По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2024.
✖
Сушкин дом… на Мухиной горе
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Сладкие слезы
Я в чае растворял кусочек сахара,
Но сахар растворяться не хотел.
В коробке братство сахарное плакало,
Оплакивая горький свой удел.
А маленький кусочек меда белого
Ручонкою все норовил махнуть
Да вылезти из чая свеже-крепкого,
Но успевал лишь воздуха глотнуть.
А я сидел, на дно глядя задумчиво,
Рукою в чашке гнал водоворот,
Гляжу, а из коробки с рафинадами
Уж сладкая слеза на стол течет.
Но не посмел я растворить
кусочек маленький…
И нежно ложечкой его достал,
Остался я с заваркой черно-горькою,
А сахар в белый монастырь отдал.
Отпил глоток, да спать пошел по горечи,
Вдруг оглянулся, чуть расслышав – Стой!
А из коробки вслед глядит признательно
Калека, возвратившийся домой.
август, 1989 г.
«И дрогнули снежные…»
И дрогнули снежные
ветви,
Вздохнул постаревший
Снегирь,
Вдохнула весна в его сердце любовь…
И на тысячу миль —
Все оживает,
Все любит,
Все хочет…
Ну что ж…
Весну не обманешь…
Чисть перья, ты дорог мне
старый снегирь.
6 марта 1989 года
«Я краски новые купил…»
Я краски новые купил
И их сложил, и их закрыл.
Не в силах кисть моя писать
Все то, что хочется сказать.
Гитару новую купил
Да струны я на ней спустил,
Не в силах кисть моя сыграть,
Все то, что хочется сказать.
Чернила новые купил,
Открыл блокнот, да и закрыл.
Не в силах сердце написать
Все то, что хочется сказать.
А утром другу позвонил,
На голос трубку положил,
Не в силах был язык сказать
О том, что я хотел создать.
Потом уселся у окна,
И только полная луна
Дала один совет простой:
Пока есть силы, то – не стой.
июль, 1989 г.
Из книги «Белый уголь, Черный снег»
«Это вино называется «Осень…»
Это вино называется «Осень»,
В этом бокале мудрость и скорбь,
Радость прощения и горечи проседь,
Тайный итог недописанных строк.
Прощанье с друзьями,
отпущенье грехов…
Смерть ноября в зимнем триумфе
И, как ответ на новый запрет,
Боль за погибших в
бессмысленном бунте.
Вечная слава и вечный сон.
Боже, когда же мы сможем понять?
Что в этих словах лишь траурный стон,
Обнимающей сына – могильный холм,
Бедной старухи, нелепо упавшей,
Среди воронья, тишины и крестов,
Прося у него лишь несколько слов.
июнь, 1991 г.
Я в чае растворял кусочек сахара,
Но сахар растворяться не хотел.
В коробке братство сахарное плакало,
Оплакивая горький свой удел.
А маленький кусочек меда белого
Ручонкою все норовил махнуть
Да вылезти из чая свеже-крепкого,
Но успевал лишь воздуха глотнуть.
А я сидел, на дно глядя задумчиво,
Рукою в чашке гнал водоворот,
Гляжу, а из коробки с рафинадами
Уж сладкая слеза на стол течет.
Но не посмел я растворить
кусочек маленький…
И нежно ложечкой его достал,
Остался я с заваркой черно-горькою,
А сахар в белый монастырь отдал.
Отпил глоток, да спать пошел по горечи,
Вдруг оглянулся, чуть расслышав – Стой!
А из коробки вслед глядит признательно
Калека, возвратившийся домой.
август, 1989 г.
«И дрогнули снежные…»
И дрогнули снежные
ветви,
Вздохнул постаревший
Снегирь,
Вдохнула весна в его сердце любовь…
И на тысячу миль —
Все оживает,
Все любит,
Все хочет…
Ну что ж…
Весну не обманешь…
Чисть перья, ты дорог мне
старый снегирь.
6 марта 1989 года
«Я краски новые купил…»
Я краски новые купил
И их сложил, и их закрыл.
Не в силах кисть моя писать
Все то, что хочется сказать.
Гитару новую купил
Да струны я на ней спустил,
Не в силах кисть моя сыграть,
Все то, что хочется сказать.
Чернила новые купил,
Открыл блокнот, да и закрыл.
Не в силах сердце написать
Все то, что хочется сказать.
А утром другу позвонил,
На голос трубку положил,
Не в силах был язык сказать
О том, что я хотел создать.
Потом уселся у окна,
И только полная луна
Дала один совет простой:
Пока есть силы, то – не стой.
июль, 1989 г.
Из книги «Белый уголь, Черный снег»
«Это вино называется «Осень…»
Это вино называется «Осень»,
В этом бокале мудрость и скорбь,
Радость прощения и горечи проседь,
Тайный итог недописанных строк.
Прощанье с друзьями,
отпущенье грехов…
Смерть ноября в зимнем триумфе
И, как ответ на новый запрет,
Боль за погибших в
бессмысленном бунте.
Вечная слава и вечный сон.
Боже, когда же мы сможем понять?
Что в этих словах лишь траурный стон,
Обнимающей сына – могильный холм,
Бедной старухи, нелепо упавшей,
Среди воронья, тишины и крестов,
Прося у него лишь несколько слов.
июнь, 1991 г.
Другие электронные книги автора Терентiй Травнiкъ
Последний отзыв
Очень интересно