Зови меня Златовлаской

Я полезла в сумку за кошельком. Почему-то под взглядом этого парня я чувствовала себя неуклюжей.

Получив размен, Влад поблагодарил меня и, уходя, с улыбкой бросил:

– Классно, когда у девушки здоровый аппетит.

Я покраснела. Хотела объяснить, что вторая пицца на потом, но он уже стоял у прилавка. Буфетчица завернула ему пирожки с собой, и он покинул столовую.

Когда я вошла в актовый зал, повсюду суетились школьники и раздавались властные команды Светланы Викторовны. Я повесила свое платье на передвижную вешалку вместе с костюмами других участников, приклеила на него лист со своей фамилией, и Алина Юкина укатила вешалку в гримерку.

Неподалеку я заметила Яну Ширшикову. Она с неприязнью смотрела на меня, но когда наши взгляды пересеклись, натянуто улыбнулась. Я ответила тем же.

Гостей и судей в актовом зале пока не было, только организаторы и участники. Повсюду ребята репетировали номера и готовились к выступлению. Заняв свободный стул, я достала из сумки косметичку и начала краситься. Для сцены нужен был более броский макияж. Я подвела глаза, обильно нанесла румяна и достала красную помаду для губ.

– Ну что, Саш, готова? – раздался за спиной голос Яны.

– Я всегда готова, – холодно ответила я.

– Да? А я бы на твоем месте волновалась.

В ее голосе я различила новые нотки. Что это? Угроза?

– В смысле? – я повернулась к ней.

– Ну, в смысле, что у тебя же парный танец. Надо не только за себя отвечать, но и за партнера, – беспечно отозвалась она. Незнакомые нотки исчезли.

– Я в партнере уверена как в себе. В танце мы – одно целое.

– Здорово ощущать себя одним целым с кем-то. С Димой у вас так же?

Она буравила меня взглядом, в котором читалась зависть.

– Возможно, близко к этому, – спокойно ответила я, выдерживая ее взгляд.

Я соврала. Конечно, мы с Пешковым не были одним целым. Мы встречались-то без году неделю. И вообще не факт, что встречались. Дима никогда не называл меня своей девушкой. Но Яне это было знать необязательно.

Одарив меня очередной неестественной улыбкой, Ширшикова развернулась и пошла прочь. Я докрасила губы и направилась встречать Мишу. У моего партнера настрой был боевой.

– Ну что, Алферова, решила, куда потратишь свою половину выигрыша? – поинтересовался он.

– На процедуру для волос. А ты?

– А я на Соньку (Sony PlayStation – Прим. автора) коплю.

– Круто! Много еще копить осталось?

– К Новому году, надеюсь, смогу купить, – Миша подмигнул мне.

Наконец все приготовления к конкурсу завершились, и в актовый зал стали запускать гостей. Наш танец был десятым в очереди, а значит, в гримерку мы могли пойти только после седьмого номера. Таким образом, на переодевание у нас оставалось не больше пяти-шести минут.

Всего намечалось двадцать два выступления, так что шанс выиграть был вполне реальный. Мы с Мишей расположились в зале. Рядом уселись Ада и Антон, которые активно поддерживали нас.

Чуть позже подошел Пешков и, чмокнув меня в щеку, пожелал удачи. Свободных мест рядом с нами не оказалось, поэтому он направился в конец зала.

Судьями были назначены директор школы Николай Львович, завуч по воспитательной работе Светлана Викторовна, школьный хореограф Эльвира Анасовна, учитель музыки Сафрон Никитич и какая-то незнакомая женщина из Министерства Образования.

Сегодня в конкурсе участвовали ребята с девятого по одиннадцатый класс. У младшего и среднего звена он проходил в другие дни – отдельно.

Конкурсные номера были разные: кто-то читал стихи, кто-то пел, кто-то показывал сценки. Кирилл Самохин и вовсе выступил со стендап монологом. Хотя до Камеди Клаб ему было далеко, но все равно получилось довольно смешно. Правда некоторые шутки были на грани приличия, так что я подозревала, что судьи могут снять ему за это баллы.

Ширшикова была шестой. Я с раздражением отметила, что поет она гораздо лучше, чем я ожидала. Ее голос хоть и не был очень сильным, но все же вытягивал ноты. Я обернулась на Пешкова, он с улыбкой смотрел на Яну, покачивая головой в такт ее песне. На душе стало неприятно, однако решительности у меня от этого не убавилось.

Когда наступил наш черед идти в гримерку, мы с Мишей проворно пробрались между рядами и вышли из зала. Сначала я помогла партнеру надеть бабочку, а затем принялась одеваться сама. Я аккуратно достала платье из чехла, и на секунду оно показалось мне колючим. "Давно я не носила одежду с таким количеством страз и пайеток," – подумала я.

Спрятавшись за ширмой, я начала переодеваться и вновь отметила, что платье сильно колется. Странно, когда я мерила его в прокате, а потом дома, ничего такого не заметила. Натянув наряд, я попросила Мишу застегнуть молнию сзади.

– Слушай, Саш, у тебя вся спина красная, – удивленно сказал он.

– Наверно, от волнения, – пожала плечами я.

Я подошла к двери, ведущей на сцену, и прислушалась. Там ребята из 10 “В” разыгрывали юмористическую сценку. Значит, мы с Мишей следующие.

Внезапно я ощутила ужасный дискомфорт во всем теле. Платье не просто кололось, оно резало мне кожу. Я подошла к зеркалу и отогнула ворот: кожа действительно была очень красная и вдобавок ко всему страшно чесалась. Я не понимала, в чем дело. Раньше у меня никогда не было аллергических реакций на одежду. Что же это такое?

За дверью послышались аплодисменты. Я поправила платье, решив, что выдержу каких-то три минуты, а потом быстро сниму его.

Мы с Мишей приготовились. По задумке сначала выходил он, танцевал короткое соло, а потом к парню присоединялась я.

Заиграла музыка, и Миша сделала шаг на сцену. Танцевал он безупречно, даже лучше, чем на репетициях. Правда это я отметила бессознательно, потому что мое сознание было поглощено ужасным зудом по всему телу.

Когда настал мой черед появляться на сцене, я старалась двигаться грациозно и уверенно, но у меня это едва получалось. Зуд стал сопровождаться резью и сделался совсем невыносимым. Каждое движение давалось с трудом и причиняло боль. Все мои силы уходили на поддержание улыбки на лице, но мне казалось, что она выходит какой-то вымученной.

Я заметила, что прикосновения ко мне доставляют Мише дискомфорт. Он, как и я, чувствовал, что с этим проклятым платьем что-то не то. Мы уже исполнили две трети танца, когда меня пронзило острое ощущение, будто тысячи острых ножей впиваются мне в кожу.

Следующим элементом в танце была поддержка. Я разбежалась и подпрыгнула, так чтобы Миша поймал меня. Когда его руки обхватили мою талию, я застонала и дернулась. Миша не смог удержать меня, и мы вдвоем нелепо повалились на пол.

В другой ситуации после падения, я бы сделала невозмутимое лицо и продолжила номер, но сейчас на это не было сил. Я посмотрела на Мишу, и по моему взгляду он все понял. Поднялся на ноги и протянул мне руку. Ухватившись за нее, я с трудом поднялась и поковыляла обратно за кулисы.

Оказавшись в гримерке, я истошно завопила:

– Сними его с меня! Сними!

Миша подскочил ко мне, пытаясь расстегнуть чертово платье. Я заметила, что обе его ладони красные и в мелких царапинах. Миша все возился с молнией, а мне уже казалось, что я начинаю задыхаться.

Внезапно в гримерку влетели Ада с Антоном. Лица у обоих были озабоченные.

– Помогите! – крикнула я. По щекам текли слезы.

Не сказав ни слова, Антон подошел ко мне, и они вместе с Мишей разорвали платье со спины. Я быстро скинула его с себя, оказавшись в одном нижнем белье.