Эклектика

Эклектика
Тим Вандерер

Сборник рассказов "Эклектика" вмещает в себя произведения в самых разнообразных жанрах. Это и постапокалиптика, и хоррор, и научная фантастика, и притчи… В общем, как мне думается, каждый найдет себе рассказ по вкусу! Приятного прочтения!

Тим Вандерер

Эклектика

С одним крылом…

Город крылатого племени лежал на каменном плато, окруженным с трех сторон высокими, непокоренными никем и никогда горами. С четвертой же стороны, плато круто обрывалось в пропасть, на дне которого тонкой нитью змеилась Великая река. Герм с отчаянием отвернулся от заснеженных горных пиков, чтобы с не меньшим отчаянием взглянуть в прозрачную пустоту под ногами. «Тюрьма,– подумалось ему. – Огромная тюрьма, имя которой Город. Сотни квадратных километров жилых застроек, парков и прудов. И миллионы, несколько сотен миллиардов крылатых!» Герм балансируя на краю, носком левой ноги шевелил камешки, россыпью, лежавшие на земле, чтобы затем сбросить их вниз. Кусочки горной породы, крутясь в восходящих потоках воздуха, падали вниз невыносимо долго…

Что внизу, там, в далекой долине, под облаками Герм не знал. Да и никто не знал! Но изведать неведомое ему хотелось. Это было его самой заветной мечтой, смыслом жизни. Герм бросил взгляд через плечо, чтобы посмотреть, как свежий ветер треплет белоснежные перья его крыла. И что бы ему не избыть мечту? Расправь крылья, да лети. Все хорошо да крыло всего одно. Герм с ненавистью вытянул покрытое жесткими перьями крыло, растущее у него из спины, между лопаток. «Вот если достать еще одно крыло! – шепнул ветру Герм. Еще одно крыло»

Шли годы. Юный Герм возмужал. Из юноши, что часами пропадал над обрывом с грезами о полете, опасно балансируя над пропастью, он превратился в мужчину. Герм выучился на скульптура. Встретил и женился на красивой девушке. У них родились трое сыновей. Те в свою очередь тоже выросли и у них тоже появились дети. Но как, ни вилась нить его судьбы, свои прогулки над пропастью Герм не оставлял. Если юношей, он приходил к краю каждый день, то став взрослым Герм мог прийти к пропасти и раз в неделю, а то и раз в месяц. Но, несмотря на занятость, на все тяготы и неизбежные проблемы, что подкидывает всем жизнь, он приходил и приходил, чтобы постоять над пропастью, подставив лицо ветру. Зачем он ходил к краю, о чем мечтал, что пытался разглядеть в низу, Герм никому не говорил. Даже любимой жене. А та, превратившись из юной девочки в стройную женщину, со спокойными мудрыми глазами никогда об этом его не спрашивала. Еще не время, говорила она себе, чтобы узнать мне об этом.

Спустя много лет, когда Герм почувствовал, что старость не за горами. А с ним всю несбыточность своей мечты. За столь долгое время тайные мечтания источили его душу. Хрупкий огонь желания если и не потух полностью, то уподобился тлеющему фитилю свечи. Осознание того, что жизнь конечна, что его конец близок, что далекая долина внизу, с дельтой Великой реки, так остались призрачным миражом – надломила его. Мечта как фата-моргана дразнила его, чтобы тут же раствориться в мутном мареве, едва он хотел протянуть к ней руку. Афродита, его жена, обеспокоенная тем, что муж долго не возвращается с прогулки, поспешила к обрыву. Где и нашла его сидящим на краю. Герм, как и прежде, швырял камешки вниз, пронзая ватные облака, но облик его изменился. Плечи поникли, крыло повисло. Во взгляде мужчины исчезло что-то неуловимое, что делало его взор живым.

Не говоря ни слова, Афродита села рядом. Она бесстрашно опустила ноги с острого, как бритва обрыва, и тоже подобрала в ладонь несколько камней. Герм с вялым удивлением смотрел, как его жена, необычно молчаливая, бросает вниз камни. Возможно, причиной тому оказался душевный надлом, но неожиданно для себя, он откровенно поведал ей все.

– Ты знаешь, – начал он. – Город за нашими спинами тюрьма? Прекрасная, благоустроенная тюрьма?

Афродита посмотрела через плечо на город, что простирался позади них, насколько хватало глаз, до самого подножия гор. Она ничего не ответила мужу, но этого и не надо было. Герм говорил и говорил, а Афродита просто слушала, внимала ему, а главное понимала.

– И ведь, понимаешь,– говорил он ей. – Обидно, то, что мы, крылатые, прикованы к земле. Имея, каждый из нас по широкому крылу, мы лишены полета. И нет выхода. Нет надежды.

– Моя бабушка рассказывала. – Афродита, дав высказаться мужу, первый раз подала голос. – Что однажды, двое крепко обнявшись, смогли прыгнуть с обрыва и не разбиться. В этом тандеме, у них было два крыла. Широких, мощных крыла, способные или к полету, или к планированию.

Герм хмыкнул.

– Я тоже слышал эту легенду. Но вряд ли это возможно. Чтобы не упасть, нужна согласованная работа двух крыл. Идеальная синхронность. Где мне найти мое второе кры…

Герм не успел договорить. Афродита мелодично рассмеялась, подхватывая мужа под руку, переплетая пальцы своей руки с его пальцами.

– Дурачок! Какой же ты дурачок! А я? Мы столько лет вместе, любимый. Никто лучше меня не знает тебя, твои мысли и твои желания. Едва ты задумаешь что-то, а я уже предчувствую это. Долгие годы мы вместе, стремительно летим с тобой по жизни, обнявшись и синхронно взмахивая крыльями. Что нам этот новый полет?

Герм ошеломленно посмотрел вниз, в далекую даль, а затем в глаза жены.

– Как полет? ТЫ? А как же…

– Обещаешь меня держать крепко?

– Изо всех сил! Как и всегда!

Город крылатого племени лежал на каменном плато, окруженным с трех сторон высокими, непокоренными никем и никогда горами. С четвертой же стороны, плато круто обрывалось в пропасть, на дне которого тонкой нитью змеилась Великая река. Мальчик по имени И-кар с презрением отвернулся от заснеженных горных пиков, чтобы с интересом взглянуть в прозрачную пустоту под его ногами. «Тесно мне!– пробормотал он. – Позади огромный Город. Сотни квадратных километров жилых застроек, парков и прудов. И миллионы, несколько сотен миллиардов крылатых! Ох, как мне тесно среди них всех!» И-кар балансируя на краю, поворачивался то одним боком, то другим, так чтобы вечный, ни на минуту не прекращающийся ветер трепал жесткое крыло за спиной. И вдруг его внимание привлек далекий силуэт внизу, среди редких облаков. Птица? – подумал мальчик, прищурив глаз. Нет, то была не птица. Зоркий взор разглядел, на мгновение, сверкнувшие на солнце два белых, словно покрытых изморосью крыла. Два человека, крепко обнявшись, не отрывая друг от друга взора, парили, редкими взмахами крыл направляя свой полет вдаль.

Ее величество Смерть

Старик умирал… Скорое окончание своего жизненного пути, он видел в глазах лечащего врача, в глазах молодых, вечно усталых фельдшеров «скорой помощи», вводившие ему ежедневно в иссохшие мышцы бесчисленное количество анальгетиков… Свою скорую смерть он видел и в глазах детей и любящей жены… Сглотнув, старик провел сухим языком по своим бескровным губам. «Сегодня! Это случится сегодня ночью. Скорее всего, под утро, – решил он. – Скорее бы!» Глухая, надоедливая боль волной вновь окатила его тело. Стиснув зубы, старик привычно вступил в схватку с ней, привычно скоро обессилив и вновь впадая в забытье…

Старик очнулся глубокой ночью. Он осторожно перевернулся с боку на бок, настороженно прислушиваясь к себе и сильно удивляясь тому, что боль покинула его. Во всем теле царила необычайная легкость. Старик довольно улыбнулся. Вот он долгожданный час! Еще немного и все кончится! Тени в изголовье его кровати зашевелились, и в глубоком мраке комнаты нарисовался мягко светящийся женский силуэт. «Нет, это не жена и никто из детей, – решил старик. – Женщина молода, и по-моему красива.» Изящная фигура мягко и бесшумно приблизилась к ложу. Она легко села на край его постели. Несмотря на мрак, старик очень хорошо разглядел лицо незнакомки. Неведомый, очень мягкий и теплый свет освещал женское лицо изнутри, да и вся фигура как бы светилась сама собой.

– Здравствуй, ваше величество! – прошептал старик. – Я ждал тебя!

Женщина улыбнулась. Взор ее оказался пронзительным и жестким, колючим, а вот улыбка у нее получилась доброй и понимающей.

– Ваше величество? Так меня еще никто не называл. Я привыкла, чтобы меня величали просто… И ты зови меня просто… Смерть, например.

Старик пожал плечами.

– Истинно так! Что может быть проще смерти? Но для меня ты спасительница, моя королева, та, что избавит меня… от боли.

– Я избавляю не только от боли. Я избавляю еще и от жизни.

– Да, конечно! Я готов! – старик был тверд. Смерти это понравилось. Мало кто так встречал ее. Не все готовы были принять ее. Обвиняли ее в том, что она забирает многое, забирает, то, что ей не должно принадлежать. Не многие знают, что на самом деле она приходит не для того, чтобы что-то отбирать. Нет! Она лишь проводник. Она является и ведет туда, куда следует идти после конца жизненного пути. Никто из смертных не знает наименования и расположения тому месту, поэтому каждому из них нужен поводырь, который как слепца, поведет за руку во мрак, в темноту того, чей час пробил…

– Тебе страшно? – Смерть склонила свое прекрасное лицо к старику. Тот усмехнулся, с трудом разлепив покрытые тонкой корочкой губы.

– Нет, что Вы! Страха нет… давно нет! Как это будет, ваше Величество? Простите, но позвольте мне Вас так называть по-прежнему.

Смерти трудно было трудно признаться в том, что подобное обращение ей импонировало. Поэтому, прежде чем, сделать свое дело, она доверительно прошептала умирающему на ухо.

– Все просто! Я возьму тебя за руку, и мы пойдем с тобой вперед!

– И все? – удивился старик.

– Да.

– Тогда вот моя рука! – старик твердо поднял высохшую от болезни руку, так похожую на тонкую, птичью лапку. Смерть нежно взяла кисть старца в свою руку. И прежде чем, утянуть его, как обещала, во мрак, по ту сторону, она еще доверительно прошептала ему еще на ухо.

– Открою тебе еще тайну, мой друг… У всего есть две стороны. И там, куда я тебя поведу у меня другое имя. Там меня все зовут Рождением!

От автора

Рассказ написан для конкурса на одном интернет-портале. Тема заявленного конкурса «Как вы видите будущее человеческого общества?». Я долго думал, фантазируя в предложенном направлении. Написал, а затем переписал несколько рассказов про развитое технологическое будущее человечества. Но, это все оказалось не то! Уже и конкурс закончился, а концепция будущего никак не хотелось вырисовываться. Наконец, я понял, что меня не устраивало в моих набросках – там было много технологий, но мало человека. Лишь когда, я отбросил в сторону «автобусы, телефоны и прочую… аппаратуру», как говаривал Воланд, получилась история про людей из будущего…

История мрачная, скажу сразу. Меня поражают люди занимающиеся бодимодификацией – искусственно меняющие свою внешность при помощи татуировок, пирсинга, туннелей в ушах и прочих штук. Сейчас для многих подобные люди фрики. А что если, такие фрики станут нормой будущего общества?

Девиация

Девиация в естественных науках – отклонение параметров от нормы.

«Норма – это понятие большинства. Стандарт. Это решает большинство, а не одиночка, кто бы он ни был.» Я-легенда. Ричард Матесон.

Город за окном жил своей жизнью. Баронет смотрел в окно автомобиля на проносящиеся мимо пейзажи. Его везли из центра мегаполиса, через рабочие кварталы, за крепостную стену, туда где располагалось поместье. И по мере того, как удалялся автомобиль от центра, картина за окном менялась, становясь все мрачнее и безрадостнее. Центральные кварталы города – широкие, красивые, полные лоска, света и роскоши сменились на узкие улочки, обрамленные трехэтажными, а затем и одноэтажными домиками. Света стало меньше, блеск и роскошь исчезли совсем. Людей, в дорогих одеждах сменили сутулые, скособоченные фигуры. Улыбки на лицах сменились на презрительный оскал. Стали чаще попадаться вывески подземных бомбоубежищ и противорадиационных укрытий. А когда вдоль дорог появились шеренги уличных проституток, выставляющие на показ свои прелести, баронет понял, что еще немного и они выедут за стену. Он бросил последний взгляд назад, поверх скособоченных фигур жриц продажной любви, демонстрирующие оголенные ноги, пораженные тяжелыми артрозами да обвисшие груди, на далекий город, залитый ярким, режущим глаза светом. Там над всеми кварталами возвышалась башня Магистрата, довлея над городом. Баронет стиснул зубы, протягивая руку к мини бару, нащупывая графин с бурбоном. Тусклым и непроглядным был облик города за окном автомобиля, подавленным было и настроение баронета.

За окнами розовый свет заходящего светила сменился на серые тени, предвестники тьмы. Сумерки сгустились, а вместе с тем в душу прокрался страх. Несмотря на жаркий огонь в камине, баронета знобило. Мужчина с тоской всматривался в темнеющие оконные проемы, напряженно прислушиваясь к звукам из соседней комнаты. Тишина. Драхара сказала, что жена уснула. Если верить доктору все начнется сегодня ночью, под утро. Тук-тук-тук… Это стучат в дверь. Кто-то уверенно, с силой бьет дверным молотком. Баронет с тоской обернулся к входной двери.

Ловкая, горбатая тень верной служанки Драхары скользнула к входу, приоткрывая массивную дверь из мореного дуба. На пороге показалась фигура старшего инспектора магистрата. Баронет поднялся из кресла навстречу инспектору. Вежливая улыбка на лице хозяина дома привычно скрыла царившую в его душе тревожную напряженность. Визит инспектора не оказался неожиданным – его ждали. Очень скоро во многом от решения магистрата, а именно от этого человека, будет зависеть будущее судьба баронета, его жены, а главное судьба еще не родившегося ребенка.