– Разумеется.
Сэм тоже в джинсах, но хоть они и поношенные, сидят как влитые – обтягивают не слишком плотно и вид имеют явно дизайнерский. Простая красная рубашка сползла с плеча, будто Сэм только что торопливо ее накинула. Немногие шестиклассницы, и я среди них, с сожалением отказались от школьной формы – стипендиатам ее обычно выдают, и это помогает не выделяться. А Сэм? Даже форма сидит на ней с непринужденной легкостью, и это в школе, где большинство для этого прилагает огромные усилия. Сегодня на ней тоже нет ни макияжа, ни украшений. Она не старается выглядеть изумительно, а просто… выглядит, и это еще более неловко.
– Что? – спрашивает она и одергивает рубашку.
Я что, пялюсь?
– Прости. – Я оглядываюсь. – Дом меня немного ошеломил.
– Большой. Но почти необитаемый, – говорит Сэм. – Могу устроить экскурсию, если хочешь.
Ей явно не хочется, поэтому, вопреки любопытству, я качаю головой.
– Покажу тебе свой укромный уголок, – говорит она, и мы идем. Придержав дверь, она замечает мою ношу. – Многовато книг.
– Учителя сказали, что ты отстаешь по многим предметам.
– Весело. – Мы минуем коридор и останавливаемся у другой двери. – Моя комната.
Это оказалась огромная спальня: кровать, письменный стол, книжные полки, шкафы, даже диван. А в конце – еще две двери. Одна, наверное, ведет в ванную. Мы подходим ко второй. Должно быть, за ней и есть мастерская. На двери знак «Не входить» с пугающе правдоподобным черепом.
А дальше – радостный беспорядок. Сквозь окно во всю стену комнату заливает свет даже в такой пасмурный день, как сегодня. Другие стены расписаны сценами, кажется, из «Властелина колец» и «Гарри Поттера», а все остальные поверхности покрыты блокнотными листками. Повсюду столы, заваленные рисовальными принадлежностями, красками и кистями. В центре комнаты стоит почти пустой стол, Сэм сдвигает вещи и разрешает мне разложить учебники.
– Это ты сделала? А стены?
Она переминается с ноги на ногу: неужели смутилась?
– Ага. Было время, когда мне не хватало бумаги и холста. Давно хочу закрасить, но все руки не доходят.
– Но ведь красиво!
Я оставляю книги на столе и брожу от рисунка к рисунку.
В дверь постучали, и Сэм отлучилась. Вернулась она с подносом.
– Сюда никому нельзя. Эта комната не для учебы, здесь хороший свет для рисования. Вот почему ты тут. Твой портрет вчера я так и не закончила, а сделка есть сделка. Не знаю, зачем ты все это притащила. – Она поморщилась, недовольно глянув на учебники, и поставила рядом с ними поднос с чаем.
Она ведь шутит. Правда же? На крючок меня не подцепишь.
– Свой рисунок я закончила и не виновата, что ты такая медлительная.
– Ты его принесла?
– Да. Но не покажу, пока не увижу твой.
– Справедливо. Но его надо закончить. Хочешь чаю?
На подносе лежат печенье, пирожные и булочки.
– Это все нам?
– Повар думает, что мне не мешает поправиться. А мама – что похудеть, но ее сегодня нет. – Она закатила глаза.
– По-моему, все и так хорошо.
Сэм пожала плечами.
– Я ем что хочу, пока они не видят. Поэтому не стесняйся – на кухне умрут от счастья, когда увидят пустой поднос.
Я взяла булочку с кремом и вареньем – вкуснотища.
– Что с тобой было вчера? – спрашивает Сэм, покусывая печенье. – Зря отказалась ехать с нами.
– Наверное, – соглашаюсь я. – Папа тоже не обрадовался. Ничего страшного. Он приехал и забрал меня.
– Мы отъехали, и почти сразу раздались выстрелы. Где-то возле тебя?
– Неподалеку, думаю. Я пошла в другую сторону, так что почти ничего не видела – только как пара полицейских машин пронеслась мимо. Сегодня в новостях лишь об этом и говорят: удалось предотвратить запланированные атаки.
Сэм кивнула.
– Папа рассказал мне вчера. Он вернулся домой радостный, сказал, что скоро всех нарушителей выследят и арестуют. Уже, если верить утренним новостям.
Она произнесла это и потупилась, будто раздумывая над чем-то.
– Если верить новостям? Есть другие сведения?
– Всегда есть. – Она пожала плечами. – Но мне ничего не известно. Папа рассказывает только то, что через пять минут попадет в заголовки. Кстати, о папах. Тебя подвез твой?
Я кивнула.
– Надо было сказать! Я бы его пригласила. Хотя у Пенни глаза бы на лоб полезли, узнай она, что твой отец… – Она оборвала себя и явно смутилась.
– Что? Что мой папа – таксист?
– Извини. Я не хотела.
– Все нормально. Не важно, – ответила я, но соврала. Дело в том, чем он занимается, или в том, что Сэм понимает, как это воспримут люди? Наверное, все сразу. Не знаю даже, что меня больше беспокоит. И я перевожу тему: – Кто такая Пенни?
– Вроде помощницы экономки. Она нормальная, но приставучая.
– Итак, подсчитаем: два охранника у ворот, повар, помощница экономки – значит, есть и сама экономка, – ты, твои родители.
– Ага. А еще команда садовников. Горничные. Водители. И приходящие охранники – количество зависит от того, что происходит. Отсюда почти невозможно выскользнуть незаметно.
– Почти?
Она усмехается, но больше тему не развивает.