Амаркорд смерти

Шахар встал из-за стола и поднял огромный бокал, наполненный бордовой жидкостью. Металлические шипы на плечах его потертого кожаного плаща сверкали бликами восходящего красного солнца. Редкие светлые волосы, зачесанные назад, были собраны в вялый клубок на макушке. На бледном лице просматривались вены, словно Шахар был настоящим вампиром.

– Дети мои! – поднял он бокал вверх. – Сегодня ночью мы одержали великую победу! Сегодня ночью наш клан убил и поработил противников. К величию есть только один путь! – заорал Шахар. – И этот путь проходит через страдания! Мы заставили наших врагов страдать! Теперь у нас много рабов, еды для Цербера и припасов! Теперь мы короли!

Полуночники радостно закричали. Парочка безумцев схватились за плети и начали хлестать подвешенных пленников, превращая их тела в кровавый фарш. Несколько капель крови упали в пустую тарелку Кары, стоящую на столе.

– Сегодня нам есть что отпраздновать! – вновь заорал Шахар. – Так празднуйте же. Вы это заслужили!

Наполненные кружки застучали о столы. Поднялся оглушающий вой пьяной толпы. Полуночники смахивали на дикарей: белая краска на лицах, словно они воины древних племен, рваная одежда и совершенно безумные глаза, в которых напрочь отсутствовала человечность.

Кара осмотрелась…

Грэм Сайлент сидел в самом углу, спрятавшись за широкими спинами воинов. Абсолютно безучастное лицо выдавало его скуку. Казалось, Сайлент думал о чем-то своем, и вся эта пафосная речь и реакция толпы его совершенно никак не волновала. Все что его заботило – это еда в тарелке. Грэм ел так страстно, словно голодал до этого год.

– Не обращайте на меня внимания, – сказал он. – В реальной жизни у меня очень слабые вкусовые рецепторы. Я не чувствую вкуса. Черт, – Сайлент впился зубами в сочный кусок мяса, – это божественно.

Грэм распотрошил двух Церберов, нашел координаты – что-то подсказывало, что это местоположение здешнего Бога, – наверняка он обдумывал план, как проделать этот же фокус еще раз. Проблема заключалась в том, что Цербер Полуночников был самым настоящим титаном, который при всем при этом мог убивать, ведь он выпил крови Сайлента. Как Грэм планировал справиться с чудовищем, если вообще планировал, Кара не представляла…

В метрах десяти от столов Кара увидела собранные бревна с сеном, расположенные рядом с деревянными столбами. Со стороны это смахивало на подготовление перед кострами Салема. И что-то подсказывало, что Кара не далека от истины.

Двери Скай Плаза открылись. Трое Полуночников выволокли избитого Билла. Без своего плаща Кара даже сперва его и не узнала. Мужчина приподнял лицо с огромной вмятиной: на нем живого места не было. Ублюдки хорошенько отделали здоровяка. Но глядя на его сбитые костяшки на руках, детектив поняла, что Билл без боя не сдался.

Странно… Кара не обмолвилась с этим человеком и двумя словами за все то время, что они были знакомы, но почему-то именно он больше всего вызвал у нее симпатию. Тем печальнее было видеть, как двое невменяемых шакалов притащили его к столбу и связали.

Кара не могла разобрать эмоции на лице Билла. Из-за здоровенной вмятины они и раньше-то не читались, а сейчас, глядя на всю ту кровь, понять состояние Билла было и вовсе не возможно. Кара лишь надеялась на то, что он достаточно невменяем, чтобы в полной мере не осознавать происходящее.

Шалем допил остатки из своей кружки, встал из-за стола и натянул повыше плавки. Пьяной походкой Полуночник доковылял до столба с привязанным Биллом, остановился, вытащил из трусов член и помочился бугаю на ноги. Толпа за столом разразилась смехом. Его брат Шахар чуть было не грохнулся назад – спасло то, что он схватился за плечо Кары, – так сильно он смеялся.  Солнце окончательно вышло из-за горизонта, озарив безумные лица Полуночников.

– Это твой друг, милая? – рыгнув, спросил Шахар.

Кара промолчала. Плевать, что она ответит. Чтобы она ни сказала Билла все равно поджарят на костре. Детектив посмотрела на связанного здоровяка, и на короткий миг их глаза встретились. Всего секунда, но Кара увидела осознанность в его взгляде. Несмотря на свои увечья Билл все прекрасно понимал.

Шалем повернулся к толпе, не потрудившись спрятать член в трусы, поднял с земли горящий факел и кинул его в сторону Билла. Мгновение, – и вспыхнуло пламя. Если Полуночники собирались насладиться криками, то здоровяк Билл всех огорчил. Ведь пока его крепкое тело полыхало, словно спичка, мужчина не произнес ни звука…

***

По лицу малыша Боба катились слезы. Он стоял в дверях главного входа Скай Плаза и смотрел на то, как его лучший друг сгорает дотла. Сердце обливалось кровью. Неужели все вот так вот закончится? Неужели и его сожгут на костре, как какую-то чертову ведьму?

Проклятье! Не на это подписывался Боб, соглашаясь на эксперимент доктора Пэйн. Будь проклят тот день, когда ему попался буклет проекта «НЕБА».

Боб сидел на унитазе в кафе неподалеку от дома и раздумывал о том, какое самоубийство подойдет ему больше. Повеситься? Бросить включенный чайник в наполненную ванну? Спрыгнуть с десятого этажа?

Способов так много… Какой выбрать?

На днях Бобу диагностировали неоперабельную опухоль мозга. Врач просто развел руками, сказав, что уже поздно. Что опухоль будет только увеличиваться. Что Боба будут мучить головные боли, возможно, появятся даже галлюцинации.

Если с первым Боб был готов смириться, то видеть всякое дерьмо, которого нет на самом деле, этого он боялся больше всего на свете. Его отец страдал шизофренией. Боб видел весь этот ужас. Повторять путь безумного папаши не хотелось совершенно.

Сейчас же, стоя здесь, смотря на догорающий труп товарища, Боб всем сердцем жалел о том, что поднял тот зассаный буклет. Лучше головные боли и галюны, чем самый настоящий костер.

Да, по факту Боба сейчас здесь нет. Все это лишь компьютерная симуляция, но как сказала доктор Пэйн: мозгу не важно, происходит это на самом деле или нет. Если он верит в происходящее, то все взаправду.

Крепкий Полуночник с обезображенным выкрашенным в белый цвет лицом сжимал плечо. Даже если бы Боб захотел сбежать, то этот громила догнал бы его в два счета: особенно, учитывая то, что у Боба на одну ногу меньше, чем у его надзирателя.

Красное солнце слепило глаза. Люди Шахара и Шалема пили, кричали и смеялись. Смерть крепыша Билла на костре была сродни театральному представлению для своеобразной публики, которую мало чем можно удивить.

Но на лицах Полуночников Боб видел некое недовольство. Билл умер слишком тихо. Не на это они рассчитывали. Кожа здоровяка вздымалась пузырями, лопалась и плавилась, но каким-то чудом он смог уйти из этого проклятого мира достойно. Что касалось Боба, то парень был уверен: как только он окажется на столбе и Шалем поднесет искру, Полуночники получат то, чего так жаждут.

Боб заверещит так громко, что его будет слышно за три квартала отсюда. От этого становилось в десять раз страшнее. Неужели это конец? Неужели конец будет таким?

– Твою мать, – прошептал парень, чувствуя, как по его телу течет пот.

– Шагай!

Здоровенный Полуночник толкнул в спину. Боб запнулся и едва не упал. Будь вместо нового протеза та старая палка, он бы разбил себе лицо о плиты на выходе из отеля.

Солнечный свет в очередной раз ударил по глазам. Некоторое время Боб щурился, пытаясь настроить фокус. Вскоре он увидел Кару: Янг Блида сидела во главе стола, рядом с Шахаром, одетая в вечернее платье. Да, наложницы Полуночников потрудились на славу. Кара действительно выглядела шикарно. Прическа, макияж, приподнятая грудь, соблазнительно выглядывающая из декольте: среди разукрашенных маньяков она выделялась, как белое пятно на огромном черном холсте.

Боба провели сквозь толпу к месту казни и привязали к столбу. Он отчетливо чувствовал запах жареной плоти товарища, обуглившегося всего в паре метров от него.

– Пожалуйста! – закричал Боб. – Пожалуйста!

– Вот, – улыбнулся Шалем. – Другое дело! Кричи, мой мальчик! Кричи!

– Пожалуйста! – вновь взмолился Боб.

Он искал лица сострадания, но все эти рожи излучали лишь одно – кровожадность. Никто не поможет. Боб обречен. Это последняя остановка на его пути. Боб начал плакать. Слезы застилали глаза. Липкие длинные волосы облепили влажное от пота лицо. Кисти натирала тугая веревка. Из-под ног шел отчетливый запах бензина.

Шалем зажег факел и подошел ближе.

– Узри же наше величие, раб! – заорал он.

Боб видел, как отвернулась Кара – Янг Блида решила не смотреть, – но еще он увидел Грэма Сайлента, поднимающегося на стол. В плаще, с зачесанными назад волосами, он смахивал на Нео из любимого фильма «Матрица». Разумеется, из первой части. Последующие ленты Боб терпеть не мог.

Пнув в сторону бутылку вина, Сайлент сказал:

– Не суди о своем величии по своей тени при заходе солнца, – Грэм щелкнул пальцами, и голова Шалема лопнула, словно мыльный пузырь.

В очередной раз лицо Боба окропила кровь.

Часть 4

Память – это медная доска, покрытая буквами, которые время незаметно сглаживает, если порой не возобновляет резцом.

(С) Д. Локк.

Глава 17

Хорошо помню тот момент, когда понял, что никому нельзя доверять. Что в этом мире я могу полагаться только на себя…