– Да, давайте ложиться.
– Завтра побегаем.
Они спокойно поужинали. Тряпки, листья и мешочек из-под перца сожгли. А чтоб запах горящей ткани не потревожил соседей, Андрей подпалил специально разложенную для сушки портянку, и они немного достаточно громко поругались из-за того, кто устроил такой огонь. Событие вполне заурядное, слишком заурядное, чтобы привлечь чьё-то внимание. Потом занялись обычными починками. Старые лассо, старые рубашки… Блокнот и ручка Фредди лежали между мешками на его лежанке. Так, завалялись. Оставалась карта.
– Сожжём? – Андрей перешёл на камерный шёпот.
– Он должен знать.
– Отдать… заложимся.
– Мы и так у него на крючке. А это… если он не будет знать, он же бояться будет. А на страх его возьмут, кем он откупаться станет?
– Скажем, что сожгли.
– Пусть сам, – Эркин оборвал нитку и попробовал лассо на разрыв. – Это его, пусть сам и решает.
– Тогда прячь. Чтоб только ты достал.
– В сапог зашью. У меня голенища двойные.
– А, понял. У меня для ножа так прошито.
– Ну вот. Прикрой.
– Ага.
Андрей сдвинулся так, чтобы костёр не слепил глаза и была видна улица, и сидел с рубашкой на коленях, пока Эркин подпарывал голенище, закладывал туда бумаги и зашивал разрез.
Эркин закончил шитьё, обулся и убрал всё.
– Давай кофе ещё?
– Ягоды залей.
– Вспомнил! Настаивается уже. Утром попьём.
– Ну, тогда кофе.
– Давай.
Андрей разлил кофе по кружкам. Эркин достал джем. Они спокойно пили кофе и ели лепёшки с джемом. Посёлок затихал, под многими навесами уже легли спать. Из-за реки еле слышно доносилась Лоза. И говорить ни о чём не хочется, так мирно и спокойно вокруг. После тяжёлой работы ничего нет лучше вот такого спокойствия.
Из темноты бесшумно возник и подсел к их костру высокий негр в кожаной куртке. И опять тишина. Никто не начинал разговора первым.
Эркин допил свою кружку и поднял на негра глаза.
– Ну? – очень спокойно спросил Эркин.
Негр улыбнулся.
– Спасибо за свободу.
– Только проснулся? – усмехнулся Эркин. – Свободу ещё зимой объявили.
– Я дал клятву. Она до смерти. Ты же знаешь это.
– Знаю, – кивнул Эркин. – Сам дал?
Негр опустил глаза.
– Клятва есть клятва. А как давал… Всё равно уж теперь.
– За этим и припёрся? – усмехнулся Андрей.
Негр тяжело перевёл на него взгляд.
– А ты всем хамишь, или только… цветным? Заткнись, белёныш, сломаю.
– Полегче, парень, – голос Эркина стал жёстким.
– Есть из одного котла и спать под одним одеялом… кожу не поменяешь.
– А зачем? – насмешливо улыбнулся Эркин, взглядом останавливая наливающегося кровью Андрея. – Врага от друга по коже не отличишь.
Негр пожал плечами.
– Твоё дело. Но белого нельзя подпускать близко. К самому главному своему не подпускай. А то… или отберут, или изгадят, – и резко встал, оглядел их свысока. – Живи, парень. Но помни. Белый всегда только использует тебя. А потом выкинет. Так было, так будет. Кого прикармливают жратвой, кого дружбой, а кого… заботой. Но всё равно, это прикормка. Съел раз и всё. И дал клятву, и пути себе отрезал. Но… живи.
И так же бесшумно мгновенно исчез. Эркин посмотрел на Андрея и отвёл глаза. Андрей сидел чуть не плача, весь красный, с прыгающими дрожащими губами.
– Это… это я прикармливаю тебя? Эркин?!
– Да плюнь и разотри, – спокойно ответил Эркин, – всех не переслушаешь. А этот… видно, бит крепко, вот и кидается на всех.
Андрей сидел в прежней позе, только зажмурился, чтобы не заплакать.
– И про Фредди это… несправедливо. Он честно к нам… – с трудом выговорил он.
Эркин невесело усмехнулся, собрал посуду.
– Давай ложись. Я помою всё и к стаду схожу.
– Испортил вечер, поганец, сволочь этакая, – наконец справился с собой Андрей. – Такой вечер был.
Эркин молча кивнул и ушёл.
Когда он принёс посуду и воду на утро, Андрей уже спал. Или просто лежал, завернувшись по своему обыкновению с головой. И когда, вернувшись от стада, Эркин лёг, Андрей только тихо вздохнул, как всхлипнул.