Галактики ведьмы

Так они и познакомились. Узнав историю Таи, феи предложили пожить с ними. А заодно они продолжили ее обучение магии. Ведь она сравнительно недавно, в силу обстоятельств, стала волшебницей.

Еще несколько лет назад Тая жила на своей родной планете Дельгика и была скромным агентом по продаже щупалец андрогор. Ни о чем сначала не подозревающая, вовлеченная против воли в злую игру ведьмы Мардраны, а потом, активно борясь с ней, она неожиданно стала чародейкой, чья сила росла день ото дня. Не зря потом старая ведьма, осознавшая, что Тая стала совсем другой, захотела во что бы то не стало, уничтожить молодую волшебницу.

– Хорошо, что Дуоникс понял свои ошибки и теперь действительно защищает идеи Добра, – сказала Ангелика, вспоминая командира могущественной состоявшей из многочисленных отрядов, действующих в нескольких обозримых галактиках, Службы спасения.

– На него очень повлияло, что Гронгол с Таей спасли ему тяжело раненому жизнь, – проговорила вторая фея, удобно устраиваясь в своем любимом мягком кресле и укладывая ноги на пуфик, стоявший рядом с ним. – И, конечно, возвращение древних драконов, следящих за порядком и равновесием в галактиках…

– Ну и мы с тобой, – добавила Ангелика, с улыбкой глядя на подругу, – тоже ему напомнили, каким должен быть командир Службы спасения, оказывающий помощь жителям других планет, если им угрожает опасность. И то, что отряды спасения должны помогать и защищать, а не заниматься колонизацией…

Феи еще раз переглянулись, радуясь тому, что внесли свою лепту в возвращение Лавении к прежним идеалам Добра.

– Вот приедут наши гости, – мечтательно проговорила Ангелика, тоже устроившись отдыхать во втором большом кресле, стоявшем неподалеку и пригубив манговый сок из розовой чашки с позолоченным ободком, – будем с ними по утрам пить кофе с молоком и вкусными эклерами, а потом ходить на прогулки.

– Обязательно! – улыбаясь сказала Кларина, в руках у которой была голубая чашка, тоже с золотым ободком, только полная сока фигунисов. – Позавтракаем, переоденемся в новые воздушно-кружевные платья, возьмем легкие зонтики от солнца, и поведем Таю с Гронголом показывать нашу планету. И лес, и речку, и все-все…

В это время в дверь их комнаты постучали. А через минуту вошла старшая из помощниц фей лиса Нума.

– Вам письмо, – сказала она, протягивая белый лист бумаги, исписанный темно-синими чернилами.

Феи молча переглянулись, а потом Ангелика взяв послание, начала читать его про себя.

– Ну же, рассказывай, – торопила ее Кларина. – От кого письмо? Что-то случилось?

– Они не приедут, – разочарованным голосом сказала Ангелика, не отрываясь от послания Таи.

А потом вдруг с ужасом вскрикнула:

– Ой! Как?! Разве можно!

– Что? Что произошло? – спросила Кларина, привстав от нетерпения с кресла.

– Они отправились по пути Зла, – побледнев, ответила Ангелика.

– Какой ужас, – прошептала вторая волшебница. – Почему?!

– По пути зла, – повторила Нума. – Но ведь это верная гибель…

Ангелика посмотрела на нее широко раскрытыми от изумления светло-серыми глазами и начала снова, только уже вслух, читать письмо Таи.

Чародейка написала его перед тем, как огромный мощный корабль Гронгола вылетел в сторону территорий, от начала времен безраздельно принадлежавших Злу. Волшебница извинялась перед милыми добрыми феями, объясняя, почему они пока не могут принять предложение погостить в их прекрасном доме:

«Мы знаем, что сейчас многие злобные создания из наших галактик поступили как Мардрана. Они не хотят жить в мире, где Зло не смеет больше переступать границы своих владений. У большинства из этих существ началась тяжелая депрессия, из-за возвращения волшебных драконов. Всему этому можно было бы только радоваться, если бы не Вандек…

Бедный заколдованный принц не понимает где он и что с ним происходит. Мардрана может сделать все, что ей будет угодно. Даже продать его в рабство или убить.

Поэтому мы отправляемся на поиски злой ведьмы и несчастного принца. Надеемся, что вернемся с Вандеком и тогда обязательно приедем к вам в гости.

А пока всего самого лучшего вам, дорогие феи, лисам, гномам, эльфам и всем вашим друзьям. С любовью и благодарностью за все Тая».

Письмо закончилось, а феи и Нума, молчали, пораженные всем произошедшим.

– Надо собирать наших друзей, – после нескольких минут оглушительной тишины решительно сказала Ангелика.

– Сейчас, – кивнула головой Нума, – к вечеру все будут.

***

Только под утро королева Мэри забывалась тяжелым полным кошмаров сном.

Но на самом деле сон этот был очень тонок. Любой случайный даже тихий звук или шорох могли его нарушить. Скрипнет ли где-то во дворце дверь, или служанка неосторожно стукнет блюдом об стол, приготавливая все к завтраку, и Мэри тут же открывала глаза, возвращаясь из мимолетного сна в тяжелую реальность.

Изнуряющая мучительная бессонница не проходила с тех пор, как пропал Вандек. Не помогали ни снадобья лекарей, ни настои знахарей, лечащих травами.

Без сна и покоя, постоянно думая о том, какие ужасы могла приготовить для ее младшего любимого сына злая ведьма Мардрана, королева чахла день ото дня.

Король золотистого Веркумера Ольвиг, нежно любящий свою жену, делал все, чтобы вытащить ее из этого тяжелого состояния. Но ничего не помогало…

Сам Ольвиг, спасаясь от тяжелых мыслей, с головой ушел в дела. Благо их у человека, управляющего королевством, всегда хватает. Он пробовал увлечь этим и Мэри, напоминая о ее прежних благотворительных планах.

Однако королева только посмотрела на него своими раскосыми зелеными глазами, поправила рыжую прядь волос, выбившихся из-под покрывала темно-синего цвета, считавшемся на Веркумере траурным, которое она теперь не снимала никогда, грустно вздохнула как бы про себя: «Ольвиг, Ольвиг…» – и пошла дальше по дворцовому коридору, расписанному узорами с диковинными птицами.

Он тогда даже почувствовал себя виноватым, хотя так и не понял, в чем. Ведь он хотел как лучше. Нельзя же вечно убиваться из-за потери пусть даже самого родного и любимого ребенка. Жизнь продолжается. Но сказать все это одиноко уходившей от него, укутанной во все черное Мэри, он так тогда и не решился.

Больше они почти не разговаривали. Ольвиг вдруг заметил, что она как будто избегает его, под любым предлогом оставаясь сутками в своих покоях. Он загрустил и еще активнее занялся государственными делами.

А Мэри продолжала угасать. Она не выходила из своей комнаты и уже редко вставала с постели. Так и лежала целыми днями, глядя в потолок. И только под утро забывалась коротким чутким сном.

Так было и в этот раз. Но вдруг…

– Мама, мама! Посмотри! Там ожили наши амулеты! – с громким криком старший сын Ольвига и Мэри вбежал в покои королевы.

Его и без того большие голубые глаза, были распахнуты намного сильнее обычного и казалось, что все лицо наследного принца залила синева.

Мэри села на кровати и на какое-то мгновение залюбовалась старшим сыном.

Он только несколько дней назад вернулся домой, пробыв почти полгода далеко за морем, путешествуя на другую сторону Веркумера. Много интересного увидел принц Ярослав в дальних краях. А теперь постепенно узнавал, что происходило дома в его отсутствие. Несколько раз старший принц хотел увидеться с Мэри. Но она, как ему отвечали, была не здорова…

«Я совсем забыла о нем, – неожиданно с укоризной подумала королева. – Все мысли только о Вандеке… А ведь он мой первый сын… Мы с Ольвигом его так ждали, так боялись… Тогда ведь только нашлись эти амулеты, и только закончилась война».

Вспомнив те тяжелые годы Мэри заплакала.

А Ярослав уже обнимал ее и, целуя щеки и руки, с нежностью говорил:

– Мама, мамочка! Не надо плакать. Вандек обязательно найдется. Мы все в это верим, и ты верь. А сейчас пойдем, пойдем. Там такое!..

И принц нежно, но уверенно, взявши ее за руку, поднял Мэри с кровати и почти уже подталкивал к двери.

– Подожди, Ярослав, – слабым голосом сказала королева. – Не тяни меня. Совсем нет сил, и голова кружится.