Стерва поневоле, или Инструкция по выживанию

Я скривилась, уже догадываясь, что лежит под простыней. И тема, действительно, неприятная для меня, да в принципе для любого адекватного человека. Моргхи и морганы – два разных вида нежити, но одно общее у них есть: они могут пользоваться магией.

– Моргхи – искусственная, то есть с помощью сложнейших ритуалов созданная, нежить, полученная из трупа магически одаренного человека. Морганы – «естественная» нежить, – я снова поморщилась. Трудно назвать самоубийство магически одаренного ребенка или подростка, чем-то естественным. И да, в случае серьезного стресса у психологически незрелой личности – выгорание не самый худший вариант. Самый худший – это когда подросток или ребенок с нестабильной, а иногда ещё и не с проявившейся, магией решается убить себя сам, поэтому и принято беречь будущих магов чуть ли не с пеленок. Тогда тело, ещё с не ушедшей «больной» душой перерождается в нежить. Очень опасную нежить, которая в первую очередь уничтожает обидчиков, а потом и всех остальных.

– Почему морганы более опасны?

– Убивая, они питаются энергией жизни, увеличивая тем самым свой магический потенциал. Считается, что после третьего убийства уничтожить такую нежить почти невозможно, – я цитировала учебник почти дословно, стараясь не вдумываться в смысл слов.

– Почему в основном девочки становятся морганами?

– Считается, – я пренебрежительно фыркнула, но продолжила отвечать на вопросы. – Что женский пол более эмоционально реагирует на стрессовые ситуации.

– Но вы с этим не согласны? – довольным тоном заметил Данлар. Я не отреагировала. – Выскажите свое мнение по этому вопросу.

– Потому что ублюдки, насилующие детей, в основном гетеросексуальны, – выплюнула я с неприкрытой ненавистью. – Стресс может быть спровоцирован любой причиной, но основная – изнасилование, так как… Даже после смерти самых близких людей, можно придумать стимул жить. При нормальных опекунах даже «выгорание» не грозит сироте. При побоях, даже при частых, всегда есть желание дать сдачи, и хотя бы для этого повзрослеть… А девочки… девочки взрослеют раньше. И даже в пятилетнем возрасте их не обманешь словами, что «дядечка» так странно играет. И пусть пятилетка и не «выгорит», – в этом возрасте магия ещё в зачаточном состоянии. – Возможно, даже не поймет, что конкретно с ней сделали, но взрослея осознает в полной мере, как мерзко с ней поступили. И только от поведения окружающих зависит, как она будет с этим жить, – я смотрела только на профессора, только на него. – А почему, вы именно меня пытаете на эту тему?

– Потому что именно вы спросили на втором курсе, и думаю, до сих пор помните ответ на вопрос: что будет, если только «воскресшая» моргана столкнется с тем, кого искренне любила человеком… – Данлар смотрел пристально, я кивнула: помню.

– Просто пройдет мимо, «не заметив», – я пожала плечами.

А магистр кивнул на стол, приглашая подойти меня ещё ближе. И снял простынь: девочка, лет 11-12. Видно, что её пытались хотя бы от крови отмыть… но все же. Перестроила взгляд на магический фон в надежде обойтись «малой кровью». Резко выдохнула: каналов выхода энергии нет, а значит, она даже девушкой не была. У человеческих детей магия, как правило, проявляется в период полового созревания (у полукровок и детей других рас – по-другому принципу созревает внутренний источник). Заставила себя вновь посмотреть на истерзанный труп, исключая из обзора низ живота и прилегающие области. Лодыжки, голени, бедра, запястья, плечи, места, где должна быть грудь: все в черных синяках. На торсе несколько следов «тонатоса» (руна света, ей можно упокоить и высшую нежить, только сил нужно приложить очень много), открытая рана в области сердца (значит, стражи порядка, сначала пытались действовать более… человечно, не в силах калечить тело морганы). Я подняла взгляд на лицо: вполне возможно выросла бы красавицей. Гримасы ненависти нет (а считается, что именно она заставляет труп «оживать»), только усталость и боль. На лице тоже синяки, но взгляд зацепился за другое: разорванный рот. И тут же я почувствовала рвотные позывы: с трудом затолканный обед попросился наружу. Прикрыв рот рукой, я попыталась успокоиться. Это слабость, Кейра! Нельзя! Не представляй, что с ней делали! Не представляй на её месте Ники! И не вспоминай…

Я все-таки сорвалась с места, чтобы пообниматься с урной. От сокурсников послышались смешки (трупы мы видали и пострашнее). А я просто пыталась убедить себя, что мне плевать на труп. Ники в безопасности: на ней амулет отвода глаз, она в самом защищенном доме в Эскалоне, и вообще по вечерам не гуляет по городу. Она всегда носит амулеты с разовыми порталами (один до ворот Академии, один домой). И она знает, что изнасилование – это не конец жизни. Но поговорить и более подробно объяснить ей процесс зачатия, думаю, стоит. Когда с обедом было покончено, я вздохнула более свободно. Встала, и Бес протянул мне носовой платок. Вытерла рот и вернулась к столу. Но не смотрела больше на тело, глядела куда-то за плечи сокурсников.

– И что вы успели заметить, до того как позорно сбежали отсюда, Кейрина? – насмешливо спросил Данлар. Последний раз меня также стошнило на практике по некромантии еще на третьем курсе, так, что это почти позор. Припоминать будут долго.

– Сколько было обидчиков?

– Моргана убивала третьего, когда на неё наткнулись боевые маги, – магистр пожал плечами, будто это ничего не значащая мелочь.

– Я не увидела следов самоубийства, – заметила я, все так же не опуская взгляд.

– Девочка решила замерзнуть насмерть, а не пытаться привлечь внимание, чтобы ей оказали помощь. В принципе до дома дяди, она бы ещё смогла доползти… если бы захотела. – да, она замерзла вполне осознанно, иначе бы не возродилась «морганой».

– А судить выживших обидчиков будут за магически одаренного ребенка? – посмотрев Данлару в глаза, спросила я спокойным тоном. Но только Боги знают, как трудно мне далось это спокойствие? Дар ещё был не проявлен, так, что если насильники достаточно влиятельны, то дело спустят на тормозах.

– Естественно, Кейрина, – Данлар как-то даже возмутился этим вопросом. Ага, значит, это была обычная шантрапа. Я вновь перевела взгляд на стену, а магистр насмешливо уточнил. – И что ж вы так избегаете смотреть на тело? – Я послушно посмотрела, повторяя про себя, что эта девочка мне никто, и что помочь я уже не в силах. И сейчас все видят мою слабость, только слабость! А не собственную аморальность.

– Почему это тело у нас в Академии? А не похоронено сегодня в полдень, как завещано предками?

– Академия выкупила его у опекунов девочки, дядя торговался недолго. – Данлар был даже несколько удивлен вопросом. А я прикрыла глаза, сжимая кулаки так, что ногти впивались в ладонь. Молчи, Кейра! Ты ничего им не докажешь. Магистр усмехнулся и предложил. – Ну, выскажитесь, адептка. Авось, полегчает. – Что ж, сам предложил! Наверное, думал, что я скажу, что-то банальное: все мужики – уроды… Я же посмотрела на него с презрением, окинула таким же взглядом остальных мужчин (исключая Беса) и спросила.

– Неужели вы, действительно, НЕ видите аморальности ситуации?! Не задумываетесь, что эта девочка не рассчитывала стать «материалом» для некромантских опытов?! Что она не заслуживает быть выставленной перед толпой мужиков в таком виде?! – я уже почти кричала.

– Вы слишком остро реагируете на ситуацию, адептка. Это всего лишь тело,– возразил магистр. Я уже упоминала, что некроманты – циники.

– Вы так считаете? – я улыбнулась. Затем выстрелила наугад: не в курсе есть ли у магистра дети. – А если бы здесь лежала ваша дочь, это тоже было бы «телом»?

– Моя дочь здесь не окажется, – убеждено заявил преподаватель.

– Дайте Боги! – пожелала я, но все же возразила с сарказмом. – А вы бессмертны, чтобы так утверждать? Постоянно находитесь рядом? Уверенны в каждом члене Рода, в каждом слуге и прохожем? Или поговорили с дочкой так, что она не постесняется вам рассказать, если ваш друг, что только что подарил лошадку, незаметно ущипнул её за попу? – я видела, что Данлар начинает проникаться ситуацией, и продолжила ещё более настойчиво. – Сможете ей объяснить, что женская честь и достоинство находится не между ног, которые так легко развести в стороны насильно. Что потерять невинность так, – жест в сторону тела девочки. – Это не её стыд и позор. Это ВАШ!!! И стыд и позор! За то, что не смогли защитить… оберечь… – я перевела взгляд на сокурсников, – не спасли… боевые маги, – усмешка дикая против воли расползлась на губах. – что не обратили внимание на шум в переулке неблагополучного квартала. Зато защитили насильников от морганы, ими же созданной.

– Я никогда не осужу Тамиру за подобное, – Данлар посмотрел на тело девочки.

– Ой, ли?! – не скрывая насмешки, протянула я. – И даже мысли не мелькнет, что она сама виновата, что пошла не туда, не в то время, не в той компании, нарушая ваши запреты. Дети ведь не понимают, насколько они уязвимы. – вижу, что не понимает, пришлось привести примеры. – Будет поздно возвращаться от подруги, ну просто заболтается и забудет предупредить Вас. Или, например, на спор с мальчишками пойдет на сельское кладбище ночью, сбежав от вашего неусыпного надзора. Или пойдет на озеро с приглянувшимся мальчишкой, даже не подозревая, что согласием на поцелуи и невинные ласки, может спровоцировать его и на более активные действия. Не осудите за потерю невинности до брака, когда она не рискнет признаться Вам, что любимый парень просто настоял на своем, а она не знала, как отказать, чтоб не обидеть. – я специально подбирала примеры так, чтобы степень «вины» его дочки росла одновременно со взрослением. И продолжила в том же ключе. – За беременность до брака, когда она ещё к близости не была готова, а не то, что забыла предохраниться? А что будет, если мерзавец, что обрюхатил вашу дочь, ещё и сбежит от ответственности? Заставите обратиться к лекарям? Или позволите родить? А может, выгоните из дома, если она будет противиться искусственному выкидышу? – чтобы кто не пытался мне сейчас возразить, я знаю ситуацию лучше. Мне известна история каждой девушки из заведения госпожи Лилианы, поверьте: там нет ни одной, что пошла в эту профессию в поисках «легкой» жизни (я догадываюсь, что так не всегда бывает, но в «Лилиях» собрались именно изгнанные из Родов). – Или вы думаете, что никто из сородичей, друзей, знакомых, не посмотрит на Тамиру с осуждением, спрятанным за жалостью и сочувствием. Это же такой позор – незаконнорожденный непризнанный отцом ребенок! – я настойчиво смотрела в глаза преподавателю, пытаясь достучаться до него. – Ведь проблема не в самом изнасиловании или принуждении к связи… Проблема в вашем мужском отношении к этому!.. Тело может излечить опытный целитель, память может стереть опытный менталист, да даже простое, но не дешевое зелье забвения. Проблема именно в вас! Нормальная женщина, даже не мать, не осудит ребенка или подростка, осудите, прежде всего, вы. Именно возможная реакция дяди, главы Рода, прохожих, что увидят её такую, магов, что не спасли, соседей, что всегда будут помнить её «позор», заставило эту девочку решить, что проще уйти из жизни так, замерзая в луже собственной крови, чем всю жизнь жить с ярмом «обесчещенной». И пусть изменить нашу судебную систему я не в силах, но может, хоть что-то в моих словах, заставит вас задуматься: а правы ли вы судить, если не знаете всей ситуации? И тогда может быть морган и «выгоревших» будет меньше.

– Чем же вас наша судебная система не устраивает? – несколько агрессивно поинтересовался Данлар.

– Да хотя бы двояким отношением к изнасилованиям детей. Почему за обычных детей наказывают только тюремным заключением, а за магически одаренного ребенка – сначала кастрацией, потом камерой с мужиками, что десять лет женщину не видели с обязательным объявлением, за что наказан новый жилец застенок, а только потом каторгой.

Все взглянули на меня несколько шокировано. Не знают, откуда у меня такие глубокие познания в этом вопросе? Так Эсана, один из огоньков, «выгорев» после веселой ночки с дядей с друзьями, подала заявление на Главу рода (дядя был не ближайшим родственником, насколько я помню троюродным). Дядю и друзей посадили, но Эсану все равно выгнали из Рода, типа, она сама спровоцировала подпитую компанию на подобное (она уже НЕ обладала даром, вот, если бы дар остался, её бы не выгнали, слишком ценны девушки с Даром). Она пришла к дяде на четвертый день заключения, чтобы плюнуть в рожу, и тот ей рассказал, «жалуясь» на собственную судьбу, как с ним обошлись сокамерники. А может мужики не понимают, почему я требую равного наказания за любого ребенка? Так я объясню. Посмотрела на девочку на столе и сказала спокойно.

– У неё на лице не было написано, что она обладает даром. Она даже сама возможно этого не подозревала, откуда это могли знать насильники? А вот если бы каждый ублюдок, и богатый, и бедный, и благородный, и высокородный Глава, знал, что за одно только поползновение на любого ребенка, даже на дочку кухарки, ему отрежут все «достоинство» и без всякого обезболивание. А потом вся камера на практике продемонстрирует, как именно себя чувствовал изнасилованный ребенок… У заключенных с этим проще: если посадили к ним в камеру такого ублюдка и сказали за что, результат один, и он на всю жизнь в этой камере становится подстилкой любого. И им плевать одаренный ребенок был или нет! Просто конвоир может и промолчать, когда жертва – обычный ребенок. А уж сколько не попадают за решетку, откупаясь деньгами от родителей и других родичей девочек… – я многозначительно улыбнулась, стараясь не обращать внимания на вытянувшиеся лица сокурсников.

– И все равно вы слишком остро отреагировали на труп, – твердо сказал Данлар. Я прикрыла глаза: они все-таки думают, что это была моя слабость!!! А я ведь так старательно подбирала примеры не из личной жизни.

– Я! ОТРЕГИРОВАЛА! НОРМАЛЬНО! – не кричала, но сказала очень выразительно. – Как любая женщина! Как будущая мать, если, конечно, рискну родить ребенка. – У меня нет живых родственников! Нет младшей сестры! Они все это знают!

– И в чем риск? – уточнил Аллитер. Я закатила глаза, разводя руками в стороны.

– Да потому что я понимаю, что не бессмертна!!! А оставлять ребенка, неважно мальчика или девочку, на кого-то подобного вам… Да Боги УПАСИТЕ!!!

– Ты не имеешь права так говорить! – прошептал Регейро. А я взглянула на Беса, который зачем-то присоединился к остальной группе, и сказала строго.

– Бес уйди оттуда, ты меня с мысли сбиваешь! – и он послушался. Посмотрела на остальных сокурсников презрительным взглядом, максимально презрительным и сказала твердо, так чтобы проняло. – ИМЕЮ полное, абсолютно полное право так говорить! Я вообще в вашей профессиональной пригодности сомневаюсь. И я не про физические или магические параметры сейчас говорю.– придется перейти на свою личность, а так не хотелось… – Я про моральные качества.

– Например? В чем мы так провинились?

– Скажите в чем основная обязанность боевых магов? – с сарказмом спросила я. Все как-то растерянно переглянулись. БЕСЯТ! – ЗАЩИЩАТЬ слабых и беспомощных! Не за деньги, не за славу, и то и другое нас найдет, а потому что мы сильнее остальных людей!!! Реально сильнее! – все согласно покивали головой, наверное, ещё не поняли, куда я клоню. Ну я и припечатала. – Тогда почему вы все не просто не вмешивались, когда издевались над вашей сокурсницей, вы ещё и САМИ позволяли себе издевательства?! Над слабой, я ведь физически слабее каждого из вас, бесправной девчонкой, ведь защиты не только родителей, но и Рода не видела много лет. Да я младше вас всех минимум на три года. Так ПОЧЕМУ? Потому что я не МОГЛА себе позволить ВАМ увидеть мои слабости?!!! Так как знала, что бить по ним вы будете с особой извращенной радостью, даже не совсем осознавая, что вы творите! Вы ведь сами не понимаете, что ведете себя как дети, которые пытаются замучить котенка до смерти, ещё и злятся за то, что котенок царапается. Да я – не котенок, а вы не дети, чтобы искать себе оправдание в «непонимании» ситуации, – прикрыла глаза, с силой выдыхая воздух и призывая к спокойствию. Так надо быстрее отходить от своей личности. – И даже сейчас вот в этой ситуации с трупом изуродованной девочки, когда я обнималась с урной, вы видели в этом мою слабость! А не собственную аморальность. Да что такого особенного в том, чтобы продолжить издеваться над телом?! Это всего лишь труп! Труп девочки, которая даже не предполагала, что выбрав смерть после издевательств над её телом и душой, попадет сюда. Что её тело будет рассматривать толпа половозрелых мужиков, что некромант решит использовать его для своих ритуалов, досадуя, что каналов ещё нет, и придется потратить кучу времени и сил для их настройки, не задумываясь при этом, что это означает только одно – она ещё была ребенком, когда её лишили надежды на нормальную жизнь, – я отвернулась от сокурсников, не в силах смотреть на их рожи. И все-таки сказала то, во что не каждый верит. – А если ещё и верить в загробную жизнь, то её душа, может даже в этот момент, находится здесь.

Первые тринадцать дней после смерти: душа почти постоянно находится в нашем мире (если верить в загробную). Последующие тринадцать дней, изредка, только с разрешения Шархов, низших слуг Индариона, последние тринадцать до 39 дня может покинуть всего пару раз Юдоль Вечной Скорби, царствие Индариона (страшное название загробного мира, согласна, но считается, что умершие всегда тоскует по оставшимся за гранью родным). Тишина, последовавшая за этими словами, стала уже серьезно давить на нервы. Поэтому я посмотрела на Данлара и сказала ровным тоном.

– Но в одном вы правы, я не имею права спорить с преподавателем в рамках учебной программы. Так что мы будем делать с телом? Допрашивать труп, чтобы моргана впечатлениями поделилась? Или делать моргха? Он будет конечно хромать на обе ноги, но ведь такая возможность пропадает?

Данлар выругался на всеобщем и резким движением накрыл тело простынею. Я смотрела, как он выкатывает телекинезом, каталки из подсобки: шесть каталок с трупами (значит, работать будем по трое).

– И кстати, голос у меня несколько раз срывался, только из-за того, что я на пороге ангины, а времени сходить в лечебное крыло на обеде не было, – на всякий случай сказала я. Они не должны видеть мои слабости, даже там где они, действительно, есть. – И магистр Данлар, насчет пристрастности… – он посмотрел на меня вопросительно. – Это не я пристрастна, а вы! Почему именно мое мнение вы так хотели услышать? Почему на втором курсе так часто проверяли мои знания насчет морган?

– Кейрина, когда вы учились на втором курсе, я искренне полагал, что Академию ожидает «появление» морганы, очень сильной морганы. Особенно после дуэли, то есть учебного поединка между Артемием и вашим деканом. – Данлар говорил искренне, я видела.

Да все догадывались, из-за кого эта дуэль была, на которую я естественно не пошла. Было абсолютно безразлично, как они между собой меня поделят. Кстати, была ничья: вынесли оба тела, естественно, что поединок был не до смерти. И, конечно же, я не пошла в лечебное крыло поздравить и пожалеть победителя (Артемий все-таки был только выпускником, а Веррис уже давно практикующим магом, так что победил именно Вигейро). И естественно Артемий на это разозлился… Лучше не буду вспоминать! А вот предположение профессора насчет морганы из меня даже немного оскорбительно! Я нервно хохотнула и призвала сферу истины.

– Слушайте, магистр, это почти оскорбление. Никогда не рассматривала подобный вариант! НИКОГДА! – развеяла ослепительно белую сферу, и направилась к Бесу. Третьим в нашем практическом задании хотел стать Регейро, но Зорвиэль схватил его за руку и отправил к соседнему столу. И сам встал третьим к нам. Данлар озвучил задание (изначально запланированное), и мы дружно приступили. Слишком много времени мы потратили на мое «выступление» Успеть бы!

Мы успели, но с трудом. А едва прозвучал гонг, как сокурсники поспешили покинуть «морг». Осталось четверо, и я попросила Зорвиэля.

– Уведи отсюда своего друга. Я ж прибью его сейчас и не замечу! – да у меня есть такой способ в загашнике (даже с нулевым резервом), никто о нем не знает, поэтому и Аллитер и Зорвиэль только странно хмыкнули и пошли на выход. А я подошла к магистру и спросила тихо. – Как её звали? – я приоткрыла лицо девочки, и запоминая, и фантазируя, какой бы она была, если бы ей дали повзрослеть.

– Не надо, Кейрина! У вас своих ночных кошмаров хватает.