Марш теней

– Но заслуга не только моя, ваше высочество, – заявил Пазл, протягивая руку за кубком. – Мне помогал…

– Мастер Тинрайт, да. Вы нам говорили. И ему повторяю: замечательно. Вы вдохнули новую жизнь в старую, всеми любимую балладу. – Она постаралась вспомнить конец истории о Вечно Страдающей Деве в надежде, что Тинрайт не изменил ее на свой лад, иначе получится неловко: все поймут, что она не слушала. – Как сам Кайлор, вы нашли песню, способную залечить нанесенную принцем Вороном рану.

Кажется, она отгадала правильно. Тинрайт был готов пасть перед принцессой ниц и превратиться в скамеечку для ее ног.

«Да, но ему ни за что не найти подходящую рифму», – подумала Бриони и встала, шурша накрахмаленными юбками.

– Я иду поздравить королеву Аниссу с наступлением нового времени года. – Те, кто еще был в состоянии подняться, тоже встали. – Пожалуйста, сидите. Праздник еще не закончен. Слуги, подавайте вино, пока я не вернусь. Пусть мои гости наслаждаются теплом, что принес нам Сиротка. И помните: нет такого времени года, когда не восходит солнце.

«Защитите меня, боги, – подумала Бриони, направляясь к дверям под шелест пышных юбок на обручах. – Я говорю, как персонаж поэмы Тинрайта».

Сегодня ее сопровождали два стражника. Один из них, чуть постарше знакомого ей Герина Миллворда, был очень неразговорчивым. Она вспомнила, что хотела поздравить их с праздниками, сегодняшним и завтрашним. Учтивость поможет ей сдержать раздражение от того, что из-за тяжелых доспехов и алебард стражники передвигаются слишком медленно.

Она пересекла открытый дворик и почти дошла до покоев Аниссы в башне Весны, как вдруг из тени выступила вперед какая-то фигура. Сердце в груди Бриони подпрыгнуло. Молодой стражник уже был готов воткнуть алебарду в живот незнакомцу, но в самый последний миг принцесса узнала Чавена.

– Остановитесь! – крикнула Бриони. – Чавен? Всемилостивая Зория, что вы здесь делаете? Вас же могли убить! И где вы пропадали?

Врач испуганно посмотрел на нацеленную ему в живот алебарду и смущенно перевел взгляд на Бриони. Принцесса заметила, что он очень бледен. Вокруг глаз врача лежали темные круги, а щек уже несколько дней не касалась бритва.

– Прошу простить, принцесса, что напугал вас, – сказал Чавен. – Хотя я нанес больше вреда себе, нежели вам.

Но Бриони не забыла своего гнева на пропавшего Чавена.

– Где вы пропадали? – потребовала она ответа. – Милосердная Зория! Вы знаете, сколько раз за последнее время я нуждалась в ваших словах? Ведь вы всегда были не только нашим врачом, но и мудрым советником. Куда вы ездили?

– Это долгая история, ваше высочество, совершенно неподходящая для беседы в холодном, продуваемом ветром дворе. Но я вам скоро все расскажу.

– У нас война, Чавен! Сумеречное племя стоит у дверей замка, а вы куда-то исчезаете. – Она почувствовала, как к глазам подступают слезы, и сердито промокнула их рукавом платья. – Баррик тоже уехал сражаться с этими созданиями. Есть и другие вещи, еще страшнее. Да накажут вас боги, где вы были?

Он медленно покачал головой и ответил:

– Я заслуживаю ваших проклятий, ибо по глупости пытался разрешить ужасную загадку – даже не одну, если быть точным. На это у меня ушло слишком много времени. Больше, чем я предполагал. Да, я знаю про сумеречное племя и про Баррика. Меня не было при дворе, но слухи расползлись повсюду.

– Загадки! – Бриони раздраженно всплеснула руками. – Слишком много загадок! В любом случае, сейчас я собираюсь навестить мою мачеху. Я должна увидеть ее, прежде чем мы поговорим.

– Да, это я тоже знаю. И, по-моему, мне следует пойти с вами.

– У нее подходит время родов.

– Еще одна причина, чтобы навестить ее.

– Тогда пошли. – Бриони сделала знак стражникам опустить алебарды. – Я только выпью с ней поссета*[2 - Posset – горячий напиток из молока, сахара и пряностей, створоженный вином (англ.).], и мы уйдем.

– Возможно, придется задержаться у нее подольше, ваше высочество, – возразил Чавен.

В этот ужасный вечер у Бриони уже не было сил, чтобы гадать, что имеет в виду врач.

«Нет способа подготовиться к смерти», – размышлял Чет.

В последние несколько дней обстоятельства раз за разом вынуждали его изобрести такой способ, но успеха он не добился.

– Пожалуй, я этого и не хочу, – пробормотал себе под нос Чет.

Желтоглазые фигуры в доспехах равнодушно смотрели на него сверху вниз, держа в руках копья, сверкавшие в сероватом свете. Зато его товарищ по несчастью отозвался.

– Конечно, не хотите, – сказал Джил. – Все живое цепляется за жизнь. Думаю, даже мой народ.

Чет склонил голову, вспомнив Опал и мальчика. Происходящее казалось ему незначительным, глупым и неестественным по сравнению с его предыдущей мирной жизнью. Он услышал приближавшийся топот. Не надежда, а раздражение, вызванное тем, что жуткое ожидание затягивается, заставило его поднять голову.

Мужчина – если это был мужчина – скакал на огромном коне, какого Чету еще не приходилось видеть: макушка головы фандерлинга едва доставала до колена животного. Всадник тоже был большим, но не великаном. Его доспехи походили на полированный панцирь черепахи серого и сине-коричневого цветов. На боку у прибывшего висел меч, а под мышкой был зажат шлем в форме головы неизвестного зверя с клыками.

Однако самым удивительным было его лицо. Сначала Чет думал, что это маска из слоновой кости, поскольку не увидел ничего, кроме красных глаз и маленького вертикального бугорка на месте носа. Все остальное было гладкое и белое. Лишь когда незнакомец осматривал Джила с ног до головы, Чет заметил часть его шеи и понял, что на всаднике нет маски.

– Его зовут Джаир Штормовой Фонарь, – услышал он вдруг голос Джила. – Он говорит, мы должны пойти с ним.

Чет рассмеялся, но смех получился не очень естественным. Если он еще не свихнулся, значит, безумен Джил или весь мир в одночасье утратил разум.

– Говорит? – переспросил фандерлинг. – У него же нет рта!

– Но он говорит. Я слышу его голос внутри себя. Ты не слышишь?

Нет. Чет устал. Он чувствовал себя таким истощенным, словно минералы пропитали его кости и превратили их в твердый камень. Когда безликий всадник повернул назад в город, солдаты подтолкнули Чета копьями. Но никакие пики не могли заставить его двигаться быстрее: у него не осталось на это ни желания, ни сил.

Площадь Трех Богов была украшена кусками темной ткани, поэтому даже при свете множества факелов здания скрывались в тени. Она поджидала их у ступеней храма, сидя на простом стуле с высокой спинкой (вероятно, из дома какого-нибудь купца), что не мешало ей держаться с достоинством, словно это был трон.

Она была примерно такого же роста, как Джаир, а красота ее смуглого лица поражала запредельной таинственностью… Хотя в целом это лицо мало чем отличалось от человеческого. Она вскидывала голову и прислушивалась к звукам, которые Чет не способен был различить, а потом обращала взор на площадь, где терпеливо сидели на земле ее легионы, и четко видела каждого воина на любом расстоянии, словно смотрела сквозь толстый прозрачный кристалл.

На ней были военные доспехи из черных пластин, особенно плотно прикрывавшие спину и плечи. Торчащие из них жуткие длинные шипы не позволяли рассмотреть ее фигуру.

Чет стоял перед ней на коленях совсем близко и мог видеть, что у нее две руки и две ноги. Он набрался храбрости и посмотрел ей в лицо, но не смог долго удерживать взгляд. В ней чувствовалась грубая пугающая сила, заставлявшая отводить глаза.

Обращаясь к воительнице, Джил назвал ее Ясаммез. Он говорил, что она была когда-то его госпожой. После приветствия Джил не проронил ни слова, и она тоже не говорила с ним.

Высокая женщина подняла руку в перчатке и сказала что-то на незнакомом Чету языке. Голос у нее был низкий, как у мужчины, но очень музыкальный. У Чета при этих звуках зашевелились волосы на голове.

«Это страшный сон! – завопил голос внутри него. Голос пытался как-то объяснить то, что объяснить нельзя, но звучал он слишком глубоко, и Чет его почти не слышал. – Это кошмар. Ты скоро проснешься».

– Она хочет зеркало, – сказал Джил, поднимаясь на ноги. Чету и в голову не пришло отказать. Он вытащил костяной кругляш в серебряной оправе и протянул женщине. Но она не стала сама брать его. Джил взял зеркало с ладони Чета и с поклоном передал ей. Она поймала зеркальцем свет факела, и на миг Чету показалось, что по ее худому неподвижному лицу пробежала искра гнева. Она снова заговорила. Довольно длинная речь состояла из щелчков и бормотания.

– Она сказала, – перевел Джил, – что исполнит свою часть договора и отправит зеркало в Кул-на-Квар. Что смертных убивать больше не будут, если только племени не придется защищаться.

Джил продолжил разговор. Теперь он говорил на ее языке намного быстрее.

– Она говорит со мной так, будто я король, – тихо сказал Джил Чету. – Она утверждает, что через меня на расстоянии говорит король. Сам же я королем не являюсь.

«Король? На расстоянии?» Чет не имел ни малейшего понятия, что все это может значить. Его угнетала странность происходившего, от этого хотелось расплакаться. Но в душе Чета было и упрямство – непробиваемое, как камень в именах и сердцах фандерлингов. Дух его оставался по-прежнему сильным, а значит, он не выкажет страха перед этими прекрасными дикими созданиями.

Ясаммез вытянула руку, держа зеркало длинными пальцами. Безликое существо по имени Джаир Штормовой Фонарь шагнуло к ней, забрав у нее зеркало. Они не произнесли ни слова – по крайней мере, Чет ничего не слышал. Джаир поклонился, положил вещицу в мешочек на поясе, приложил пальцы к глазам – видимо, это был жест почтения – и подошел к своему огромному коню.