– На здоровье. Как звать-то тебя?
– Эркин.
Она пошевелила губами, явно повторяя про себя его имя, и Эркин, вспомнив многократно уже слышанное: «Мороз – это пойдёт», – повторил, добавив фамилию:
– Эркин Мороз.
Она сразу радостно кивнула:
– Вот и ладно, – и встала. – Доброго вечера тебе, Мороз.
Встав, она оказалась совсем маленькой, едва доставая макушкой с гладко зачёсанными назад и собранными в пучок на затылке седыми волосами до груди Эркина. А длинная, до пола, юбка и лежащий на плечах платок делали её почти квадратной.
– И вам доброго вечера, – провожала её до дверей Женя. – Заходите ещё.
– До свидания, – очень вежливо попрощалась Алиса.
Женя закрыла дверь и подошла к Эркину.
– Ну как? Всё в порядке?
– Да, – наклонившись, он осторожно коснулся губами её виска. – А у тебя?
– Всё хорошо. Мыться пойдёшь? Или просто умойся, переоденься, и сядем ужинать. У меня всё готово.
– Хорошо, – кивнул Эркин, – да, я купил, у меня в куртке, в кармане.
Вертевшаяся рядом Алиса насторожилась.
– А чего ты купил?
– Сейчас принесу, – улыбнулся Эркин.
Он быстро сходил в прихожую и принёс свёрток. Женя взяла его и строго сказала Алисе:
– После ужина, – и посмотрела на Эркина. – Да?
– Да, – кивнул он. – Я сейчас.
– Грязное в ящик кидай, – крикнула ему вслед Женя. – Алиса, помоги накрыть.
– А Эрику полотенце?
– Он сам возьмёт.
Войдя в ванную, Эркин быстро переоделся. И вовремя. Он еле успел на штанах узел затянуть, как явилась Алиса.
– Эрик, ты моешься или умываешься?
– Умываюсь, – ответил Эрик, натягивая тенниску.
– Тогда я тебе полотенце держать буду, – заявила решительно Алиса.
Эркин помог ей стянуть с сушки полотенце и стал умываться. Алиса терпеливо ждала, взвизгнула, когда он, умывшись, брызнул на неё водой, и тихонько спросила:
– Эрик, а ты чего принёс? Оно съедобное или игральное?
– И то, и другое, – ответил Эркин, вешая полотенце.
А вообще-то – подумал он – надо в спальне переодеваться. Раньше ж он это в кладовке делал.
Скатерть Женя уже заменила клеёнкой, на сковородке шипела и трещала яичница с колбасой, в чашках дымился чай.
– Эркин, суп ещё есть. Хочешь?
– Я там обедал, – мотнул он головой, усаживаясь на своё место.
– Мам, а то, что Эрик принёс?
Женя посмотрела на Эркина, и он ответил:
– Это к чаю.
– Значит, вкусненькое, – понимающе кивнула Алиса и занялась яичницей.
– Я сегодня её с собой взяла, – рассказывала Женя, придвигая ему хлеб и масло. – Погуляли заодно. Церковь в Старом городе только. Завтра, когда на рынок пойдём, посмотрим. Ну, и пройдёмся. Я только продукты покупала. А с понедельника начнём всё для ремонта покупать.
Эркин ел и кивал.
– А у тебя как?
– Всё хорошо, – он смущённо улыбнулся. – Меня обманули вчера. А сегодня уже настоящая прописка была. Ватага, нет, бригада меня приняла. Я… пива выпил. Ничего?
– Ничего, ничего, – Женя подложила ему яичницы. – А потом Баба Фима пришла. Я уже беспокоиться стала: темно, а тебя нет. Вдруг что… а она мне объяснила, что по пятницам все мужчины пиво пьют, и тебе нельзя, – она фыркнула, – компанию ломать.
– Всё так, – кивнул Эркин. – Она здесь живёт?
– Да, в башне. Оказывается, в левой башне два этажа маленьких квартир. Для одиноких. Представляешь, у неё никого нет. Все в войну погибли.
Эркин сочувственно кивнул.
– Мам, я всё съела, – напомнила о себе Алиса.
Женя рассмеялась и убрала тарелки. Подала Эркину свёрток. И он не спеша распаковал его. Женя ахнула, а Алиса завизжала. А когда разобрались, что не просто обёртка, а кукла, да ещё – рассмеялась Женя – с «одёжками», то восторгу не было границ и конца. Женя принесла из спальни маленькие ножницы, аккуратно и ловко вырезала куклу и нарисованные на вложенном в плитку листке распашонки, ползунки, чепчики… показала Алисе, как одевать и раздевать куклу. К изумлению Эркина, на обёртке было целое стихотворение про куклу и даже указано её имя. Куклу звали Андрюшей.
– Женя, я не знал…
– Всё хорошо, милый, – она улыбнулась ему, и он сразу ответил улыбкой. – Ты молодец, что купил.