Белла, чао!

Далее на телеэкране сменилась картинка, и Африканов, уже в меховом рыжем (из лисы, наверное?) жилете неприкаянно бродил по какому-то красивому месту и смотрел по сторонам – на дома, на людей, на деревья, – словно искал кого-то или мучительно пытался вспомнить нечто важное, судьбоносное, от чего зависела вся его жизнь… Причем сценарист в этом жилете был больше похож на разбойника из леса, чем на человека пишущего, интеллигентного. И это тоже подкупило Беллу – значит, Африканов далек от всего внешнего, наносного. Смотрит в самую суть!

– Денис Африканов признался мне, что находит свои сюжеты прямо на московских улицах, – задушевным голосом произнес ведущий за кадром. – Он живет в самом центре Москвы, на Чистых прудах. Чтобы придумать историю, ему достаточно выйти из дома, окунуться в кипящую вокруг жизнь… А жизнь – она сама подскажет, о чем писать!

Африканов на экране сорвал с ветки дерева листик, задумчиво понюхал его и опять вздохнул. Засим картинка уменьшилась, съехала в угол, и по экрану поползли титры.

Двенадцать тридцать ночи – показывали настенные часы.

* * *

Следующим днем было воскресенье. Никуда идти не требовалось, и Белла решила выспаться как следует.

Но это ей сделать не удалось – рано утром Анжела и Гена о чем-то принялись спорить. Вернее, спорила Анжела – это ее голос разбудил Беллу. Гену почти не было слышно – бу-бу-бу, бу-бу-бу… Впрочем, на скандал это не походило – так, будущие молодожены обсуждали нечто важное. Неравнодушно, но без истерики. Наверное, опять о продаже дома спорили!

«А ведь правда придется продать! – с тоской подумала Белла. – Если Анжела с Геной уедут в Москву, а я переберусь к Тимуру, то зачем этот дом? Кому он будет нужен?»

Белла с капризным, недовольным стоном села на кровати, отбросила волосы назад, огляделась.

Ее комната – большая, уютная. Кровать с пружинным матрасом, огромный бабушкин шкаф из дуба, массивный стол. Комод – еще от прабабки, черный, резной, тяжелый – просто так ни один ящик и не выдвинешь, надо приложить усилие…

В углу – книжный шкаф. Красный абажур под потолком.

Весь дом (комната Анжелы, гостиная и кухня) был заполнен старой, добротной мебелью. Везде красивые занавески, скатерти, ковры в технике «пэчворк» (творения Анжелы), керамические фигурки (изделия Беллы). Газовое отопление – всегда тепло в доме, хоть босиком можно ходить зимой по полу. Водопровод (правда, только холодная вода, но на этот случай был куплен водонагреватель). Ванна. Канализация в доме (не какой-то там туалет типа сортир!).

Все, все в этом доме было добротным, надежным, тяжелым, основательным, созданным на века. Да, несовременно, просто – но в том и заключалась вся прелесть.

Воздух в доме пах деревом, сухими цветами, чем-то сладким и чистым (как при бабушке, детством до сих пор пах!).

А свет? В доме было удивительное освещение: солнце перебиралось из одной комнаты в другую, в течение дня мерцая то розовыми рассветными бликами, то переливаясь оранжевым закатным блеском на половицах…

Летом, когда окна были распахнуты и дышала, трепетала белоснежная кисея возле прозрачных, начисто вымытых стекол – так легко становилось на душе!

А зимой, зимой – в сиреневых, синих сумерках, под абажуром – как уютно было сидеть за столом, играть с Анжелой в лото (до сих пор играли!)…

В этом доме никогда не творилось зла, здесь жили добрые, честные, любящие друг друга люди. Здесь даже стены лечили. Мир, утешение, покой – золотой пылью вспыхивали в солнечных лучах.

Отец сестер работал бухгалтером на молокозаводе, мать – медсестрой в больнице. Отец ворчал, что живет в бабьем царстве, иногда говорил, что ему не хватает сына – они бы с ним на охоту ходили, уток стреляли… А с девчонками какая охота? Вон, на стене ружье зазря висит! Один раз отец взял с собой младшую дочь, самую бойкую. Но Белла так и не смогла выстрелить. Когда отец стал учить ее, что передернуть и куда нажать, она зажмурилась, затрясла головой и заплакала – птичек жалко! Так и не принесли в тот день добычи. Но на самом деле отец обожал своих дочек, жену… Он нежился и купался в их любви.

После смерти отца с матерью ружье пришлось продать. Совсем ни к чему оно было… Белла без слез не могла на него смотреть.

Но как расстаться с этим домом?!

Умом девушка понимала, что нельзя вечно жить здесь, что нужны перемены. Москва ждала Анжелу, Тимур – Беллу. Семья, дети, любовь! Разве не это главное? Но сердце Беллы словно намертво прикипело к этим стенам.

Будет очень больно.

Белла, уже смирившись с расставанием (и с сестрой, и с домом), предчувствуя грядущие слезы, вылезла из постели, оделась. На душе у нее было тяжело.

«Анжеле тридцать шесть. Это счастье, что она встретила Гену, что тот полюбил ее… Надо найти его, сказать, что я согласна на продажу дома!»

Белла вышла из комнаты.

Анжела готовила на кухне завтрак. В новом голубом халате, с голубой лентой в волосах. Сестра была шире, пышней Беллы, монументальней, но Белла никогда не считала себя красивее Анжелы.

– Где Гена? – первым делом, поздоровавшись, спросила Белла.

– Ушел по делам. Хочет найти работу, – устало произнесла старшая сестра. – Мы же в конце лета переезжаем, он хочет денег поднакопить…

– Анжела, я согласна продать дом! – выпалила Белла.

– Да? Милая ты моя! – Анжела ахнула, обняла ее. – Садись, сейчас омлет тебе положу. С помидорами, сыром, как ты любишь.

– Вы ссорились?

– Нет, но…

– Ничего, все будет хорошо. Гена вернется, я его обрадую – про дом.

– Да, да… Я вот думаю – какая дорогая жизнь в Москве! – хлопоча у плиты, щебетала Анжела. – Но я пойду работать. Гена говорит, у него есть знакомая в ателье, она меня устроит. А он всегда работу найдет – строитель же! Ему должность прораба обещают.

– Строители в Москве всегда нужны, – согласилась Белла. – Это у нас безработица, а там…

– Это просто чудо, что я встретила Гену!

Историю знакомства сестры с будущим мужем Белла знала наизусть. Гена приехал в Михальск к бывшему армейскому сослуживцу, в гости, но сослуживец внезапно умер (все тот же алкоголизм). Гену обокрали. В Михальске работы не было, он подался в Иргу, чтобы заработать денег на обратный билет до Москвы. И тут увидел Анжелу, Анжела предложила ему отремонтировать сарай. Гена сарай отремонтировал, да так и остался в доме.

Гена был тихим, добрым человеком, очень спокойным и ласковым. Он влюбился в Анжелу с первого взгляда и буквально через неделю после знакомства сделал ей предложение.

И Анжела, и Белла не могли поверить в такое счастье. Вернее, Анжела сразу поверила, а Белла немного засомневалась. Она даже сделала кое-что нехорошее, а именно: выкрала у Гены паспорт (а вдруг тот женат уже?! И врет про Москву?!) и подробнейшим образом просмотрела каждую страничку.

Но Геннадий Андреевич Мостовой, сорока лет, был холост, детей не имел и прописан в Москве: на улице Чусовой, в доме семь, квартире десять…

Белла положила паспорт обратно, и с тех пор ее терзало чувство вины перед будущим зятем. Как она могла засомневаться в этом человеке!

– Гене тоже повезло с тобой! – справедливости ради произнесла Белла. – Ты замечательная, ты самая лучшая! И ты ведь не с пустыми руками к нему собралась…

Белла намекала на заветный сундучок. У Анжелы в комнате под кроватью, под половицами, стоял сувенирный сундучок с деньгами. Двести тысяч рублей – огромная сумма! Все, что Анжела накопила за свою жизнь, работая в Ирге швеей. Гена о сундучке знал – он как-то со вздохом обронил, что хотел бы купить машину, да не хватает… «Теперь хватит!» – улыбнулась ему Анжела и рассказала о сундучке.

И это было справедливо – Гена дарил невесте Москву, а невеста ему в ответ дарила машину…

– И не только, – прошептала Анжела, поставив перед сестрой тарелку с омлетом. – Белка, не могу держать в секрете… Я знаю, я ему должна сказать первому… Но не могу! Белка, у нас с Геной будет ребенок.

– Анжела!.. – Голос у Беллы сорвался. От волнения она перестала соображать. – Ребенок… маленький! Племянник… родненький! Я тебя обожаю! – Она бросилась обнимать сестру.

– Тише, тише, задушишь… А может, племянница у тебя будет?..

– Обожаю тебя!

После слез, объятий, поцелуев Белла затихла, потрясенная важностью происходящих событий.