Обреченные

– Мне нужно ехать. Жду тебя вечером. Ты все приготовил?

Красивое и ухоженное лицо Брэдли разгладилось и приобрело мальчишеский вид, каким он и был на самом деле – просто избалованным мальчишкой.

– Тебя ждет незабываемый вечер, детка. Я решил изменить типичную поездку на лимузине. Мы произведем фурор, когда явимся на бал. Но это сюрприз.

Он наклонился и снова поцеловал меня.

– Эй, дождитесь вечера, – притворно простонал Майкл Хант и кинул в Брэдли баскетбольным мячом. Мяч врезался в спину Брэдли, от чего тот пошатнулся и освободил меня из своих рук.

– Придурок, – прорычал он, развернувшись.

Пользуясь случаем, я отступила на два шага от Брэдли и незаметно подмигнула Майклу. Тот одарил меня широкой улыбкой. Майкл один из тех, кто не хотел видеть меня с Брэдли. Возможно, я могла бы быть с Майклом, так как он был умнее и намного забавнее Брэдли, если бы не моя природная лень. От одной мысли, что мне придется изображать болезненный разрыв и строить новые отношения, мне становилось скучно. Я терпеливо ждала окончания школы, чтобы полностью покончить со школьной жизнью и начать что-то новое.

– До вечера, пупсик, – крикнула я Брэдли и уже бегом рванула к парковке.

Неделю назад мой папа подарил мне к окончанию школы новенькую «Инфинити Концепт» серебристого цвета. Эта машина полностью подчеркивала мой стиль: независимый гранж, унаследованный от отца, известного рок-исполнителя, с тонким намеком на примерную ученицу одной из лучших частных школ Сан-Диего.

В машине я стянула с себя темно-синий в красную крапинку галстук и завела мотор, наслаждаясь тихой вибрацией под собой новенькой машины. Отделанный в черно-белые тона салон машины наполнился звуками песни Asking Alexandria «I won’t Give In». Я нажала на газ и понеслась по улицам Ла Хойя.

Теплый бриз с пляжа растрепал мои волосы. Я думала о предстоящем вечере. На самом деле я мечтала, чтобы он поскорее прошел. Мои родители не явятся на «лучший вечер в моей жизни», но будет Лукас. И возможно Картер. Мама и папа знают мое отношение к школе и то, как я считала дни до ее окончания. Папин концертный график был расписан до минуты. Сейчас он и мама были где-то в Техасе. Мое рождение нисколько не повлияло на их образ жизни.

У нас с Лукасом была одна мать, но разные отцы. Когда ему было два, мама ушла от Джека, своего первого мужа. Она встретила мужчину своей мечты: дерзкого бунтаря, рок-музыканта с большими амбициями и своеобразным восприятием к миру. Через год появилась я. Лукас оставался с няньками, пока наша счастливая семья колесила по стране. В итоге Джек забрал Лукаса. Мы были совсем крохами и не поняли, что нас разлучили. Мама не возражала. Возможно, это был не материнский поступок, но плохой матерью она не была. Как бы ни выглядело все это со стороны, все были вполне довольны положением вещей. Я пошла в школу и осталась с бабушкой, которая на время перебралась в Сан-Диего. Лукас жил с отцом и ходил в ту же школу. Мы всегда были близки, ведь мы были так похожи. Я практически перебралась в особняк Джека, и все свое свободное время проводила там. Позже у меня появилась своя комната и ванная. Дом Джека и Лукаса стал роднее, чем дом родителей.

Такой была наша странная семья.

***

Лукас и Джек жили в районе Ранчо Санта-фе. Джек – генеральный директор и президент авиационного холдинга «ХолмТрэн Холдингс», чья штаб-квартира находилась здесь же, в Сан-Диего. Так что будущее Лукаса давно было определено.

Поместье Холмес расположено на хребте с видом на загородный клуб «Фэрбэнкс». Я кивнула охранникам, нетерпеливо ожидая открытия железных кованых ворот. На парковочной полосе у дома я увидела Джека, он направлялся к машине, когда заметил меня. Трудно представить, чтобы мама добровольно могла бросить этого богатого и красивого мужчину. В свои сорок пять Джек выглядел максимум на тридцать пять. Темно-каштановые волосы, он коротко стриг, а небольшая ухоженная бородка придавала ему вид сексуального и опасного гангстера. Мама ушла от него к тогда еще малоизвестному музыканту и сделала его отцом в восемнадцать лет. Странно, но Джек любил меня и с мамой его отношения остались теплыми. Не только из-за Лукаса, просто такими уж они были людьми. Я ведь уже говорила, что наша семья странная.

При виде меня на лице Джека задумчивость сменилась приятным удивлением. Он махнул водителю и подошел ко мне, когда я вылезла из своей машины.

– Кейлин, рад тебя видеть. – Джек поцеловал меня в щеку и посмотрел своими карими глазами. – Я думал ты в школе.

– Так и было, – небрежно махнула я рукой и уставилась на входную дверь.

Джек проследил за моим взглядом и прищурился.

– Кто тебе сказал? – с улыбкой спросил он.

– Гадкая пташка напела. Оказалась не в то время и не в том месте.

– Это должен был быть сюрприз.

– Ох, Джек, я итак сходила с ума.

Он мягко рассмеялся и провел рукой по моей щеке.

– Вы не виделись всего две недели.

И эти две недели были сплошной пыткой. Лукас и Картер сдавали экзамены в университете, а я буквально спала в библиотеке, сходя с ума от скуки и заодно готовясь к выпуску.

Видя мое нетерпение, Джек взглядом указал на дверь. Я подпрыгнула и чмокнула его в гладковыбритую щеку. Затем взвизгнув, понеслась в дом. На бегу я зацепила горничную, которая несла поднос с чайным сервизом. К счастью она устояла, а вот находящийся на моем пути дворецкий Сэм нет. Я со всей силы врезалась в него, и Сэма отнесло на несколько шагов.

– Мисс Колдуэл. – Сэм вытаращил глаза и, задыхаясь, поправил свой фрак.

– Прости, прости. – Я в воздухе помогла ему пригладить одежду и побежала дальше.

Дом Джека был мечтой для многих светских львиц, которые отчаянно пытались женить его на себе. Но этот неприступный красавец после мамы был женат только на своей работе.

Я оглядела гостиную: каменные бежевые стены, панорамные окна с видом на поле для гольфа, кожаная итальянская мебель в тон к ореховым полам. Я подняла голову вверх, надеясь увидеть кого-нибудь на балконе, выходящего на второй этаж, но там было пусто. Внезапно послышалась какой-то шум, и я ринулась на звук.

Лукас стоял, прислонившись к кедровой кухонной тумбе. Одной рукой он опирался о тумбу, другой – держал пакет с соком, который жадно поглощал. На секунду я залюбовалась братом. Его короткие светлые, но темнее моих, волосы были влажными. Очевидно, Лукас пришел из тренажерного зала. Капли пота катились по гладкому загорелому торсу и исчезали в резинке черных шортов, которые низко сидели на его бедрах. На правом боку Лукаса была вытатуирована надпись на латыни «Dum Spiro Spero» (Пока дышу – надеюсь). Да, мой брат очень горяч. Неудивительно, что Сара и другие девчонки откровенно пускали слюни, глядя на него. Наши отношения основывались не только на едином генофонде. Мы крепко были связаны друг с другом настоящими узами. Для меня не существовало никого роднее, чем брат.

Лукас оторвался от пакета и опустил голову. Наши голубые глаза встретились. Брат уставился на меня как на привидение. Я рассмеялась и сделала шаг вперед.

– Почему ты не в школе?

Я нахмурилась.

– Почему это всех интересует?

Лукас улыбнулся, и видимо только сейчас до него дошло, что я стою перед ним, и мы не виделись две недели. Он распахнул свои объятья и я, скользя по паркету резиновой подошвой кед, в два прискока запрыгнула на брата. Он кружил меня, высоко подняв над полом, пока я визжала как сумасшедшая.

– Я должен был приехать завтра. – Лукас усадил меня на мраморный кухонный островок, чтобы я оказалась на уровне его лица, так как был выше на несколько дюймов. Он провел рукой по моим распущенным волосам. – Мама проболталась?

Я взглянула в его льдисто-голубые глаза и покачала головой.

– Мама не звонила мне два дня.

Брови Лукаса сошлись на переносице, и он тяжело вздохнул.

– Мама и Оуэн очень волнуются. Она взяла с меня слово, что я приеду на бал. Но я итак собирался это сделать. Как я могу это пропустить?

Лукас тряхнул головой и снова улыбнулся, обнажая зубы.

– Но как ты об этом узнала?

– Сара Такер видела твою машину сегодня утром.

– О, – только и сказал Лукас.

– Не удивлюсь, если она и номер твоего социального страхования знает. – Я высунула язык, изображая блевотный рефлекс, и схватила персик с вазы. – Не вздумай с ней спать. Если она и окончила школу, это ничего не значит. Я буду ненавидеть ее всю жизнь.

Лукас громко рассмеялся, затем наклонился и откусил персик из моих рук.

– Эй.