Охрана музеев. Тайна номер 1

– Муж говорит, что ребёнок раскапризничался, никак не унимался. Она решила выйти с ним – оказывается, они так часто по двору ночью гуляют. Двор закрытый – значит безопасный.

– Да… несуразность какая-то.

– И не говори, – согласился господин следователь. – Не считая того, что у этой «пропавшей» дамы могла попросту крышечка уехать. И завтра-послезавтра она, даст бог, обнаружится где-нибудь. Живая.

– Не знаю. Что-то странное тут есть. А свидетели не обдолбанные, случаем?

– Нет. В баночку уже писали – ничего. В трубочку дули – тот же отрицательный результат.

Тут девушка, словно почувствовав, что речь зашла о них, поднялась, подошла к следователю и забормотала, как в бреду:

– Уродцы… Это были уродцы. В шапочках. Странных шапочках. И запах. Запах дохлятины. Ужасный запах дохлятины…

– Занятная история, – произнёс спустя некоторое время Егор Иванович.

Они со следователем стояли в сторонке и курили.

– Ваше? – с надеждой спросил Алексей Васильевич.

– А то, – выпуская дым, ответил «музейщик».

– Чего делать будешь?

– Ведьму искать, – на полном серьёзе ответил Иванович.

Глава 2

30 июня, 8:30. Здание администрации Санкт-Петербурга на Английской набережной

– И вот представляете, Анфиса Витольдовна, стою я перед ней и понимаю… – До Старцева, сладко дремлющего на диване в отделе, донёсся жизнерадостный смех его старейших сотрудников. Начальник удивлённо приподнял бровь – обычно старая гвардия выясняла отношения, брюзжала и спорила. А вот так – мирно да со смехом… Старцев и не помнил, когда последний раз было такое.

– Конечно, Михаил Ефремович, я тоже удивилась! – сквозь смех раздался другой голос, женский.

– А как удивился отец Иннокентий!

И снова смех.

Нет, спать в таких античеловеческих условиях на работе стало совершенно невозможно – Старцев помотал головой. И стал просыпаться.

Голоса Анфисы Витольдовны и Михаила Ефремовича, гулко разносясь в старинном здании, надолго опередили их стареньких владельцев, которые медленно преодолевали высокие пролёты.

Старцев встретил их на лестничной площадке третьего этажа, которое в здании администрации и занимал отдел.

– Доброе утро! – хмуро поприветствовал он непонятно с чего жизнерадостных сотрудников.

– Разрешите доложить! – со смехом вытянулся перед ним Михаил Ефремович. – Порядок на кладбище восстановлен. Если бы не Анфиса Витольдовна, нас бы съели.

Старцев опять помотал головой и с укоризной во взоре уставился на сотрудников.

– А давайте зайдём в кабинет, усядемся, – предложила Анфиса Витольдовна.

Как и всегда, её пожелания, рекомендации и приказы исполнялись молниеносно. А как ещё? Эта величественная дама внушала трепет. В ярко-синих, ничуть не поблекших от возраста и утрат глазах было что-то… чуткое, искреннее, но не терпящее возражений. Бесшумная походка, безупречная осанка. Идеально выглаженные, старинного кроя (но каким-то непостижимым образом всегда уместные) блузки неизменно украшала массивная овальная брошь. Иссиня-чёрный камень, в глубине которого плясали маленькие яркие искорки, порой гипнотизировал, а порой был и вовсе незаметен. Он, казалось, жил своей жизнью, но при этом был во власти своей загадочной хозяйки. Кроме этой броши Анфиса Витольдовна украшений не носила, причуд не имела, сохраняла хладнокровие, ясность и остроту ума. От этой женщины исходила сила, ей хотелось покоряться.

Михаил Ефремович, а он единственный из всех с ней спорил, было у них такое развлечение на двоих, сегодня согласился, даже закивал.

– Так что у вас случилось? – Утреннее совещание началось лишь спустя полчаса – пока сварили кофе, пока уселись.

– Как вы помните, – начал Михаил Ефремович, – вчера днём появилось сообщение, что накануне ночью, недалеко от Старо-Никольского кладбища, что-то большое и чёрное, похожее на огромную кошку, напало на людей. И даже кого-то загрызло. Поскольку кладбища находятся под особым контролем, было решено подключить отца Иннокентия. И вместе с ним проверить.

– Вообще-то кладбища – это его епархия, зачем там мы-то? – широко зевая, пробурчал Егор Иванович.

– Мы всполошились, потому что есть легенда – на Старо-Никольском кладбище похоронен чернокнижник, который на этом самом кладбище пытался вызвать демона. Но что-то пошло не так. Чернокнижник во время обряда погиб, а демон превратился в огромного чёрного кота.

– Я всегда считала эту историю байкой, не заслуживающей доверия! – решительно вмешалась Анфиса Витольдовна. – Известно, что самая мощная защита – на кладбищах. И чтобы там что-то подобное делать… Для этого надо сначала погост разорить.

– Да, но мы все знаем историю, приключившуюся в начале девяностых на Охтинском кладбище, когда мёртвых подняли, – возразил Егор Иванович.

– Там сначала поработали вандалы, потом администрация стала уплотнять умерших. А потом уже секта пришла – и натворили они дел!

– Да ничего особенного не случилось. Все, кто участвовал в ритуале, погибли. Из простых граждан никто не пострадал. И даже не заметил. Мы успели, – пожал плечами Михаил Ефремович.

– А те, кто участвовал в ритуале, – не люди, что ли? Там в основном подростки были, – возмутилась Анфиса Витольдовна. Дама элегантным, совершенно молодым движением чуть тронула кончиками пальцев причёску. Копна серебристых волос была прихвачена полукруглым гребнем с вырезанными на нём русалками. Брошь заискрилась, синие глаза метнули в собеседника молнию, а одна из русалок, как на секунду показалось Старцеву, недовольно дёрнула хвостом.

– Надо головой думать, прежде чем демонов вызывать. К тому же эти подростки, чтобы провести ритуал, нескольких человек умертвили! Так что, на мой взгляд, каждый получил то, что хотел. А вот умерших жалко. Они ведь покойники. Уж чего-чего, а покой заслужили.

Михаил Ефремович подарил Анфисе Витольдовне почти виноватый взгляд, но по всему было видно, что злить свою собеседницу ему нравится. Его зелёные глаза были такими же живыми и яркими, как у его коллеги, несмотря на тот же весьма преклонный возраст. Бороды он не носил, был всегда идеально выбрит и коротко стрижен. Густые и жёсткие волосы поседели неравномерно – перец с солью. Крючковатый нос, резкие черты лица, очень высокий рост. Телосложения он был скорее сухощавого, но одного взгляда на широкую, чуть сутуловатую спину хватало, чтобы почувствовать недюжинную силу. Михаил Ефремович был силён, как Илья Муромец, и по отделу на эту тему ходило немало легенд. Он слегка прихрамывал на правую ногу, поэтому пользовался палкой. Палка была массивная, и пахло от неё сосной. Просто палка, но на ней почему-то постоянно задерживался взгляд. Старцев усилием воли оторвал его, провёл ладонями по выбритой голове и взмолился:

– А можно поближе к вчерашней истории, а то у меня и так голова болит!

– Хорошо, – покладисто согласился Михаил Ефремович. – Ближе к полуночи мы выдвинулись. Белая ночь. Марево над кладбищем. Красота!

– Ещё ближе.

– А я с ними отправилась, – уточнила Анфиса Витольдовна. – Мне любопытно стало, что же на кладбище происходит на самом деле.

– И это любопытство спасло нас с отцом Иннокентием. На нас действительно выскочила большая чёрная кошка. Отец Иннокентий молитву изгоняющую читает, я защиту ставлю и силок кидаю энергетический, чтобы тварь не убежала.

– А кошка оказалась самая реальная. И даже не кошка, а молоденькая пантера.

– И была она очень голодная! Хорошо ещё, что Анфиса Витольдовна умеет животных заговаривать.

– Погодите! – Егор Иванович приоткрыл глаза. – А откуда в Петербурге пантера? Они же здесь не водятся.

– Пантеры – нет, – согласился с ним Михаил Ефремович, – а вот идиоты – да. А в последнее время идиоты водятся часто с деньгами. Это вообще страшный вид.

– Точно. – Анфиса Витольдовна и не стала спорить, и даже сделала вид, что не заметила в речи коллеги слова «идиот». – Я, когда маленькую заговорила, узнала, что её отловили и привезли в подарок одним… торговцам. Захотелось им чего-то экзотического – вот партнёры и расстарались. А потом им пантера надоела, они её попросту выгнали.

– Хорошо ещё, что накануне люди не пострадали. Загрызла она собаку.