, начиная от «Свинарка и пастух», «Я шагаю по Москве», и в наши дни наснимали кучу лент… Но нам нужен фильм, с одной стороны, реалистичный, с другой стороны, это будет музыкальная комедия. То есть много музыки и песен. И в этом – главная фишка фильма.

– Музыкальная мелодрама, да еще комедия… – пробормотала Лиля. – Какая банальность. К тому же про Москву!

– Теперь подробности, – невозмутимо продолжил Чащин. – Главная героиня – девица не первой молодости. Не особо юная, но еще не бальзаковского возраста. Одинокая, естественно. С кучей проблем.

Тут Лиля не выдержала:

– Ужас! Как мне это надоело. Ненавижу-у! Одинокая девица не первой свежести. Ха-ха, а я еще на что-то оригинальное надеялась! Ты еще скажи, что у нее лишний вес должен быть!

– Да. Ты права. У нее должен быть лишний вес, – кивнул Герман.

– О нет…

– Лилька, а что ты хочешь? – оскалил крупные желтые зубы режиссер. – Это не я условия ставлю. Этого продюсер требует. А продюсер, в свою очередь, делает то, что от него хочет публика.

– Ты уверен? – фыркнула Лиля. – Публика этого хочет?!

– Да! – В голосе Германа зазвенел металл. – Наша публика – это одинокие, не первой свежести, толстые тетки. И поэтому героиня должна быть такой же – близкой, узнаваемой, понятной.

– Блин. Ладно, ну а кто герой тогда? – мрачно спросила Лиля.

– Вот это без разницы. Главное, чтобы не олигарх, наш народ олигархами уже объелся. Но, разумеется, наш герой – с непростой судьбой. Героиня должна его полюбить и отогреть. Ну, а он, в свою очередь, станет ей опорой и подмогой. Все. Остальное придумываете сами – как они знакомятся, ссорятся, через что им придется пройти, пока они наконец не осознают, что являются двумя половинками…

Евгений молчал – чиркал что-то в блокноте, сосредоточенно сведя густые темные брови.