Последний демон. И даже Тьма не спасет

–– Тьма всемогущая! – воскликнула ведьма, взглянув на Луку. – Несите его наверх. Живо!

Алиса провозилась с раненным не один час. Тени толпились рядом, не решаясь уйти. Маг умирал. Мы все это понимали и не хотели упустить момент, когда придет время прощаться. Ведьма старалась изо всех сил, лила дар не щадя себя, но ее старания были напрасны, а использовать силу Дайны она сейчас не могла. Мы не знали, как это может отразиться на демоне.

Время давно перевалило за полночь. Лука так и не пришел в себя, он цеплялся за жизнь из последних сил, но с каждым часом становился все бледнее, дыхание слабело, раны не затягивались, вены под кожей почернели. Как оказалось, когти рнирхов ядовиты, и теперь яд, которого попало в кровь слишком много, отравлял тело мага, утягивая его в Хаос.

Тени один за другим подходили к кровати Луки и прощались. Я наблюдал за всем стоя в стороне. Меня грызло чувство вины, а бессилие петлей сдавило горло.

Неожиданно я ощутил Дайну, уловил ее приближение еще до того, как она вошла в спальню: бледная, измученная, с растрепанными волосами, босая, в широкой черной тунике и штанах. Туман клубился у ее ног, колебался и дрожал подобно пламени: беспокойно, нетерпеливо. Рядом с ней, прижав уши, стоял Сумрак. Дайна молча разглядывала нас, и от этого взгляда кровь стыла в жилах. Радость от того, что она очнулась, очень быстро сменилась предчувствием беды.

Медленно, она подошла к кровати, взяла за руку Луку.

–– Только попробуй умереть, – сказала демон.

Глава 2. Пробуждение

Дайна

–– Мааааама! Мааааама! – звонкий детский голосок эхом разносился по лесу, уже который раз заставляя меня нервно вздрогнуть. – Ну где же ты, мама? Выходи!

–– Сестренка! – От очередного громкого возгласа с близстоящих деревьев испуганно вспорхнули птицы. – Почему ты прячешься? Поиграй с нами!

–– Вы не настоящие, не настоящие, – прошептала я, тряхнув головой, будто это могло помочь отмахнуться от назойливых голосов, следующих за мной по пятам.

Но тут же криво усмехнулась, едва не зайдясь в приступе истерического смеха от бессилия, которое стало моим привычным спутником в последние несколько дней. А может, и не дней вовсе? Кто знает, как течет время там, в реальном мире, за пределами моего разума. Надо отдать должное нолгурду, он все же нашел способ избавиться от меня. Хотя, не думаю, что Арий намеренно запер меня здесь. Скорее сглупил, одержимый желанием узнать правду об Эрасте с Еленой.

А вот кто точно осознавал, что делает, так это Селена. Благо нолгурд подумал о ней в тот самый момент, когда разорвал заклинание, и теперь мне не придется пытать каждую Тень и самого Ария, чтобы отыскать виновного в случившемся.

Однако, Селена была сейчас далеко не самой главной проблемой.

Мне необходимо найти способ вернуться.

Как бы я не злилась на Селену и Ария, их выходка помогла многое понять. Взглянув на собственные воспоминания под другим углом, я смогла увидеть то, что столько лет ускользало от моего внимания. Понять наконец, что произошло в ту злополучную ночь семьдесят семь лет назад.

–– Мааааама! Мама! – голос сына звучал все ближе, скоро они меня отыщут.

Я сильней зажала рукой рану от когтей на боку в бесполезных попытках остановить кровотечение. В этом мире, порожденном моим разумом, магия не существовала. Ни залечить раны, ни открыть портал. Единственный вариант – бежать, но и на это сил почти не осталось. Пришлось затаиться на дне глубокого оврага, чтобы перевести дух. Его почти отвесные края были покрыты торчащими в разные стороны корнями могучих деревьев. Корни сплетались между собой, образуя местами некие подобия навесов, присыпанных прелой листвой, опавшей хвоей и мелкими ветками. Под одним из таких я и спряталась. Убежище не ахти какое, но все же.

Этот лес я знала как свои пять пальцев, ведь провела в нем немалую часть своего детства и юности. Когда-то, во времена процветания Санмерата, он назывался Дивным лесом, но сейчас не имел со своим названием ничего общего. Едва ли умирающие растения, могли казаться кому-то дивными, как и сочащаяся отовсюду зловонная скверна вперемешку с гниющими трупами животных, которые то и дело попадались на пути. Дно оврага не было исключением: прямо передо мной валялись полуразложившиеся смердящие тушки лисы и двух лисят с кишащими на них белыми личинками.

–– Сестренка! – раздалось совсем близко. – Мы знаем: ты где-то рядом! Выходи, Дайна! Давай играть!

Дыши демон. Успокойся и думай. Думай.

Превозмогая слабость и боль, я с трудом поднялась на ноги, подтянувшись за корни. Надо уходить. Осознание того, что происходящее лишь иллюзия, порожденная моим воспаленным сознанием, не меняло одного факта: все ощущения были абсолютно реальными. Но клокочущая внутри ярость не давала опустить руки и сдаться. Только не теперь, когда я наконец узнала правду о смерти Елены и Эраста.

Отомстить! Вернуться и отомстить!

Я двинулась по дну оврага на северо-восток. Если дойду до гор Прародителей – выиграю немного времени, смогу спокойно все обдумать. Идти бесшумно по земле, усыпанной мелкими сухими ветками и листвой, задача крайне затруднительная. Все усугубляла глубокая рана на боку и сломанная лодыжка, которая опухла и болела при каждом шаге так, что хотелось волком выть. Живот скрутило от голода, мучила жажда, кожа на губах стала сухой и растрескалась до кровавых болячек, но охотиться и искать чистую воду, не загрязненную скверной, попросту не было сил и возможности.

С тех самых пор, как я застряла здесь, приходилось почти непрерывно бежать. Мой разум, видимо, решил, что будет очень весело воскресить всю погибшую родню рода Дивиер, придав им образ восставших мертвецов и натравить их на меня. Не имея при себе оружия и магии, я не могла полноценно сражаться с такой толпой. Тем более не могла убить их, пусть и в иллюзорном мире. Они настрадались при жизни, поэтому заставить их страдать снова было выше моих сил. Вот я и скрывалась, продолжая надеяться, что смогу найти способ выбраться прежде, чем мстительные трупы разорвут меня на куски. Правда они то и дело настигали меня. Пока что мне удавалось худо-бедно отбиваться и сбегать, но силы были на исходе.

Рельеф начал постепенно меняться, овраг заканчивался, и его высокие края сходили на нет, лишая защиты от преследователей. Голоса за спиной не стихали, постепенно окружая со всех сторон. Каждый новый возглас впивался в мозг острой занозой, требуя остановиться.

–– Дайна, милая, – голос мамы обволакивал, звучал подобно нежному журчанию воды. – Не беги. Иди ко мне. Я так скучала, дочка.

Уже в который раз зажала уши ладонями, но не помогло. Я все равно их слышала, они звучали в моей голове неровным пронзительным хором, пытаясь свести с ума, заставить забыться, сдаться.

Я устала. Очень.

Тело было измотано, но еще больше был измотан разум. Я могла заставить себя идти, могла игнорировать боль, не обращать внимания на голод и холод, вот только не могла перестать слышать. Пережив сотни пыток, залечив тысячи ран, умерев и воскреснув десятки раз, я оказалась не в силах вынести встречу с теми, кого потеряла. Слезы катились по щекам, смешиваясь с кровью и грязью на лице. Грудь сдавило от рвущихся наружу рыданий. Такие странные и давно забытые ощущения.

«Не смей проявлять слабость! Ты же демон! Похоронила их однажды, сможешь сделать это снова!» – внушала я себе.

В очередной раз запнувшись о корень, который не заметила под густым ковром из листьев, повалилась на землю. Попытка подняться не увенчалась успехом, как и несколько последующих. Сломанная нога раздулась до невероятных размеров и приобрела фиолетово-черный оттенок: кровь скапливалась под кожей. Нашла острую палку, еще одну зажала в зубах, и с силой вонзила первую туда, где образовалась опухоль, кровь хлынула из раны. Я подумала, что было бы хорошо хоть как-то зафиксировать ногу, но не успела этого сделать.

–– Мама, – раздался голос у самого уха.

Они меня нашли. Снова. Я замерла, не решаясь обернуться. На плечо легла ладошка с длинными когтями и кожей синюшного оттенка.

–– Мы не виделись так долго, мама. Неужели ты не хочешь обнять меня?

–– И меня обними, Дайна, – следом за Константином, появился Рафаэль. – Я тоже скучал.

Брат стоял передо мной и кошмарно, неестественно улыбался. В это ходячем трупе с серовато-синим оттенком кожи и черными кругами под безжизненными глазами, будто подернутыми белесой дымкой, с трудом узнавался задорный, пышущий здоровьем одиннадцатилетний мальчуган. Некогда белоснежные волосы были словно покрыты слоем вековой пыли, а одежда свисала рваными клоками. На шее Рафаэля красовался безобразный рубец, как если бы кто-то наспех пришил его отрубленную голову к телу неровными стежками, слишком сильно стягивая края.

–– Больше никогда не бросай нас, мама, – вторая рука сына обвила шею, ледяная щека прижалась к моей.

От его тела веяло могильным холодом и пахло сырой землей. Меня точно парализовало на мгновение, время остановилось. Не важно, как Константин теперь выглядел, он все еще оставался моим сыном. Моя плоть и кровь. Больше всего сейчас хотелось стиснуть в объятиях этих двоих и больше не отпускать. Никогда. Просто быть рядом с ними. Пусть они мертвы, пусть это лишь иллюзия и…

Я сдалась.

Впервые за более, чем тысячу лет жизни, позволила себе перестать бороться. Распахнула объятия навстречу Рафаэлю, а он с радостью бросился в них. Но едва мои руки сомкнулись вокруг хрупкого детского тельца – я рухнула во мрак.

* * *

Открыв глаза, долго лежала и таращилась в каменный потолок, пытаясь сообразить, что произошло. И если тот факт, что меня бросили в темницу, заковав в кандалы, был очевиден, то понять кто я и почему меня пленили не могла. Где-то на задворках памяти ворочались мутные образы, но тут же исчезали, стоило лишь захотеть рассмотреть их внимательней.

Тело нещадно ныло от боли, а от холода трясло так, что со стороны это должно быть выглядело так, будто я бьюсь в конвульсиях. Сесть удалось далеко не с первого раза. От головокружения я валилась с ног на сырой каменный пол снова и снова, пока наконец не нашла в себе силы подползти ближе к стене и привалиться к ней спиной. Кандалы на руках и ногах, от которых к массивным кольцам, закрепленным в полу, тянулись цепи, ощущались неподъемными. Каждая мышца налилась свинцовой тяжестью. Нестерпимо хотелось есть и пить. Я облизнула потрескавшиеся губы, озираясь по сторонам в надежде, что мой тюремщик оставил где-нибудь миску с водой или кусок хлеба. Ничего.

Камера была довольно просторной, но абсолютно пустой. В ней не нашлось даже какой-нибудь грязной вонючей тряпки, которой я могла бы прикрыться, чтобы немного согреться. Из крошечного зарешеченного окошка под потолком в помещение проникал тусклый лунный свет, ложась на пол параллельными тонкими полосами, где-то с потолка капала вода, изредка до моих ушей доносился крысиный писк. По стенам сновали мокрицы и многоножки, противно шурша лапками. Не сразу до меня дошло: несмотря на темноту, я все прекрасно вижу, а еще слышу самые незначительные звуки. Люди, даже владеющие даром, на такое не способны без заклинаний. А у меня и дара-то нет.

Думай. Кто ты? Почему оказалась здесь?

Память подводила. Все, что мне виделось, это даже не воспоминания – спутанные образы, которые упорно не желали складываться во что-то стоящее, да редкие алые слепящие всполохи перед глазами.

Лунный свет сменился серыми предрассветными сумерками, когда сколоченная из толстых досок дверь камеры со скрипом отворилась. На пороге, мило улыбаясь, возникла девушка с пепельно-белыми волосами и темно-зелеными глазами в легком кремовом платье, расшитом золотыми узорами и мелкими драгоценными камнями. В руках незнакомка держала большую деревянную кружку.

В нос ударил запах крови.