Аналогичный мир. Том второй. Прах и пепел

– Премию ты им просчитал?

– Да, конечно. Три тысячи на двоих.

Фредди покачал головой.

– Зарплата старшего ковбоя. Не ошалеют парни?

– Ты их знаешь лучше меня. По-моему, не должны. Я обещал премию с привеса. Ни одного меньше тысячи. Законный процент умножь на цену. Вот и считай.

– Да, – почти сразу кивнул Фредди. – Так и выходит. Что ж, парни заработали.

Джонатан кивнул. Они сидели у камина, и стояла особая ночная тишина. Ветер за окнами да редкое потрескивание поленьев в огне. Фредди допил свой стакан и усмехнулся:

– Ну, всё, я на боковую. А то ещё спектакль просплю.

– Какой?

– А Эркин завтра будет тебе обеспечение сдавать.

Джонатан рассмеялся.

– Да, действительно. Как бы у него излишка не оказалось.

– Ну, это ты зря, Джонни, – возразил Фредди. – Насчёт этого парни ни-ни. Чтоб они на чужое позарились…

– Ты о чём, Фредди? – искренне удивился Джонатан. – А-а, извини, конечно, я не думаю, что они нечисты на руку. Но недостачи не будет, спорим?

– В ремнях убыль естественна. Рвутся, сшиваются, обрывки попросту выбрасываются…

– За каждый дюйм вычту, – свирепо сказал Джонатан и рассмеялся. – Неужели ты думаешь, что буду ремни перемерять?

– С лендлорда станется, – пробурчал Фредди, вставая.

– Хорошая идея, – кивнул Джонатан. – Вот я со старшего ковбоя и вычту. За недосмотр.

Спектакль получился на славу. Эркин действительно сдавал всё. Сначала предъявил лошадей. Лошади здоровы, вычищены.

– А Резеду, сэр, вы продали.

Джонатан кивнул. Фредди прилагал героические усилия, чтобы сохранять серьёзное выражение. Тем более что парни не играли. А зрители – что за спектакль без зрителей?! – Мамми, Дилли, Молли, потом подошли Ларри и Сэмми и прибежал из котельной Стеф, мелюзга с самого начала крутилась рядом, – все они следили за сдачей инвентаря в почтительном молчании, явно переживая за парней. Пожалуй, только Стеф чувствовал комичность ситуации. Но на него Фредди не смотрел, боясь не выдержать и расхохотаться.

После лошадей была сдана седловка, включая лассо. Тоже всё на месте и в полном порядке. Наступила очередь вьюков. Эркин и Андрей их заранее вытащили из кузова грузовика и перенесли к кладовкам. Джонатан невозмутимо принимал решётку, котелки, сковородку, кофейник… всё, вплоть до точильного камня, вся мелочь, обрывки ремней, связанные в пучок. Тут у Фредди начался приступ кашля, и ему пришлось отойти. Правда, ненадолго. Такое представление пропускать грешно. Миски, кружки, продукты… Джонатан оглянулся на Мамми. Та сразу вышла вперёд, открыла продуктовую кладовку и приняла от парней остатки крупы, муки, сахара, кофе, мешочки с солью и перцем.

Вот тут на мгновение и Фредди стало по-настоящему интересно. Когда Мамми, грозно подбоченившись, спросила:

– А перец где, парни? Его много было.

Фредди чуть было не влез с объяснениями, уже рот открыл, но тут Эркин спокойно ответил:

– Вот, Мамми. Мы и не тратили его, сэр.

И показал на маленький белый туго набитый мешочек. Незахватанно-белый. Мамми важно кивнула, забирая его. Распустила завязки и заглянула, проверяя.

– Да, всё точненько, масса.

Фредди озадаченно посмотрел на парней – Эркин невозмутимо серьёзен, Эндрю на мгновение не сдержал радостной ухмылки – встретился глазами с Джонатаном. Тот еле заметно улыбнулся и кивнул.

– С продуктами всё. Ещё…

– Вот, одеяла, сэр. Два брали. И вот, – Эркин снял с головы и положил на развороченный вьюк шляпу, и тут же Андрей повторил его жест. – Две шляпы, сэр. Всё.

Джонатан очень серьёзно, глядя им в глаза, сказал:

– Инвентарь принят. Недостачи нет.

Широко улыбнулся Эркин, шумно перевела дыхание Мамми, засмеялся Андрей, радостно ойкнула и хлопнула в ладоши Молли, заулыбались и остальные, загомонила мелюзга.

– Ларри, Сэмми, – вмешался в начинающееся веселье Джонатан, – убирайте всё в кладовку. А вы, парни, идите со мной.

У себя в комнате Джонатан сел за стол, показав парням на стулья напротив. Фредди сел сбоку стола. Помягчевшее лицо Эркина снова отвердело, напрягся и как-то подобрался Андрей.

– Под расчёт, парни, – Джонатан говорил очень чётко, даже резко, улыбаясь только глазами. – Итак, плата. Вам причитается ещё одна треть. Пятьсот кредиток. Так? По стаду и инвентарю претензий нет, поэтому вы получаете её полностью. Теперь премия за привес. Средний вес бычка тысяча триста семьдесят пять фунтов. Средний привес составил тысячу двести пятьдесят фунтов. Мясо высокого качества, по кредитке за два с половиной фунта. Таким образом, прибыль на бычке пятьсот кредиток. Ваш призовой процент – шесть. Шесть от пятисот – тридцать кредиток. И на сто голов… это будет три тысячи кредиток.

Объясняя, Джонатан считал на больших массивных счётах, звучно щёлкая костяшками. Парни явно уже запутались в числах, и лицо Эркина стало угрюмо-покорным, а у Андрея зло заходили желваки на скулах. И если бы сейчас Джонатан упомянул о вычете… неизвестно, чем бы кончилось. Но Джонатан повторил:

– Три тысячи кредиток – это ваша премия за привес. На двоих. Понятно?

Они осторожно кивнули. Джонатан достал из ящика письменного стола деньги и отсчитал двадцать четвертных и тридцать сотенных кредиток. Парни переглянулись, и Джонатан молча достал и протянул им лист бумаги. Но Эркин снял свой шейный платок и, не пересчитывая, очень ловко завернул в него деньги.

– Правильно? – улыбнулся Джонатан.

– Да, сэр. Спасибо, сэр, – вежливо улыбнулся Эркин.

– Тогда последнее.

Джонатан раскрыл толстую бухгалтерскую тетрадь, в которой вёл учёт найма и расчётов с работниками. Быстро нашёл нужную строку, проставил дату.

– Вот, запись о вас. Наняты в мае, рассчитаны сегодня, пятого сентября, расписывайтесь. Да, опять две буквы.

Они медленно старательно расписались. Джонатан оглядел результат, кивнул. И раскрыл другую, приходно-расходную книгу.

– А теперь здесь. Полторы тысячи зарплаты, три тысячи премии. Здесь может расписаться один, так как деньги вы сами между собой делите.

Эркин посмотрел на Андрея и расписался.

– Ну, вот и всё, парни. Спасибо вам за работу, – улыбнулся Джонатан. – Сегодня можете отдыхать. А завтра на рассвете уезжаем. Привезём вас туда, откуда увезли.

– Да, сэр, – Эркин встал, взял свёрток с деньгами. – Спасибо, сэр.