Зови меня Златовлаской

Когда родилась Рая, ее маме было тридцать девять лет. Родители восприняли рождение малышки, как вторую молодость, и с головой погрузились в приятные заботы. На тот момент Аде было двенадцать, и она очень болезненно переживала то, что родительское внимание переключилось на сестру.

Подруга жаловалась, что Рая пищит по ночам и не дает спать. Сокрушалась потому, что мама теперь не слушает ее, Аду, когда та пытается рассказать ей о своих делах. А если и слушает, то не слышит и задает одни и те же шаблонные вопросы.

Я знала, что в глубине души Ада любила сестру, хотя и отзывалась о ней не иначе как "засранка", "заноза в заднице" и "вонючка". Подруга говорила, я должна быть счастлива тому, что у меня нет братьев и сестер.

Мне и правда было комфортно жить с ощущением того, что я единственный объект любви своих родителей. Однако в последние годы любви значительно поубавилось, особенно со стороны отца. Иногда мне казалось, что я ему надоедаю.

Когда я была маленькой, папа любил меня, прощал все шалости, звонко чмокал в щеку и защищал перед мамой. Теперь он стал другим. Холодным. Недовольным. Отстраненным. Казалось, будто со временем он потерял ко мне интерес.

Когда я рассказывала ему про школу, тренировки, фильмы или музыку, которая мне нравилась, отец всегда задавал какие-то провокационные вопросы. Словно старался уличить меня в глупости, невежестве или примитивности. Постепенно мне стало сложно свободно рассуждать при нем. Я не хотела натыкаться на критику, ставящие в тупик вопросы или насмешливые взгляды.

С мамой дела обстояли лучше. Мы хорошо ладили. Я доверяла ей и видела ее искреннюю заинтересованность в моей жизни. Мама у меня была очень спокойная и ласковая. Я пережила много болезненных моментов, уткнувшись ей в плечо и вдыхая аромат ее дорогих духов.

В свободное время я понемногу начала готовиться к конкурсу талантов. Мне хотелось станцевать в непривычном стиле. До поступления в "Экстру" я занималась бальными танцами и решила воскресить в себе забытый навык.

К счастью, с поиском партнера сложностей не возникло. Я написала знакомым танцорам с просьбой помочь мне. Один из них согласился. Его звали Миша Орлов. Мы договорились, что в случае победы приз поделим пополам.

Миша казался идеальным партнером. Во-первых, он хорошо двигался. Во-вторых, обладал мягким и уступчивым характером. И, наконец, он был совершенно не в моем вкусе, поэтому, проводя с ним время наедине, я думала только о выступлении.

Первые несколько репетиций мы с Мишей продумывали номер. Оказалось, что в прошлом он тоже занимался бальными танцами. Мы смотрели записи парных выступлений на Youtube, отмечали для себя моменты, которые нас зацепили, а потом пробовали исполнить их. К концу третьей репетиции хореография была готова, оставалось только отрабатывать и вычистить ее. До конкурса талантов оставался месяц, и мы договорились встречаться раз в неделю.

Как-то вечером после тренировки мне написал Пешков и пригласил посидеть в кафе. Честно сказать, я не понимала, что за отношения сложились между нами.

Мы гуляли, целовались, переписывались перед сном, но все же чего-то не хватало. Между нами не было определенности. После прогулки со страстными поцелуями он мог не писать мне по два дня. В школе был приветливым и милым, но все же не как парень со своей девушкой.

Пару раз я пыталась вывести его на разговор в стиле "кто мы друг другу", но он незаметно для меня самой съезжал с этой темы. Злиться на Пешкова было трудно, он был такой позитивный и легкий, что я со своим вечным анализом казалась себе слишком замороченной.

В кафе я опоздала минут на десять, но все же пришла раньше Пешкова.

Когда мы сделали заказ, он коснулся моей руки и сказал:

– Ты сегодня как-то по-другому убрала волосы? Тебе идет.

Действительно, после долгой практики у меня наконец-то получилось заплести самой себе достойный "колосок".

– Надо же, ты заметил! А в «Космо» пишут, что только двенадцать процентов мужчин замечают в женщинах смену прически или маникюра, – кокетливо отозвалась я.

– Я вообще очень внимательный! – усмехнулся Дима.

– А какого цвета у меня лак на ногтях? – спросила я, быстро спрятав руки под стол.

– Э… Розового? – он ткнул пальцем в небо.

– Ха-ха, ты такой же как те восемьдесят восемь процентов. Уже вторую неделю с этим цветом хожу, – рассмеялась я и вновь положила на стол руки с покрытыми черным лаком ногтями.

– Вот черт! – с улыбкой ругнулся Пешков.

Он пересел ко мне и нежно поцеловал. Сегодня парень пребывал в особенно хорошем настроении, много шутил и был ласков.

– Дим, мы столько времени проучились в одной школе. Почему раньше не общались?

– Просто раньше ты была маленькой.

– В смысле?

– Ну, в смысле ты выглядела, как ребенок. А в этом году первого сентября я увидел тебя и офигел.

– Хочешь сказать, что за лето изменилась? Странно. Вроде я даже особо не подросла.

– Ну, кое-что у тебя точно подросло, – хитро улыбнувшись, ответил Дима.

Я захихикала и ткнула его локтем в бок.

Вскоре принесли наш заказ, и мы приступили к еде. Ужин был в самом разгаре, когда дверь кафе открылась, и внутрь вошла Яна Ширшикова. Я сжалась, мысленно надеясь, что она нас не заметит, но не повезло.

Увидев меня с Димой, девушка широко улыбнулась и двинулась к нашему столику. Черт бы побрал эту стерву! Почему она приперлась именно сюда?

– О, Янка, привет! Садись к нам, – Пешков поднялся и обнял ее.

Садись к нам?! Я что-то упустила? Когда стало нормальным во время свидания приглашать за столик другую девушку?

– А я не помешаю? – поинтересовалась Яна, когда уже села за наш стол.

– Нет. Ты же не против, Саш? – Дима посмотрел на меня невинными глазами.

Я кивнула и натянуто улыбнулась, в красках представляя, как Ширшикова в адских муках горит на костре.

– Ой, Димась, я только что с репетиции. Когда шла туда, было так тепло, а пошла обратно и чуть не околела. Все-таки осень уже чувствуется.

Ну какая дура! На дворе октябрь, а она только сейчас поняла, что осень! Да в таком проститутском платье не то, что в октябре, в июле замерзнешь!

– А что за репетиция? – поинтересовался Пешков.

– Я же решила участвовать в конкурсе талантов, – гордо призналась Ширшикова.

Ха! Сомневаюсь, что судьи оценят ее талант вешаться на чужих парней.

– И чем будешь удивлять? – спросила я.

– Я спою песню Земфиры "Хочешь?".

Я подавилась соком. Серьезно? Да с ее писклявым голосом нужно петь что-то вроде "А я все летала" из репертуара группы “Блестящие”. Ну какая Земфира?

Дима с Яной вопросительно посмотрели на меня.

– Извините, не в то горло пошло, – буркнула я.

– Саша тоже будет участвовать в конкурсе с танцем, – поделился мой спутник.