Рыцарь нашего времени

Рыцарь нашего времени
Татьяна Веденская

О, этот восхитительный мир телевидения! Сколько людей мечтает переступить порог Останкино! Сколько девушек готовы все отдать, лишь бы появиться на экране! А вот Ирине Волховой этот мир неинтересен. Поэтому и к знакомству с продюсером Григорием Ершовым она отнеслась с оскорбительной для него прохладцей. Как ни обидно ему было признавать, именно он стал зависим от этой яркой женщины. Какую власть имеет человек, который ничего не просит! А может, это такая стратегия у Ирины?

Татьяна Веденская

Рыцарь нашего времени

Все события, описанные в книге, являются вымышленными. Любое совпадение или частичное совпадение имен, названий организаций и/или служб, так же как и ситуаций, является случайным и ненамеренным.

Данное художественное произведение предназначено для чтения лиц старше 18 лет.

Автором обдуманы и использованы идеи и мысли, высказанные радиослушателями программы «Школа Бестселлера», утреннего шоу «Пионерская зорька» «Радио «Мир».

Отдельная благодарность Инне Поцелуевой. Экскурсия в «Стакан» была фантастической. И конечно, я у тебя в неоплатном долгу за кружечку!

Автор выражает глубокую искреннюю благодарность всем, участвовавшим в проекте, руководству «Радио «Мир», Татьяне Кильбург, Владимиру Владимировичу П., астрологу Надежде Сташиной и всем ведущим «Пионерской зорьки» – Паше, Инне (еще раз), а также Володе Вахрушеву, который любезно согласился стать моей музой. Это было здорово!

Жизнь неповторима и непредсказуема. Каждый прожитый день – целая книга. Самое интересное для меня – эти книги читать и… писать. Я пишу о жизни и о любви, и это не самая простая тема. Но для нас, женщин, главная, верно? И награда для меня – улыбки на лицах моих читательниц. «Ваши книги дарят чувство радости, они светлые, как теплый солнечный день. После таких книг хочется жить и любить!» Для меня слышать такое – главное чудо. Ради таких минут и живет писатель.

    Татьяна Веденская
    www.vedenska.ru (http://www.vedenska.ru/)

«Это был эксперимент. Эксперимент рискованный, но интересный: написать книгу в прямом эфире с участием слушателей радио «МИР». Что из этого вышло – судить вам. Скоро радиороман появится и в звуке. Роли главных героев в нем озвучат ваши любимые ведущие «Пионерской зорьки». Следите за рекламой!»

    Дмитрий Кувшинчиков, директор радиостанции «МИР»

Не книжки, а солнечный зайчик, маячок. Автор ведет героиню и читателя от неустроенности к настоящему счастью! Мне казалось, у нас таких книг писать не умеют, только за рубежом. Оказалось – есть свои, и не хуже. Очень понравилось.

    Пушкарева Екатерина, www.ozon.ru

В романах Татьяны Веденской все как в жизни – нет розово-карамельного представления. Зато есть оптимистичный взгляд на жизнь! Есть некоторое послание, убеждающее нас в том, что даже если сегодня все плохо, то завтра или послезавтра все обязательно наладится!

    Пронина Елена, www.ozon.ru

Посоветовал кто-то мужу… прочитать первый роман Татьяны Веденской – о том, как героиня работала в агентстве по недвижимости. Когда я увидела своего мужа с женским романом в руках, долго смеялась и сказала, что он совсем дошел до ручки. А потом сама зачиталась этим романом и купила все остальные книги.

    Анна, http://ivona.bigmir.net/ (http://ivona.bigmir.net/)

Часть 1

Остров разбитых надежд

Глава 1

Кара небесная

Времена изменились. Это произошло как-то незаметно, само собой, по капельке, по глоточку текилы, а я даже не успел хорошенько осознать, что случилось. Все, вроде, было хорошо, пока вдруг однажды не развалилось, как карточный домик. Запаса прочности не хватило, несущая конструкция обрушилась, и теперь я сидел напротив Димули, смотрел сквозь большое грязное стекло на светлеющее небо и делал все возможное, чтобы не показать того, что происходит у меня внутри. Димуле это незачем знать.

За окном почти рассвело, и все, что имелось на «полвторого» – пластиковые столики, стулья, даже банкомат, – все теперь было подсвечено каким-то неприятно серым и тусклым светом. Ничего не понимает природа в освещении интерьеров. Никакого ракурса, никакого фокуса. То ли дело, когда работают софиты. Впрочем, о чем это я. Какие-то глупые «недомысли» лезут в голову, когда надо бы уже сосредоточиться и подумать о чем-то важном. О том, что происходит. О том, что мне говорят.

Мы сидим за столиком у окна, на «полвторого» теперь можно вполне прилично посидеть. Димуля курит одну сигарету за другой. Нервничает. Я тоже хочу курить, но принятое накануне решение мешает. Не хочу, вдобавок ко всему, почувствовать себя слабаком, который и дня не может обойтись без этой соски. Я собирался бросить курить уже пару лет, но все как-то не доходили руки. Дела, дела, перекуры. Кашель по утрам и вечерам, и даже когда начинаю громко, взахлеб смеяться. Я курил много, как и все тут, в «Стакане». Останкино – одна большая пепельница, и не курить тут считается дурным тоном.

Димуля продолжает вещать. Он говорит и говорит, и нет никакой надежды на то, что он замолчит сам собой, по доброй воле. Мы сидим друг напротив друга, я задумчиво смотрю прямо ему в глаза, а он от этого нервничает и говорит еще громче и еще быстрее. Уже прозвучало банальное «это же не я решаю, Гриня», и «если бы только это зависело от меня». Просто удивительно, как много у него имеется в запасе этих чудовищных фраз-заготовок на такие случаи. Когда только успел накопить? И главное – зачем ему понадобилось столько слов? Все же намного проще. Он просто решил меня кинуть. И даже не просто решил, он меня уже кинул. Димуля, мой старинный друг, человек, с которым мы вместе работали на телевидении, буквально бок о бок, больше десяти лет, решил обойтись без меня. Все было просто до невозможности, но я буквально отказывался верить своим ушам.

– Может, тебе взять отпуск? – спросил он и, наконец, заткнулся.

– Отпуск? – Я повторил его последнее слово и отметил про себя, что большая часть сказанного им вылетела из моей сутки не курившей головы, не задержавшись и на миг. Проект, о котором шла речь, я «высиживал» весь последний год. Перебраться на один из крупнейших федеральных каналов, получить заказ на производство цикла программ из серии «Вся правда о…» на пару лет вперед – это была моя мечта. Снимать репортажи, перетрясая грязное белье крупных и мелких звезд нашего родного шоу-бизнеса, – сегодня это самая актуальная тема. «Колбаски популярности» зашкаливают. Финансирование – самое что ни на есть широкое и мощное. Один этот контракт – и можно было бы смело почивать на лаврах. И на деньгах, конечно, тоже. Как так получилось, что владельцы канала предпочли работать с моим замом, а не со мной, я понять не мог. Дима тоже объяснял этот феномен как-то витиевато и расплывчато, намекал на сведение со мной каких-то личных счетов. Обещал при первой же возможности меня перетянуть. Мне же было смешно от одной мысли о том, чтобы Димуля меня куда-то перетягивал. Позвольте, это же Димуля! Он же… не то чтобы тупой, а все же не сказать, чтобы блистал умом. Доверить ему продюсировать праймовую передачу – страшно даже подумать, что это будет!

– Да, отпуск. Взять одну из твоих бесконечных длинноногих подружек и махнуть на Мальдивы, – Димуля улыбнулся ободряюще и запихнул в рот остатки пирожного. Его пухлые пальчики были перемазаны шоколадом, эклер был теплым и совсем бесформенным. Такое и есть-то не стоило, но Димулю это не волновало, он даже пальцы облизал.

– И когда начинаете? – поинтересовался я, злясь на самого себя. Мне бы надо вообще забыть обо всем этом и двигаться дальше. Выкинуть все из головы и начать что-то новое. Только вот… не так-то просто это, когда тебя выкидывают за борт без объяснения причин. И берут на твое место Димулю.

Не поймите неправильно, Дима Кара – неплохой помощник. За все эти годы я практически адаптировал его к поставленным задачам и свел потенциальные ляпы к минимуму. Мы вместе начинали, нас связывают в тугой узел привязанности юности, общие воспоминания. Но чтобы генеральным продюсером… Не меня. Димулю Кару. Странно. Все-таки времена изменились безвозвратно.

Димуля ничего не умеет, кроме как молоть чушь, организовывать доставку приглашенных на съемку звезд и обзванивать нужных людей. Он никогда в жизни не принимал ни одного решения, но самое главное – никогда не мог отличить хорошего материала от плохого, хорошую идею от плохой. Так же как не различал просто красивых девок от девок талантливых, с изюминкой, оценивая их всех только по длине ног. И вот, пожалуйста, его взяли, а меня – нет.

Более того, его взяли с условием, что он работает без меня. Иными словами, руководство канала дало понять нашему «продакшену», что с Димулей Карой они готовы и будут работать, а со мной – нет. Личная месть? Да я никого там в глаза не видел, кроме, разве, Макса Канаева, да и тот Димулю терпеть не может. Может, я с чьей-то женой переспал и не заметил? В принципе, мог. Надо бы уже завязывать со свободной любовью. Но кто в наше время мешает бизнес с личными обидами?

Варианты приходили в голову и исчезали без следа. Все было как-то странно и дико, и я не собирался мараться, разбираясь в этом дерьме. Если хотите, можете считать, что я гордый. Или дурак. Но правда в том, что я как-то подустал. Стало трудно работать по три дня без сна и отдыха. И курить надо бросать. Я тряхнул головой и покосился на лежащую на столе пачку сигарет. Удержался, но с трудом.

– Слушай, я поеду, а? – пробормотал я.

– Ты… ты не злись, я еще посмотрю там на месте, может, удастся что-то сделать.

– У меня все равно есть другое предложение, я его уже практически принял. Буду работать на Эрнста, а твои потом сами прибегут, – отмахнулся я. Хорошая мина при плохой игре, но Димуля и этого не понимает. Тут, в «Стаканкино», всегда и для всех имеются предложения. Широкий выбор проектов, стартуют шоу или ищут денег и возможностей для старта. Закрытая тусовка внутри охраняемого полицией пространства фланирует из проекта в проект на почти одних и тех же условиях, работая с одними и теми же редакторами, массовкой, звездным набором гостей, креативщиками, копирайтерами и так далее. Конечно, у меня были предложения. Я мог заняться выпуском серии документальных фильмов о частных музеях России. Меня с распростертыми руками ждали на новом проекте о вымирающих животных, и я могу хоть завтра начать продюсировать бесконечный цикл о том, как правильно выращивать, пересаживать и перекапывать огороды – ее как раз заказали на одном кабельном канале. И деньги не плохие. Но и не хорошие. И уж точно не Эрнст.

– Я даже не сомневаюсь, что ты не пропадешь. Скорее, я без тебя пропаду, – вздохнул Димуля, и в глазах у него промелькнула паника. – А что за проект?

– Потом как-нибудь расскажу, – замотал головой я. – Устал. Поеду домой.

– Это да, отдыхай. Я тебе потом позвоню, – многозначительно закивал Димуля. Уж что-что, а нагнать важности он умел. Больше ничего не умел. Я одного понять не мог, как он сам-то не «втыкает», что не поднимет без меня такой проект, как «Вся правда о…». «Поезжай в отпуск!» Да пошел ты, Димуля! Ты будешь говорить, что мне делать? Да ты без меня сам первый все запорешь, и потом тебе умные люди обязательно скажут, что ты должен был отказаться, раз твоего шефа не брали. А ты согласился. А, Димуля, кто ты после этого? Правда, я сам теперь был – ни пойми кто. Буду теперь снимать розыгрыш «угадай слово из семи букв, на «ля» начинается, на «гушка» кончается, первому дозвонившемуся – чемодан денег».

– Ладно, звони, – я встал и пошел к широкой лестнице, которая вела с «полвторого» на первый этаж. Забавно, как у нас тут, в «Останкино», все устроено. У всех нормальных людей есть первый этаж, есть второй. А у нас и «полвторого», и даже «полчетвертого». Если хорошенько пошукать, можно и этажи «с четвертью» найти, и какие-нибудь странные тупики, из которых выход разве что в параллельный мир.

– Ты же понимаешь, что я сделал все, что мог?! – с каким-то смешным и нелепым отчаянием спросил Димуля.

– Ну, конечно! – обернувшись уже на лестнице, язвительно усмехнулся я. Мне вдруг так захотелось домой. Это желание меня охватывает нечасто, но тут мне вдруг отчаянно захотелось отключиться от всего, замотаться в мое одеяло с черным пододеяльником и отрубиться часов на двадцать пять. И чтобы никаких звонков, никаких вопросов. Я и так уже сижу тут второй день, без сна и отдыха. Да, что-то поменялось. Раньше я мог неделями работать, отсыпаясь по паре часов в координации. А сейчас не могу. И не хочу. Ничего не хочу, надо же! Наверное, кризис. Тридцать пять лет – самое время, да?

Тут, в нашем Зазеркалье, время летит стремительно и незаметно. И если бы я даже захотел, то не вспомнил бы этих десяти лет. Один стремительный поток из бессонных ночей, суетливых дней, лиц, улыбок, матерных шуток и перекуров. Моя жизнь. И я бы не хотел променять ее ни на что другое. Телевидение – кладбище надежд, и каждый, входящий сюда с мечтой в подмышке, оставляет ее на пороге и никогда не возвращается за ней. Никто отсюда не уходит. Никто не любит того, что здесь есть. Но никто и представить себе не может, что существует там, за бортом этого Летучего Голландца. Я знаю людей, которые провели в прокуренных останкинских стенах всю жизнь. Еще детьми играли там, сидя на кофрах с оборудованием. Они делали уроки, пристроившись в диспетчерской, у дежурных операторов. Они учились тут же, пренебрегая дипломами, у своих родителей и их друзей. У них, как и у меня, очень бледный цвет лица из-за нехватки солнечных лучей. Они влюблялись и женились здесь же, а потом у них рождались дети, для которых мир тоже ограничивался бесконечными студиями и коридорами. Телевидение – целая жизнь. И эта жизнь вдруг выкинула меня на берег, как рыбу, оставив беспомощно ловить ртом губительный воздух.

– Гришка, ты? – окликнул меня кто-то у проходной. Я помнил лицо, но не помнил имени мужчины в джинсах и кожаной куртке. Кажется, мы работали вместе над судебным шоу. Или нет?

– О, привет! – я не столько протянул, сколько с усилием бросил ему руку.

– Привет, привет. А ты чего такой…

– Какой?