– Да ладно, Старшо?й, – поморщился Лютыч. – Чего ты из-за одной… – он забористо охарактеризовал Ряху, – на всех баллон катишь.
Эркин перевёл дыхание: всё, вот теперь настоящая прописка.
В общем разговоре рассказов и расспросов одновременно он узнавал, что две недели с утра, с семи до трёх, а две – с трёх и до одиннадцати, а получка во вторую и четвёртую пятницы… сейчас-то что, а вот в войну в три смены… в две, но по двенадцать… было дело, кто помнит… да ладно, нашёл что вспоминать… ни выходных, ни отгулов… война по всем прошлась… а на фронте… я пять лет отбухал, раненый, а… ладно вам, семья-то большая, Мороз?
– Жена и дочка, – охотно ответил Эркин.
– А поселился где?
– В «Беженском Корабле».
– От Комитета, значит?
– Ну да, туда только через Комитеты.
– Ага, беженский ещё и ветеранский.
– Ага, и этот… жертв и узников…
– Ветеранский отдельно, уж я-то знаю.
– Квартира хорошая-то?
Эркин кивнул.
– Тёплая. И большая.
– С ремонтом?
– Или сам делать будешь?
– Сам, – Эркин кивнул и несколько небрежно бросил: – Не знаю, кто там раньше жил, но ремонт надо делать.
Он рассчитывал, что эта хитрость пройдёт. И прошла. Никто ту троицу и не вспомнил.
– Я тоже в «Беженском», – сказал Миняй в новеньком белом полушубке. – В правой башне. А ты?
– В левом крыле.
– Земляки, – подал наконец голос Ряха, молчавший до этого вмёртвую.
Но его не заметили, и он опять уткнулся в кружку.
– И давно приехал?
– Во вторник.
– Не обустроился ещё?
– Начать и кончить, – усмехнулся Эркин.
– Ага, – кивнул Саныч. – В воскресенье, значит, дома будешь?
– Сороковины у меня в воскресенье, – хмуро ответил Эркин.
– Кого поминаешь-то?
– Брата. Убили его в Хэллоуин.
– Чего?
– Это где?
Эркин удивлённо посмотрел на них. Они не знают про Хэллоуин? Как такое может быть? Смеются, что ли? Да нет, лица серьёзные.
– Это праздник такой. Ну, и на Хэллоуин, – он заговорил медленно, подбирая русские слова, – хотели поворот сделать, назад, как до Свободы, повернуть.
– Реванш называется, – влез было Ряха и опять его не заметили.
– Кто?
– Ну, не мы же…
– Ну, понятно.
– Да чего там, недобитки, значит…
– Да, – кивнул Эркин. – Кого зимой в заваруху, – у него всё-таки начали проскакивать английские слова, но его, судя по лицам и репликам, понимали, – не добили.
– Ну, а вы что?
– Так ты с той стороны, не с Равнины?
– Опомнился!
– До тебя как до того жирафа…
– Давай, Мороз, так вы что?
– А мы отбивались. У них пистолеты и автоматы, у нас ножи да палки с камнями. Ну и…
– Понятно, чего там…
– Палкой пулю не отобьёшь.
– Подстрелили его? Ну, брата твоего?
Эркин покачал головой. Говорить об этом было трудно, но он понимал, что надо сказать.