Демоны на привязи

– Жаль, жертвы нет, но попробуем и так.

Стою посреди поляны рядом со сброшенной шубой лесного великана и наблюдаю, как тот скачет вокруг одиноко стоящего хвойного дерева и завывает песню про елочку. Да-да, ту самую «Маленькой елочке холодно зимой». Гелу своим острым когтем порезал ладонь и теперь брызгает кровью на серебристые в лунном свете иголки. Какие шарики? Какие пряники? Какая блоха?! Сказки становятся все более сюрреалистическими. Ангус стоит сзади, его ладони лежат на моих плечах. Он особо и не держит меня, но я чувствую: из его хватки не вырваться.

– Прилетели, ее почуяли, много сегодня собралось. – Утомленный прыжками великан подходит к нам. Бисеринки пота блестят на его лбу, скатываются к кустистым бровям, под которыми горят синим, обжигающе-холодным огнем два бездонных колодца глаз. От взгляда Гелу посреди теплой, летней ночи меня пробирает озноб.

Слышу тихий, стрекочущий звук со стороны дерева, лапы ели колышутся вверх-вниз под тяжестью облепивших ветви существ. Иголок почти не видно, только разноцветные стрекозиные крылышки трепещут, будто дерево вдруг расцвело экзотическими цветами. Но вот радужные бутоны отделяются, плывут ко мне. Я вижу прекрасных маленьких человечков, одетых в изящные сюртуки и короткие штанишки. Длинные светлые волосы заплетены в мелкие косички и украшены бусинками. Треугольные уши проступают между заплетенных кос. На головах у некоторых эльфиков надеты колпачки с маленьким бубенчиком на конце. Серебристый звон колокольчиков дополняет стрекот прозрачных радужных крылышек за спиной существ. Большие лучистые глаза смотрят на меня с любопытством и восхищением. Это же дивный народец! Фейри. Ух ты, они прекраснее, чем их описывают! Я уже не вижу Ангуса и лесного великана, эльфики кружат вокруг меня, напевают тоненькими голосами:

– Поиграем! Поиграем! Давай поиграем!

Один приземляется на мою раскрытую ладонь. От прикосновения маленьких босых пяточек щекотно, и я смеюсь, подставляя вторую руку. Еще несколько эльфиков спешат присоединиться к первому. Они начинают танцевать. Еще один малыш пробегает на руке вверх, садится на плечо, трогает мои волосы. От хоровода эльфиков начинает кружиться голова, и я присаживаюсь на так предусмотрительно сброшенную шубу. Эльфики играют со шнурками моих кроссовок, сидят на коленях. Один из представителей дивного народца подлетает к моему лицу, я чувствую невесомые касания крылышек. Пыльца! Радужная пыль осыпается с них, на миг взвивается разноцветным облачком и оседает на моей коже. Голова кружится все сильнее, я чувствую онемение в тех местах, где меня касались эльфики. Что такое? Эти наркотики для нечисти и на людей действуют? Вот же шь!

Пара эльфиков сидит на моем животе и тянет край футболки вверх. Когда я успела лечь? Надо встать! Крошечные ручки гладят открывшуюся полоску кожи. Еще один человечек забирается под ткань. Елозит по моей груди всем телом.

– Кыш! Кыш! – размахиваю руками, пытаюсь сбросить крылатых существ с себя. Достаю из-под футболки маленького наглеца, ухватив поперек талии. Эльфик дрожит всем телом, его крылышки стрекочут как ненормальные, обдавая меня тучами пыльцы. А где его одежда? Да чтоб его! Что мне за нечисть такая извращенная попадается! Эльфик последний раз вздрагивает и расслабляется в моих пальцах. Футболку испачкал, тварь сказочная! Да они все тут голые!

Благодарю всех известных мне богов за то, что ручки этих существ слишком слабые, чтобы расстегнуть мой ремень на джинсах, но они не оставляют попыток залезть под мою одежду. Вот тебе и дивный народец! Ловлю особо наглого эльфика, вознамерившегося занырнуть мне в декольте. Маленькая тварь возмущенно пищит и кусается. Ох ты ж, единорогом через забор! Рот эльфика по-лягушачьи широко открывается, обнажая полный комплект острых зубок. Но боли от укусов я не чувствую, только все нарастающее онемение. Я думала, что ненавижу маленьких озабоченных собачек, которые пристраиваются к ноге и дергаются. Как же я ошибалась! Это не идет ни в какое сравнение с возбужденными эльфиками! Моя одежда и кожа покрыты разноцветными разводами пыльцы местами с белесыми потеками. И на это я согласилась всего за семь процентов, да еще и от пятидесяти?! Сколько это будет? У меня всегда было плохо с устным счетом.

– Ангус!

Где черти носят моего демона?! Ловлю очередного эльфика на попытке забраться под футболку. Отгоняю мелких пакостников от груди.

– Сиськи! – восторженно стрекочет эльфик, вздрагивая всем белоснежным, тщедушным тельцем, выбрасывая в воздух еще клубы пыльцы. Никому не буду рассказывать эту сказку! Ха, наверное, каждый, кому «повезло» так же, как мне, подумал о том же. Поэтому об этих маленьких тварях и нет легенд.

– Арина, я здесь, они уже улетели. – Перевернутое лицо демона появляется надо мной. Оттого, что я его вижу с непривычного ракурса, мне становится смешно.

– Ангус, мир перевернулся, верни все обратно, – хихикаю и трогаю его такое близкое лицо. Мысли путаются, перед глазами все плывет, и я не могу прекратить смеяться.

– Сладкая, сейчас мы соберем всю эльфийскую пыль и поедем домой. Только не трогай меня больше, договорились? У тебя на руках пыльца, и если я вдохну или наглотаюсь, мое состояние будет в десять раз хуже, чем твое. Тебе же не нужен пьяный демон, да, сладкая? – Ангус уговаривает меня, как маленькую. К его покровительственно-снисходительному тону я уже начинаю привыкать. Только почему я «сладкая», а не «детка»? Неужели угроза про «червяка» подействовала?

– Ты, когда молчишь, таким красивым кажешься, – заговорщицки сообщаю демону и прикладываю указательный палец к его губам в жесте «т-с-с, соблюдайте тишину в библиотеке». Ангус отшатывается, отплевываясь от налипшей радужной пыли.

Глава 7. Огненный дух лампы

Джин – Аладдину: – Судя по тому, как ты трешь волшебную лампу, у тебя нет девушки. © Народное творчество

– Ангус, опоить девушку, чтобы соблазнить? Я был о тебе лучшего мнения. Арина, милые трусики. Это что на них изображено? Зайчики? Не ожидал. Мне очень лестно. – Голос Лепуса врывается в мой затуманенный мозг. Почему я полураздета? Эльфиков-извращенцев помню, потом было холодно, тоже помню. А потом… Я целовалась с Ангусом? Вернее, это он меня целовал, гладил, а я не сопротивлялась, позволила снять одежду и была совершенно не против всего того, что он делал. Совсем не против… Вот же шь! Пока я судорожно одеваюсь, демоны успевают о чем-то переговорить. С легким хлопком Змей исчезает, а Децимус берет меня за руку и ведет в чащу.

Иду, спотыкаясь обо все корни и пни этого проклятого ночного леса. Лепус уверенно идет впереди, таща меня, как на буксире. Временами мне кажется, что он специально выбирает места с наибольшей концентрацией препятствий, и я с ностальгией вспоминаю, как легко мне было преодолеть это расстояние верхом на Ангусе.

– Кажется, это обэльфяченное пресмыкающееся дало неправильную метку! – Кролик останавливается, я утыкаюсь ему в спину. Мне же не видно вообще ничего! Луну заволокло набежавшее облачко, так что даже тусклый свет ночного светила не проникает сквозь кроны деревьев. Дурман пыльцы почти развеялся, оставив после себя равнодушное отупение и сонливость. Меня даже сейчас не удивляет тот факт, что там на поляне полчаса назад я целовалась со Змеем, а потом млела под его ласками. Очень умелыми и приятными, стоит заметить. Вот же Змей-искуситель! Только не могу вспомнить, в какой момент я позвала Лепуса. Ведь я же его позвала?

– Похоже, нам придется дождаться рассвета здесь. А что, устроимся вон под тем кустом, ты мне опять покажешь своих зайчиков, а я тебе покажу своего. – Лепус оборачивается, а я чувствую, что ноги уже совсем не держат. – Эй, детка, ты куда? Не падай. Вот так, руку сюда, обопрись на меня.

Повиснув на демоне, думаю о том, что, похоже, Ангус с Децимусом поменялись для меня прозвищами. Неужели так трудно называть меня по имени? Арина. Это же так просто. Но сил нет озвучить эту аргументацию демону.

В нескольких метрах от нас мелькает огонек. Это же светится экран смартфона! На ветке сидит белка, держа в лапках мой телефон. Лепус тоже замечает свет, прислоняет меня к дереву и прыгает. Возвращается ко мне с зловещим выражением на лице из-за подсветки снизу, в одной руке у него мой телефон, а во второй – недовольно стрекочущая белка.

– Говори, где взяла? – грозно спрашивает Децимус зверька, а я отстраненно размышляю о том, что в этом лесу нельзя доверять никому. Белочка вот пришла. Тоже нечисть какая-то.

– Сладкая булочка, давай, пойдем, тут совсем недалеко. Обопрись на меня. Извини, понести не могу, ты слишком толстая.

– Что?! – На возмущенный вопль откуда-то находятся силы, как и на ответное: – Это не я толстая, это кто-то слишком слабый.

– Пойдем, пойдем, не будь тупой ослицей. Потом расскажешь мне, как я был не прав.

Мотоцикл мы находим спустя пять минут. Глаза закрываются, почти засыпаю стоя. Какая притягательная куча прошлогодних листьев! Пожалуй, посплю здесь.

– Что мне с тобой делать, моя сладкая булочка? У меня же тоже сил почти не осталось, все на переход в этот лес ушло. Полянка ведь не простая. А если мы вот так попробуем? – Лепус просто рассуждает сам с собой, мои ответы ему не требуются. С помощью демона я забираюсь на сидение байка.

Умудряюсь заснуть во время езды на мотоцикле, не обращая внимания на шум мотора и кочки. Я сижу лицом к Децимусу, обхватив его руками и ногами, забравшись с головой под полу кожаной куртки. На самых крутых поворотах я на миг просыпаюсь, но ощущаю, что демон придерживает меня, не давая свалиться, и тут же вновь погружаюсь в сон.

– Сладкая моя, приехали. Идем в дом.

Чувствую невесомое касание у виска на границе волос. Он что, меня поцеловал? Оцепенение и отупение еще не отпускают меня. Поскорее бы добраться до кровати! Слезаю, не успеваю самостоятельно сделать и пару шагов, как Децимус подхватывает меня на руки и быстро несет в дом. А говорил, сил нет! Хотя он два часа ко мне прижимался, подзарядился, наверное. Сплю.

Из дремы меня вырывает рука, зажимающая рот. «Арина, тише, сюда идут. Я чувствую изменение в поле. Когда зайдут в дом, попробуй выбраться в окно и добежать до байка. Ты водить умеешь?» – раздается в голове голос даймония. Теоретически я знаю, как управлять мотоциклом, но только теоретически. Сползаю с кровати, в бледном утреннем свете нахожу кроссовки, рюкзак. Хорошо, что уснула в одежде. Лепус настороженно косится на дверной проем, но я не вижу и не слышу ничего подозрительного.

«А ты не поедешь со мной?» – усиленно думаю в направлении Децимуса. Он меня слышит? Надо было раньше потренироваться мысленно общаться.

«Попробую задержать», – приходит настолько нехарактерный, самоотверженный ответ Лепуса, что я даже на секунду забываю о грозящей опасности и удивленно смотрю на демона.

«Когда будешь уезжать, не забудь мне крикнуть "сгинь"», – в следующем сообщении, пришедшем в голову, звучит насмешка. Он что, и правда считает меня тупой?

Децимус успел отворить окно и теперь жестами подзывает меня. Какой-то звук, похожий на потрескивание углей в костре, слышится из коридора. Может, чур решил печку растопить? Но я сама знаю, что это не так. Кто-то пришел за мной.

– Уходи, это мой дом! – слышу голос домового из кухни.

«Лезь давай!» – Децимус подталкивает меня к окну, подсаживает, помогая выбраться наружу и успевая в процессе легонько похлопать по заднице. Я хочу возмутиться такому бесцеремонному обращению, но не успеваю даже сформулировать мысль, как становится совершенно не до этого. Через открытое окно мне видно, кто вошел в комнату. Высокий, почти упирающийся в потолок головой мужчина стоит в дверном проеме, из-под чалмы выбиваются красные волосы, темные вытянутые к вискам глаза смотрят спокойно и даже со скукой. Будто он собирается выполнить рутинную работу, которая надоела ему до зевоты. Пришелец разводит руки, словно желая продемонстрировать свое прекрасное телосложение. Мышцы бугрятся под смуглой кожей, завораживающе перекатываются сытыми змеями, у него тело античного Геракла, если не считать того, что ниже пояса оно перестает быть человеческим, превращаясь в красно-желтую дымку, закручивающуюся спиралью. В ладонях существа возникает пламя, языки огня ластятся к обнаженной коже, как игривые котята. Ифрит!

– Убирайся, наемник. Обратись к Двенадцатому, он перекупит твой заказ, – подает голос Лепус. Речь его звучит уверенно, но я чувствую: даймоний боится. Судорожно вспоминаю всю известную мне информацию об этих созданиях. Ифриты – повелевают огнем. Это и так видно, дальше. В Коране «ифрит из джиннов» значит «сильнейший из сильных». Не очень радостная новость, за мной пожаловал не просто какой-то дух-джинн, а представитель высшего сословия. Они тоже исполняют желания, но стараются извратить все слова, причиняя пожелавшему максимальный вред.

– Не стой на пути, демон. – Ифрит касается ладонью стены, и пламя растекается по поверхности концентрическими кругами. В один миг огонь охватывает всю комнату. Бабушкин дом горит! Я забываю, что надо бежать, стою в оцепенении у окна, наблюдая, как ставший красным от отблесков пламени ифрит приближается к Децимусу. Мне в лицо пышет жаром раскаленного воздуха из окна.

– Лепус, сгинь! – кричу, но не успеваю. Горящая тяжелая дубовая балка обрушивается на Децимуса, припечатывая его к полу. В гудении огня раздается еле слышный хлопок, и демон исчезает. Ифрит стоит посреди бушующего пламени и улыбается мне. Бегу со всех ног к мотоциклу. Но огненное создание оказывается быстрее, настигая меня у колодца.

– Избранная, стой, я не причиню тебе вреда, – уговаривает он меня тоже с ленцой. Он как будто и не спешит вовсе, но неумолимо приближается. Я хватаю ведро, стоящее у колодца. Вода, может, она поможет? Ифрит все-таки огненное создание. Как окачу его водой, останутся от него одни головешки! Но ведро почти пустое, только на дне болтается совсем немного жидкости. Плескаю. Ифрит смеется, от его груди исходит пар. Вот если бы его в колодец засунуть. Эх, мечты-мечты. Какое-то время мы играем в кошки-мышки вокруг колодца. Стараюсь вспомнить хоть какую-нибудь полезную информацию об ифритах и не смотреть в сторону уже вовсю полыхающего дома. Молитва правоверного! Все джинны ее боятся. Я же учила какую-то сутру для доклада по мусульманской религии. Вспоминай, Арина!

– Бисмил-ляяхь. Аллаахумма джаннибнаш-шайтаанэ ва джаннибиш-шайтаана маа разактанаа[13 - Примерная транскрипция молитвы «Начинаю с именем Господа. О Всевышний, удали нас от Сатаны и удали Сатану от того, чем Ты наделишь нас!».].

Сильнейший из джиннов замирает при моих словах. Получилось? Пользуясь заминкой, бегу со всех ног.

– Заманчивое предложение… Но, к сожалению, кодекс наемников запрещает, – слышится голос ифрита.

О чем это он? Святые единороги! Как я могла забыть? Готова ударить себя по лбу. Мой доклад был о семейных отношениях мусульман и о том, какие предписания по этому поводу предоставляет Коран. И эту молитву, что я произнесла, читают перед супружеской близостью. Почему я бегу к сараю? Потому что на пути к мотоциклу ифрит. Мозг не думает, а ноги сами выбирают, что им делать. Забегаю в сооружение, захлопываю дверь, оглядываюсь в поисках окна, через которое можно вылезти. Я идиотка! Окна слишком маленькие, а сарай наполовину набит дровами и старым сеном. Полыхнет в один миг!

– Избранная, выходи, я не хочу поджигать и эту постройку, – раздается голос ифрита снаружи. Я мечусь от окна к окну, надеясь, что ошиблась и смогу выбраться. Но слова джинна заставляют меня задуматься. Он не хочет поджигать, значит, я действительно ему нужна живой, а не в виде поджаренной тушки. Взгляд падает на кучу хлама, сваленного в одном из углов сарая. Ифриты – это джинны! Это мой шанс. Знаю я одну сказочку…

– Я сейчас выйду! – кричу, копаясь в сваленной груде вещей. Где крышка? Вот она. Обхватив двумя руками старинный медный самовар, подхожу к двери.