На юг. История семьи

А пока жму твои нежные руки, Алексей

P.S. То, что вы интересовались в отношении завивки, я там был и узнал следующее:

1) парикмахерская находится рядом с базарной площадью

2) работает ежедневно, кроме вторников

3) завивку может делать всякий, без мандатов. Лучше идти под вечер, когда есть свет (электро)

4) завивают на 10 месяцев (в цену 100руб)

Ну а в отношении покраски волос – вы знаете, куда прийти (в любое время).

Жду. Алексей

Но Шура-Тамара написала ему: «Ответа не будет, не жди».

Через день Витя снова приносит записку. Уловки влюбленного юноши не знают границ. «Я болею, у меня малярия, навести меня».

***

Письмо Алексея:

18.03.46

Тамара!

Я чувствую себя сегодня намного хуже. Конечно, ты можешь сказать, что тебе от этого «не жарко, не холодно».

А мне сегодня особенно, то жарко, то холодно – малярия вступает в полную силу.

О, как мучительно болеть в такой период.

Сегодня хотел пойти к тебе, но думаю, что после таких прогулок, наверняка прикуёт к постели.

Тамара, если веришь и сочувствуешь, то приди. Вместе с тобой мне будет легче перенести всё это.

Жду. Алексей.

Но Тамара была неприступна, как хорошая крепость. Как ни придёт он к ней, получает неизменный от ворот поворот – «скажите, что меня нет». Письма остаются без ответа.

***

И снова письмо. Ещё одна попытка, сквозь отчаяние, но с надеждой.

23.03.46

Тамара! Неужели ты не найдешь час свободного времени побыть со мною? Неужели опять есть «серьёзная» причина, и ты не сможешь придти.

Ты извини меня милая, я больше не буду преследовать тебя такими бумажками и надоедать своею привязчивостью, если ты совсем не желаешь этого.

А чтобы уточнить это «Если» и рассеять сомнения – сегодня нам нужно обязательно встретиться.

Ну что ж поделаешь, когда мне, пока ещё, нельзя прийти к Вам, хотя и чувствую уже себя почти нормально.

Пока всё, жду.

Привет самый искренний передай своей подруге Шуре – очень доброй и хорошей. А себе прими лучшие мои чувства.

Алексей

На фото: Шура и Алексей, апрель 1946г., Кёнигсберг (Калининград)

О да, юная Шура-Тамара умела трепать нервы. Но, дорогие мои, читайте между строк. Думаю, что Алексей это умел. Он просто красиво вёл свою партию. Отдавался ей целиком. Наряду с романтичными стихами он заботливо узнавал информацию «в отношении завивки» – разве не это одно из лучших проявлений любви? А лучшим доказательством любви юной Шуры-Тамары является тот факт, что все эти письма она хранила всю свою жизнь, через множество переездов и перипетий судьбы, и в 95 лет поделилась ими со мной.

Странные это ощущения – держать в руках старые письма, написанные от руки. Это настоящая машина времени, с потёртой в сгибах бумагой, запахами и вибрациями. Обязательно напишу настоящие бумажные письма своим самым любимым людям.

«Прощай, друг мой»

Я читаю следующее письмо дедушки Алёши, и проникаюсь глубиной и красотой его чувств. Глубиной и красотой его души. И как просто, искренне, красиво и достойно он передавал письмом свою боль. Между строк о любви проскальзывают глубочайшие размышления о жизни. И, вдумайтесь, мои дорогие читатели, это 1946 год. Казалось бы, всё разрушено, люди растеряли близких, всё плохо. Но молодость не остановить, молодость – это сама жизнь, и ей надо догонять то, что было упущено. Любовь сильнее всего, она как воздух, на ней держится вся наша жизнь. В послевоенном, 1946-ом, молодой парень пишет о «былом счастливом времени». О, дедушка, как бы мне хотелось тебя обнять! А может, в каких-то других измерениях ты читаешь эти строки.

И ещё одна ремарочка для читателей. В наш век пресыщения информацией, красивыми и напыщенными текстами, просто вдумайтесь. Следующее письмо писал обычный парень, недавно прошедший войну, для своей девушки. Он не был блогером, писателем, не проходил курсы сторителлинга, он писал не для лайков и комментариев, в которых сейчас мы теряем себя настоящих. Но он был парнем, который обожал Пушкина и Есенина.

Письмо Алексея:

17.04.46

Незабвенный мой друг Тамара,

Сегодня я весь день не выходил из комнаты, давая полную волю своим переживаниям и воспоминаниям о былом счастливом времени.

И вот когда я очень много передумал и разгадал свой дальнейший жизненный путь, мне захотелось написать немного о той правде, которой я сегодня всецело отдался. Я обещал не тревожить тебя письмами, но извини, милая, это будет последним – прощальным – тяжело мне это слово, но разве остаётся иной выбор, когда я знаю, что не могу составить твоего счастья, а с новым другом, тебя, возможно, ждёт счастье.

Разве я имею право выказать свою ревность, в которой, к сожалению, уже признаюсь? Нет, Тамара, просматривая мысленно тот путь, по которому мы шли, я всё больше убеждаюсь, (а сегодня окончательно), в необходимости расстаться, и никогда более не встречаться.

Когда один из двух, любящих прежде людей, перестаёт любить, другому следует удалиться. Это очень тяжело, но уважение к себе заставляет отделить это прошлое.

О, это прошлое! – тоской и грустью будет искупляться то счастливое для меня время, когда во мне зародилось и окрепло такое чувство любви, какого я не испытывал, и даже не считал возможным.

В то время я видел, что жизнь моя абсолютно изменилась. Месяца 2 назад у меня не было никакой цели, я думал, что песенка моя спета, что я износился душой и в ней уже нет места глубокому нежному чувству.

Я примирился участи состариться среди беспутной жизни, которую принято называть удовольствием. А с нашей дружбой передо мной мелькнула самая серьёзная, возвышенная, и чудная цель жизни, но, как видно, мелькнула и снова угасла…

К чему, Тамара, твои намёки: «Подыскать ковалера», а мне познакомиться с другой, и прочее… Почему ты, совершенно искренно, не призналась во всех изменениях передо мной и перед своей совестью? В твоём сердце слишком много гордости, чтобы сказать, что тебе это всё наскучило.

Я ещё тогда, на первом нашем вечере, угадывал, что под покровом сдержанности и скромности, в тебе страстная, чувствительная и непостоянная натура, но это всё черты характера, чего трудно изменить, а то, чего возможно и нужно не допускать, того я хочу тебе посоветовать – а именно: не играй с мужским сердцем, даже тогда, когда тебе наговорят об этом человеке много нехорошего. Во-первых, это нечестно, а во-вторых, ты можешь попасть на того, который в один прекрасный день, когда убедится в твоём кокетстве, вздумает тебе отомстить.

Это мой единственный совет.