Коллекционер бабочек в животе

Нелли развела руки в стороны.

– Нет-нет, не с собой! Его должны подвезти чуть позже,– он посмотрел на наручные часы. – Минут через двадцать, а пока, если ты не против, я могу поговорить с Бартоломео? Всего два слова? Надеюсь он всё ещё шеф-повар?!

– Ну конечно, господи ты боже мой, конечно он тут! Куда я без Бартоши своего, он единственный, кому я ещё могу доверять… Иди! Я подожду тебя в зале, за нашим любимым столиком… Иди, дорогой!

Ренато вернулся в зал, спустя минут десять, довольный и даже слегка возбуждённый, от переполнявших его эмоций. С Бартоломео он успел сдружиться с самого первого появления того в ресторане, около шести лет назад. Нелли устроила полноценный кастинг на должность нового шеф-повара, так как предыдущий отчаянно влюбился и начал всё пересаливать до такой степени, что умудрялся испортить даже десерты. Ренато был приглашен в качестве дегустатора блюд, как изысканный гурман и знаток итальянской кухни. Добряк Бартоша, как называла его Нелли, весил под сто килограмм при росте не более ста шестидесяти сантиметров, но это не мешало ему в работе. Живчик, этакий Дени де Вито, только волосы как у чёрного пуделя – сплошь мелкие кудри. Бартоломео, хоть и не знал русский, на тот момент, зато готовил от души. С тех пор он всегда старался угодить при случае Ренато, вот и сегодня с большим удовольствием согласился выполнить его индивидуальный заказ.

– Ну что, можем мы наконец спокойно поболтать и поесть?– спросила Нелли, когда её любимый друг присел за стол. – Сегодня у нас наисвежайшие мясо ягнёнка прямиком из Амбруццо или может морепродукты? Осьминог, а? С картошечкой? У меня уже самой слюнки потекли!

– И мясо и рыба, ты расширила меню?

– Да, захотелось разнообразия, теперь тут итальянско-русский ресторан! Знаю, знаю, что в Италии не принято, чтобы в одном ресторане, в меню, были сразу и мясо и рыба, но… Не открывать же мне ради этого ещё одно заведение рядом?!

– Согласен! Тогда я буду мясо.

– Мясо так мясо! Уверена, ты попросишь добавки в любом случае, потому что шашлык на шпажках – это шедевр от Бартоломео… А я всё-таки поем осьминога с картофелем и дам тебе попробовать, хочу услышать твою экспертную оценку!… Вино на мой вкус, согласен?

– У тебя прекрасный вкус, Нелли! Выбор за тобой! А как вообще у тебя дела?– Ренато слегка нагнулся вперёд и сказал как можно тише, но так, чтобы женщина его услышала. – Sembri una regina! Mi mancano i nostri incontri (итал. Ты выглядишь как королева! Я скучаю по нашим встречам)…

– Один раз я всё-таки не выдержу и отдамся тебе,– ответила она так же тихо, потом, подумав немного, добавила на итальянском. – Come l'ultima puttana (итал. Как последняя шлюха).

Ренато не смог сдержаться и рассмеялся от души. Трудно себе представить, но между ними никогда не было интимной близости. Всё, что они себе позволяли, это поцелуй в губы на прощание. И то, что Ренато назвал «горячими встречами» было всего-навсего откровенными, задушевными беседами. В последнее время правда это случалось крайне редко, от того становилось всё более ценным.

К столику подошёл официант с огромной плоской подарочной коробкой, весьма тяжёлой, судя по напряжённому выражению лица. Ренато встал и отодвинул стул стоящий рядом с Нелли.

– Поставь сюда! – скомандовал он, и тут же щедро отблагодарил официанта за терпение и мужество, положив ему в карман крупную денежную купюру. – Спасибо, друг, дальше я сам!… Вот, видишь, Нелли, я наконец-то научился давать чаевые. Теперь главное не сделать это в Италии, когда я поеду туда летом, подумают, что я сошёл с ума.

– Ну знаешь ли, в каждой стране свои правила этикета. Давай, не томи, что там за сюрприз?

– Нелли,– начал торжественно Ренато. – Я хочу поздравить тебя с праздником – юбилеем нашей дружбы, и подарить тебе тебя.

– Мне меня? Интригующе! Что там?… А-а-а, я кажется поняла!– она захлопала радостно в ладоши. – Картина?

– Да! – гордо ответил Ренато, распаковывая портрет в резной деревянной раме. – Натуральные масляные краски, для настоящей королевы этого мира.

– Бо-оже, я сейчас расплачусь!– искренне сказала Нелли и потянулась за бумажной салфеткой. – Это так неожиданно, и так приятно… Неужели я такая красивая? – она встала из-за стола и отошла чуть назад так, чтобы увидеть общую картину. – Чудо, просто чудо, Ренато! Такой, именно такой, я была десять лет назад!

– Ты совсем не изменилась, всё тот же живой взгляд,– тут же принялся расхваливать он её красоту. – Твои серые глаза сводят меня с ума с самого первого дня!

– Ой льстец, ой хитрый лис! Вот только с возрастом причёска всё короче, а тут я ещё с длинными волосами…

– Но цвет одинаковый – тёмный шоколад, и фигура стройная. Мне кажется, – он сделал шаг назад и прошёл взглядом по её фигуре, сверху вниз и обратно. – Ты сейчас ещё больше стройная!

– Это от нервов, да и не видно тут моей фигуры, только лицо и грудь. И прекращай эти свои сладкие комплименты, у меня сейчас вырастут крылья и я улечу!

– Хорошо, что ты сказала о крыльях. У меня есть для тебя ещё один подарок, но он будет на десерт. Надо мало подождать…

– Решил испортить мне фигуру, да?!– Нелли встала в позу «руки в боки», но потом огляделась по сторонам, и увидев, что зал уже на две трети заполнен посетителями, тут же села за стол.

– Так ты берёшь картину?– не отставал Ренато, которого не волновала обстановка вокруг. – Муж не придёт, не порежет её на меленькие кусочки, как в прошлый раз?

– Ха-ха, не-е-е, всё, мы развелись окончательно и бесповоротно! Печать в паспорте о разводе, показать? У нас сегодня есть что отметить помимо юбилея дружбы.

– Dio! Mio Dio! O Madonna mia, hai ascoltato le mie preghiere! (итал. Боже! Боже мой! О Мадонна, ты услышала мои молитвы!) – он демонстративно поднял руки вверх.

– Прекрати, Ренато!

– Я не могу, мне хочется кричать от радости, петь, веселиться! Ура-а! – он присел за стол и взял бокал с красным вином. – Давай выпьем за тебя это прекрасное барбареско и ты разрешишь мне поцеловать тебя по-настоящему! А потом мы поедем…

– Ренато! Стоп! Ты так радуешься, будто я не развелась, а вышла из тюрьмы… Хотя, мне самой именно так и кажется, и сейчас я хочу только одного – надышаться свободой.

– Твой муж действительно был тираном,– закивал одобрительно Ренато и, посмотрев на принесённые официантом дымящие кусочки шашлыка на шпажках, взял вилку и нож. – Хм, пахнет очень вкусно!

– Buon appetito! – сказала ему Нелли, а сама ещё раз с умилением посмотрела на свой портрет. Её, теперь уже бывший муж, точно не сможет до него добраться, и его паталогическая ревность не разорвёт в клочья чужой труд.

Муж Нелли с первых дней брака был настолько ревнив, что следил за каждым её шагом. Мог ворваться в любое время в рабочий кабинет и устроить скандал из-за малейшего пустяка, с криком: «Почему ты не ответила на мой звонок?» Потом долго просить прощения, не найдя ничего подозрительного в наугад открытых шкафчиках и тумбочках, заглянув за дверь и даже под стол. И все подобные сцены ревности, вне зависимости где и когда были устроены, всегда заканчивались страстными поцелуями и сумасшедшим сексом. Нелли иногда казалось, что муж нарочно так себя ведёт, чтобы возбудиться. К счастью секс с ним ей всегда нравился, и муж был красавцем, что многие женщины засматривались, поэтому, в конечном итоге, она прощала ему всё. Так могло продолжаться ещё очень много лет, они и так прожили вместе больше десяти, но всё решил банальный случай. Муж прилетел из Италии, там у него была своя винодельня в Монтепульчано. Вино шло на экспорт большими партиями в несколько Российских городов, где разливалось уже на местных алкогольных заводах. Нелли тщательно готовилась к очередному приезду мужа и заехала домой проконтролировать домработницу, заодно и привезти свежие продукты. С порога она услышала его разъяренный крик, звук бьющейся посуды, оправдания домработница, а потом её стон. Сцена, открывшаяся перед глазами Нелли, когда она вошла на кухню, напомнила ей себя, но только со стороны. Её возбуждённый муж, в приступе необузданной страсти, и неконтролируемого животного инстинкта размножения, грубо насиловал не очень-то и молодую женщину. Даме было около сорока пяти и работала она в их доме больше пяти лет. Нелли как представила себе, что это не в первый раз, чуть не потеряла сознание. Она даже не стала уточнять, почему муж прилетел раньше, и не хотела выслушивать глупые оправдания домработницы. Она просто собрала свои вещи и в тот же день переехала в собственную квартиру, которая досталась ей от отца, как и ресторан.

Ренато ел с наслаждением, мясо таяло во рту и он на некоторое время даже забыл о Нелли. Спохватился, когда подошёл Бартоломео с кухни и собственноручно принёс десерт, который можно было назвать не иначе как произведение искусства.

– Это можно есть, Бартоша?– спросила Нелли, глядя на неимоверное количество пёстрых бабочек на её любимом торте с риккото и виноградом.

– Ты не отвлекайся, а внимательно смотри, там сюрприз!– сказал ей Ренато, и тут же встал, чтобы пожать руку шеф-повару. – Grazie, caro amico! Sei un genio, Bartolomeo!(итал. Спасибо, дорогой друг! Ты гений, Бартоломео!)

– Я нашла, нашла!– воскликнула радостно Нелли, держа в руках небольшую красивую брошь в виде бабочки. – Это же Грета Ото! Потрясающая ювелирная работа… А как мастер умудрился сделать крылышки, они же прозрачные, как у настоящей бабочки?! Ты помнишь, Ренато, когда ты меня спросил, чем я увлекаюсь? А я тебе что ответила?

– Я не повторю это слово, Нелли, но это было очень смешно!

– Лепидоптерофилист! Ты до сих пор не выучил, нет?

– Пожалуйста, не проси это повторить,– Ренато улыбаясь выпил глоток вина и аккуратно взял брошь, чтобы самому рассмотреть её поближе. Знакомый ювелир попросил на выполнение заказа две недели и теперь было понятно почему. В природе у этой бабочки, с красивым названием Грета Ото, крылышки как стекло – настолько они прозрачные и тонкие, что просвечиваются насквозь. Видимой бабочку делают только коричневое тельце и обрамленные светлым или тёмно-коричневым цветом края крыльев. То, что Нелли коллекционирует бабочек, Ренато знал давно, и именно она увлекла его описанием жизни этих хрупких насекомых.

– Так я жду, мой друг! Ты просто обязан сегодня сказать, как называется коллекционер бабочек! Давай, повторяй за мной! Лепидо…птеро… филист.

Ренато кое-как повторил, но добавил к окончанию букву «о», на итальянский манер.

– Ладно, пусть так!– махнула рукой Нелли и забрала брошь, чтобы приколоть её на лацкан пиджака. – Ну, как?

– Bellissimo! – выразил он своё восхищение и потянулся через стол, чтобы поцеловать ей руку. – У тебя очень красивый костюм сегодня!

– Спасибо, моё солнышко! Лавандовый цвет мне очень идёт, и твоя бабочка так удачно сочетается с ним… Какой же чудесный сегодня вечер, Ренато! Ты просто чудо! Ох, кому-то повезёт, если ты решишь поменять холостяцкую жизнь на семейную.

– Я пока не встретил женщину лучше, чем ты. Но ты…

– Нет, нет, нет! Вот только не надо мне сейчас начинать петь серенады, Ренато! Я хочу пожить одна, для себя, в гордом одиночестве. Возможно, заведу собаку, раз бог не дал мне детей.

– Я не люблю собак… Когда я был маленький, папа подарил мне собаку, а через полгода умерла мама…

– А через неделю твоя собака убежала, и вы так её и не нашли. Я помню, помню. Ладно, не надо о грустном,– Нелли посмотрела на Ренато с таким скорбным сожалением, что он закивал в ответ и замолчал. – Мне очень жаль,– добавила она. – Судьба бывает так несправедлива, как нам кажется, потому что она отнимает у нас самых близких. А ты знаешь, что у древних греков, и бабочка и душа обозначались одинаково – «псюхе». И Психея у них, как прообраз души, всегда изображалась с крыльями бабочки.