Страсть выбирает отважных

Что ж, возможно, ее действительно что-то поразило, но что именно? Она не знала ответа на этот вопрос и, стараясь скрыть смущение, пробормотала:

– О, как драматично… С вами, папаша, все в порядке?

Лорд Хьюго, уже пересевший на другое сиденье, тотчас кивнул.

– Да, все отлично.

Однако его синие глаза разглядывали ее с таким странным и даже недоуменным выражением, как будто она вдруг оказалась еще одной комнатой в его больничных чертежах – комнатой, которую он не проектировал и которой не мог найти применения.

Но Джорджетта мгновенно забыла об этом странном взгляде, как только карета остановилась перед особняком Уиллингемов. Если честно, она ужасно волновалась и даже не очень-то хорошо помнила, как ее зовут.

В любой приличной сказке герцог и герцогиня, имеющие зуб на одного из сыновей, обитают в уединенном замке, над которым вечно бушует гроза и сверкают молнии. Впрочем, лондонский особняк герцога оказался весьма внушительным – ничуть не хуже замка. Когда же дворецкий открыл дверь, чтобы впустить их с Хьюго, Джорджетта окончательно убедилась, что дом этот нисколько не уступал по великолепию Сомерсет-Хаусу, в котором она совсем недавно побывала.

– Как красиво, – шепнула она своему спутнику, когда дворецкий ввел их в вестибюль. – А я-то была уверена, что здесь будет темно и мрачно. Мне представлялась башня с осыпающимися стенами, как в готическом романе, и портретами длинноносых предков на стенах.

Хьюго усмехнулся и пробормотал:

– Портреты у них на втором этаже.

С этими словами он распахнул дверь, ведущую в гостиную, которая выглядела так, как и ожидала Джорджетта, начитавшаяся светских хроник в газетах. Конечно же, высокий потолок, огромные окна и изящная белоснежная лепнина. Простор и сияющая чистота, ни стопок пожелтевших книг, ни пятнышка пыли, разумеется, никакого грязного белья, которое предстояло отнести к прачке.

Зато здесь находилась стайка богато разряженных дам, восседавших на обитых бархатом стульях. И дамы эти тотчас же, как по команде, уставились на вошедших, а их чайные чашки застыли в воздухе на полпути ко ртам – воплощение жеманного изумления!

А затем одна из элегантных дам воскликнула:

– Лорд Хьюго! Какой приятный сюрприз!

– Мое почтение, мама. – Хьюго поклонился, и герцогиня ответила тем же (это была высокая и худощавая, изысканно одетая седовласая женщина с горделивой осанкой и выражением непоколебимого спокойствия на лице).

– Ты нас совсем не навещаешь, Хьюго! – Герцогиня всплеснула руками в грациозном волнении, отчего взметнулись концы ее шали и качнулись седые локоны, в живописном беспорядке уложенные над ушами. – Ты приехал, чтобы извиниться перед отцом? – Ее светлость поставила чашку на стол, и тонкий фарфор мелодично зазвенел, когда чашка соприкоснулась с блюдцем. – Однако же… Твой сюртук в столь ужасном состоянии, – добавила герцогиня со вздохом.

– Ваша светлость, это не его вина! – воскликнула Джорджетта, не забыв сделать реверанс. – Какой-то ужасный уличный мальчишка облил лорда Хьюго дешевым джином, когда он пытался ему помочь. Видите ли, с тем парнем явно стряслась какая-то беда…

Хьюго покосился на свою спутницу и проговорил:

– Очень хорошо, что вы об этом сообщили, мисс Фрост. Лично я рассматриваю это происшествие таким же образом.

Герцогиня внимательно рассмотрела их обоих, затем поинтересовалась:

– Кто твоя спутница, Хьюго? Сейчас неприемный час, и я не ожидала посетителей.

Однако присутствие в гостиной пяти других дам отрицать было невозможно, и, следовательно, герцогиня имела в виду, что не ожидала таких, как эта особа. Что ж, ничего удивительного… Любимое платье Джорджетты, бледно-желтое, казалось дешевым и безобразным на фоне богатого убранства гостиной, не говоря уж о нарядах сидевших здесь дам.

Но Хьюго, казалось, нисколько не смутился. Он учтиво представил Джорджетту собравшимся в гостиной благородным дамам, и перед каждой из них девушка сумела изобразить вполне сносный реверанс.

– Какое удовольствие познакомиться с вами, ваша светлость, – сказала она герцогине. – Ваш сын помогает мне отыскать моего брата.

– Вот как, мисс Фрост? – молвила герцогиня, когда слуга принес еще один чайный поднос, на изготовление которого ушло столько серебра, что в трудные годы он, наверное, стал бы спасением для Королевского монетного двора. – Мне всегда было любопытно, с кем лорд Хьюго водил знакомство во время обучения в медицинском колледже. Похоже, ваш брат умеет заводить друзей.

– Знакомство на почве занятий медициной? Я заинтригована… – проговорила дама с чудесными золотистыми локонами и чарующей улыбкой. Взяв с подноса крошечное пирожное, она продолжила: – Мисс Фрост, я никогда не встречалась с женщиной-медиком. Наверное, ваше платье… это нечто вроде специального академического наряда?

– А… приветствую, Тэсс! – воскликнул Хьюго. – Слышал, что вы с Лофтусом снова ожидаете прибавления. Мои поздравления…

Улыбка белокурой дамы погасла.

– Видите ли, Хьюго, мы с маркизом считаем, что этот вопрос обсуждать еще рано.

– Это моя невестка, – пояснил Хьюго, взглянув на свою спутницу. – Но вы об этом, несомненно, догадались, раз уж мы обращаемся друг к другу по имени.

– И раз уж он говорит совершенно неприличные вещи, – вставила маркиза.

– Рада познакомиться, миледи, – сказала Джорджетта. – Сама я не имею медицинского образования. – Она окинула взглядом свое платье. – Просто у меня нет модной портнихи…

– Ничего-ничего, – поспешно проговорила маркиза. – В Лондоне встречаешь столько разных людей…

– Но каким образом, – вмешалась герцогиня, – вы познакомились с моим сыном, мисс Фрост? Я-то думала, что во время его занятий медициной.

– Мы познакомились, когда он пришел в книжный магазин, принадлежащий моей семье. Магазин семьи Фрост, знаете?

– Ни разу там не была, – ответила герцогиня. – Но название кажется мне знакомым.

– Это совсем небольшой магазин и одновременно… нечто вроде розыскного агентства. Мои родители всегда знали, где отыскать любую нужную клиентам книгу или рукопись. – А если подобных услуг никто не заказывал, они удовлетворяли собственное любопытство, прочитывая том за томом. – Сейчас этим же занимаются мои кузены, – добавила девушка.

– Хьюго, а что именно они разыскивали для тебя? – Казалось, герцогиню заинтересовал рассказ гостьи.

– Я не помню… – пробормотал Хьюго, явно смутившись.

Джорджетта же по-прежнему чувствовала себя нищей, и это отнюдь не улучшало ее настроения, однако непоколебимая вежливость герцогини и ее подруг внушала надежду. Да, конечно, она здесь чужая, но было ясно, что они не станут перемывать ей косточки, пока она не скроется за дверью. А если так, то почему бы не поразвлечься?

Взглянув на своего спутника, Джорджетта проговорила:

– Неужели вы не помните, лорд Хьюго? Знаете, а ведь тот день, когда вы впервые вошли в наш магазин, был счастливейшим в моей жизни. Ох, ваша светлость!.. – Девушка с восторженной улыбкой смотрела на герцогиню. – Когда лорд Старлинг открыл дверь, колокольчик воззвал, словно труба ангела! Когда же он спросил, где можно отыскать трактат «О строении человеческого тела», мне показалось, что сердце вот-вот выскочит из моей груди – как на гравюре, где изображена вскрытая грудная клетка.

Ковыряя носком сапога вытканную на ковре красную розу, лорд Хьюго пробормотал:

– Мисс Фрост, о чем вы? Какая нелепость…

Герцогиня нахмурилась.

– Так это неправда, мисс Фрост? Ах если бы все были столь же лестного мнения о моем младшеньком…

О боже! Джорджетта немного смутилась: выходит, сыграла на святых материнских чувствах, которые ей самой были совершенно неведомы, – и, тщательно подбирая слова, ответила:

– Конечно, я преувеличиваю, ваша светлость, однако не лгу. Ваш сын действительно был ко мне исключительно добр. И действительно просил трактат Везалия, каковой мой кузен и приобрел для него месяц спустя.

Хьюго хмыкнул и проворчал:

– Довольно об этом. И при чем здесь моя доброта? Я всегда руководствовался исключительно здравым смыслом. Мама, ты ставишь девушку в неловкое положение.