Другие. Феникс

Сердце колотилось как ненормальное, готовое взорваться от напряжения, в голове что-то клацало и громыхало, меня трясло как в лихорадке. Всё пропало. Я пропала! Что делать? Люди с интересом поглядывали на меня, проходя мимо. Надо бы надеть пальто, но руки не слушались, кажется, они вообще забыли о том, что мозг может ими командовать.

Снова поднеся руку к лицу, я прочитала вслух то, что смогла разобрать:

– Suum cuique (каждому своё (лат.)), – голос сорвался даже с шепота. И тут же мне попалась другая фраза, выведенная вдоль коричневой ветки, сама образующая крошечную ветвь с цветком на конце, – fuge, late, tace (беги, прячься, молчи (лат.)). Что?

Я медленно прошла к остановке и бессильно опустилась на скамейку. В глазах потемнело. Холодно, страшно. Мне на работе так жутко не бывает, как сейчас. Попалась в ловушку. Глупо. Кто-то усиленно похлопал меня по щекам.

– Девушка! Вам плохо? – сквозь пелену удалось разобрать образ женщины, похоже, бабулька.

– Нет, всё нормально, – тихо ответила я.

– Как же, нормально! Сидишь бледная вся, пальто уронила. На, – она вложила мне в руки что-то мягкое, – надень. Простудишься ведь.

С огромным усилием, прямо-таки нечеловеческим, я заставила себя подняться и надеть пальто. Но холода так и не почувствовала. Стоп. Потеря контроля? Нет-нет-нет! Мне резко стало лучше от одной только мысли, что я могла оказаться виноватой ещё и в этом. Еле переставляя ноги, вышла за пределы остановки и поплелась домой. Нужно попытаться вывести метку сущности. Тень бы побрала этого Дена! Зачем он это сделал?

С каждым шагом мне становилось лучше, я злилась. Правда, больше на Дениса, чем на себя. Если бы удалось убрать метку, то никто ничего и не узнал бы и меня не наказали бы. Всё будет нормально. Две недели в Москве! Это целый мешок времени.

Дома меня снова атаковала паника, особенно после того, как я поняла, что татуировку не вывести доступными способами. Придётся или скрывать её или искать кого-то, кто сможет помочь. Только вот никто из Фениксов никогда не возьмется за такое. Даже под страхом смерти.

В каком-то ступоре я села на кровать, глядя прямо перед собой сквозь мебель и стены, сквозь людей в соседней квартире. Фениксы и экзистенциалисты никогда не работали вместе плотно, всегда на расстоянии. Наши силы направлены на одни и те же объекты – людей, попавших под влияние противоестественных сил. Они иногда называют эти силы демонами, проклятиями, одержимостью, болезнями, расстройствами психики.

Что делаем мы, Фениксы? Выжигаем. До тла сжигаем всё, что связано с влиянием, не оставляем ничего, – человек пуст и чист, почти как ребенок. Наблюдать со стороны за этим очень страшно, устранять последствия – противно. Люди сопротивляются, остервенело дерутся, уничтожая всё, что попадается им под руку. Каждый раз после зачистки я чувствую себя на грани глубокой депрессии.

Экзистенциалисты действуют иначе. Если мы меняем человека, и только потом восстанавливаем реальность, то они – меняют человека, искажая реальность. Это менее эффективно, долго и не всегда безопасно. Поэтому они работают только в особых случаях, когда мы бессильны, ибо их дело – тоньше и деликатнее. Бывает, что экзистенциалисты приходят уже после нас, чтобы исправить то, что натворил человек, находящийся под влиянием – чаще в тех случаях, когда нарушены ментальные связи.

Перед глазами возник образ спящего Дена. Сущности. Экзистенциалисты среднего уровня, работают топорнее, без изящества и не всегда точно. Не доросли до того, чтобы видеть суть вещей. Чтобы изменить реальность, они меняют себя. А дальше по инерции изменяется то, что их окружает. Похоже, именно так работает Денис. Его тело – как холст, что нарисует, то и будет. Даже изменения настроения должны отражаться.

Теперь я поняла, почему не узнала комнату утром. Но надо отдать ему должное, у него великолепные навыки, очень эстетичные и точные. Но, к сожалению, настоящим экзистенциалистом ему не стать, природа не та.