Суккуба – дитя тьмы, плод похоти

Темный маг завершил свое повествование, а одержимая закончила возню с приготовлением ванны: теперь в воде, словно кувшинки, плавали листы подорожника. «Проклятое растение. Как представлю, что он липнет к моей коже… противно!» – поморщился парень.

– Ррраааздевайтесь, мой дорогой Господин! – задорно продолжила падшая. – Пора купи-купи! – с этими словами Барбело стянула обувь, носки и штаны с протестующего Моргеля. – Не волнуйтесь! Трусы с розовыми сердечками я оставлю на вас. У меня не найдется такого маленького листка подорожника, чтобы прикрыть ваш срам, – хихикая, Барбело начала подталкивать чернокнижника к ванне. – Аккуратней, садитесь, и не думайте пить отсюда! Это совсем не похоже на чай, уверяю вас! Я пробовала… Тем более мед на губах должен остаться до конца ритуала!

Демонолог сидел в тёплой ванне, предвкушая скорый призыв, не ведая, что у одержимой иные планы на этот ритуал. Вокруг Моргеля невозмутимо плавали листки подорожника, не смея прикоснуться к его светлой коже.

– Так-сь. Теперь прижмите колени к груди, хорошо, обнимите их. Отлично. Кстати, горячие травяные ванны помогают расслабиться и снимают стресс вместе с мышечным напряжением. Как там говорилось в конце… Ах да: «Прокукарекайте 69 раз», – с этими словами Барбело легла напротив ванны с чернокнижником, раскинув руки и ноги в стороны. Пока вы кукарекаете, я должна изображать звезду перед вами. Ну, чего вы ждете? Пока вода остынет? Начинайте!

Явно через силу, но чернокнижник начал делать то, что должен. Какой же это позор для него… да ещё и перед прислугой! На этом моменте он начал сомневаться в подлинности ритуала, который они вершили с Барбело. Но отступать уже было поздно.

Где-то на тридцать третье кукареканье, как на зов, прибежала нимфа. Её чешуя сменила цвет с бирюзового оттенка на светло-фиолетовой. К сожалению, для её расы это не значило ничего хорошего: цвет тела нимфы отражал состояние её здоровья, и оттенки, близкие к фиолетовому, обозначали болезнь или недомогание. Очень похоже на то, что жертвой «лунных слез» в эту ночь стал не только Моргель. Следует заметить, что на нимф и прочих водных созданий эффекты подобного рода действуют дольше, чем на людей. Бедная Лета: покинув сад и мотаясь по Башне в поисках Господина, она совершенно забыла принять противоядие! К сожалению, юная служанка не только не отыскала младшего брата, но ей также пришлось страдать от лёгкого наркотического опьянения. Но девушку это несильно разочаровывало: казалось, она вообще не понимала, что с ней происходит, и внешне выглядела лишь очень сонной. Но цвет чешуи, как лакмусовая бумажка, ясно давал понять, что организм нимфы бил тревогу.

Девчонка остановилась перед местом проведения ритуала, ибо из-за двери слышался говор Барбело и любопытство взяло верх. Лета вошла в музейный зал. Итак, под звонкий смех юной горничной, демонолог перестал кукарекать и залёг на дно ванны. Его взгляд остановился на нимфе, которая без стука и церемоний вошла сюда. Та в свою очередь с интересом изучив лицо Барбело, теперь созерцала тёмного мага в столь нелепом положении. Зал снова наполнился звонким смехом.

– Да как ты смеешь надо мной смеяться, дощечка? – возмутился Моргель, ударив ладонями по воде, от чего поднялся фонтан брызг.

Лета прекратила смеяться. Она учуяла сладкий запах меда, который она так любила, и решила слизать его с губ тёмного мага. Никому не известно, что же она видела на самом деле: в будущем девушка будет отмахиваться и твердить, что всё позабыла, при этом краснея как спелый помидор. Барбело приподнялась, осознав, что чешуйчатая подруга ей вовсе не померещилась, и начала отчитывать нимфу:

– Лета, фу! Что ты творишь? Мы проводим важный ритуал! – возразила она, будто это действительно могло остановить существо под веществом.

Но та уже успела покончить с мёдом, попутно стащить один лист подорожника и аккуратно положить его себе на голову. Прошли считанные секунды, как Лета охнула, отскочив от ванны и прижав руки к груди. Барбело и Моргель одновременно потеряли дар речи: вместо привычной, плоской грудной клетки нимфы теперь было два приличных полушария, которые задорно подпрыгивали при беге босой девчонки. «Размер четвертый, не меньше!» – в голове прикинул чернокнижник.

– Чей-та происходит? Как это? – лепетала Лета, озабочено нарезая круги вокруг ванны.

– Вот чёрт, как я могла не учесть этого, – одержимая завистливо сверлила нимфу взглядом. – Не ожидала, что кто-то осмелится нарушить ритуал.

А Лета, тем временем, стремительно покинув комнату, неслась дальше, шокируя всех встречных по пути.

Когда нимфа убежала, демонолог обратился к служанке:

– Барбело… как ты всё это мне объяснишь?

– А Вы о чём, мой дорогой Господин? – девушка невинно хлопала ресницами.

– Мёд, странные рисуночки и всё остальное – это не шибко похоже на ритуал призыва суккубы. Я ещё видел смысл, возможно, в перечислении имен своих любовниц, хотя это логичнее было делать перед суккубой! Ты уверена, что страница с ритуалом находилась в фолианте демонологии, а не в томике волшебных советов для подрастающих ведьм? – чернокнижник вылез из ванны, наклонился к одержимой и резко выхватил листочек из её рук. – Так-так, почему этот листик в клеточку, например? А чернила пурпурные? Ты можешь мне это объяснить?! – он строго на неё посмотрел. – Хочешь, чтобы тебя наказали?!

– Почему такой лист не может находиться в книге? – её лицо не выражало эмоций.

– Если ты думала, что просто так сможешь обмануть меня, выставить дураком, и я этого не пойму, то ты глубоко ошибалась, – Моргель явно начинал злиться. – Очень сильно ошибалась! – его глаза начали чернеть.

Барбело презрительно посмотрела в лицо темного мага, встала и пожала плечами:

– А может Вы просто не то количество раз прокукарекали, отвлёкшись на эту нимфу? Ох, да Вы же не можете себя контролировать! – улыбнулась она.

– Марш отсюда, и чтоб я тебя не видел в ближайшее время! – крикнул на неё чернокнижник. – Без тебя всё сделаю, бесполезная служанка! Проваливай к моему старшему братцу! И свой ритуал с собой забирай, сделаешь себе грудь нормальную! – демонолог бросил скомканный листочек на пол.

Барбело, изобразив грусть и обиду, покинула помещение. Петляя коридорами, она отошла довольно далеко от музейного зала. Одержимая периодически оглядывалась, не следит ли кто за ней. Путь ее лежал в подземелье, где, минуя грибной сад, темницы и склады, она могла попасть в тайную комнату, о которой знали лишь самые приближённые к Калигмору слуги. В одной из многочисленных кладовых, доверху заполненной холщовыми мешками с продовольствием, на стене имелась едва заметный рисунок: магическая руна в виде открытой ладони. Барбело приложила свою ладошку, сказала неприличное слово, и, как по волшебству, единственный пустующий стеллаж отъехал в сторону. Потайная дверь через узкий коридор вела в небольшую комнатку, которая скрывала в себе много тайн и паутины.

Отчасти похоже, что ты попадаешь в погреб. По бокам комнаты расставлены бочки: некоторые были пусты, другие же всё ещё были полны вина. Другую стену полностью занимал большой книжный шкаф, среди книг на нём пребывали небольшие каменные статуэтки и одинокий камушек неопределенной формы, бледно-белого оттенка. В центре помещения располагался небольшой магический камин, извергающий колдовское пламя, а вокруг него были расставлены диван с двумя креслами и большая коробка, которая, видимо, использовалась в качестве стола. Это помещение явно никто давно не убирал – всё покрыто толстым слоем пыли. Складывалось впечатление, что о существовании комнаты вообще никто не знал. Но это было не так.

В одном из кресел сидел молодой сутулый парень с длинными, слегка волнистыми, чёрными волосами, переливающимися из-за пламени, как перья ворона. На одном из заострённых ушей, достаточно длинных, чтобы выглядывать из-под волос, видна небольшая золотая серьга. Он был облачён в чёрные одежды: высокие сапоги, потёртые брюки, невзрачный пиджак и плащ с высоким воротником. Его зелёные глаза сейчас были прикрыты. В руках парень держал медные часы на цепочке, тиканье которых нарушало тишину. Он выглядел мрачным и задумчивым. Ощутив присутствие гостьи, человек спрятал часы в карман:

– Барбело, как всё прошло? – парень улыбнулся девушке.

Она надула губы и ответила:

– Как всегда: он самодоволен и груб, – фыркнула одержимая.

– Да ладно тебе, у тебя всегда есть поддержка от меня и Калигмора, – он мягко потрепал ее волосы, утешая. – Где книга?

Служанка достала фолиант из-за спины и положила на коробку:

– Лета сорвала ритуал! А до этого всё шло по плану. Всё, как было спланировано Калигмором. Но теперь цепочка нарушена! Липовый ритуал должен был воплотить, пусть на мгновение и иллюзорно, самое потаённое желание. И вместо того, чтобы доказать, что Моргель действительно тот, кому предназначена суккуба, у нас теперь нимфа с четвёртым размером груди!

Парень выпрямился в кресле, поперхнувшись воздухом, а девушка плюхнулась в кресло напротив, кинув краткий ревнивый взгляд на собеседника, после чего продолжила:

– Я даже не знаю, что теперь делать: он разозлился и сказал, что сделает всё сам. Представь, что будет, когда он не найдет книгу в библиотеке? – задумалась девушка. – Хотя суккубу я боюсь больше, чем разъярённого недо-чернокнижника.

– Не сказал бы, что он совсем неспособный, – взволнованно вздохнул парень. – Тогда делать нечего: придётся вернуть книгу на место и действовать далее по намеченному сценарию. Калигмор и без этого был уверен в том, какую роль предстоит сыграть его маленькому братику в нашей большой проблеме, – тёмная фигура в кресле снова ссутулилась, сверкнув глазами. – Только между нами: липовый ритуал, на котором настаивали его совесть и братская любовь, – лишний повод оттянуть неизбежное. В конце концов, именно призвавшему суккубу достанется больше всех. Не думаю, что мы с тобой способны остановить событие такой силы. Даже если книга пропадёт или будет уничтожена, она всё равно найдёт способ вернуться в Башню. Дьяволица сильнее всех здесь вместе взятых. И ты ведь помнишь, почему свалил Калигмор? И какая миссия лежит на нас с тобой, пончик?

Закончив мысль, он встал, протянув книгу девушке:

– Бел, отнеси её в библиотеку. Пусть всё пойдёт так, как должно. Иначе будет только хуже. А копию, которую мы успели сделать за ночь, я отнесу нашему Господину. Калигмор устал ждать: Башня и так слишком долго находится под Моргелем.

Барбело грустно кивнула, явно услышав не тот ответ, что ожидала:

– Да так ему и надо. Если все и правда пойдет по сценарию, как задумал Хозяин, я надеюсь, мы сможем отсюда свалить.

Парень, одетый в чёрное, неожиданно исчез, а одержимая потушила колдовской огонь и отправилась возвращать книгу в библиотеку.

– И я ведь просила так меня не называть, – томно бросила одержимая в пустоту.

Всё это время Лета, хоть и находясь не в себе, тихо сидела в кладовой, за большой грудой мешков, сгорая от стыда и обнимая свою новую грудь, не осознавая, что это лишь иллюзия. Она следовала за пепельноволосой по коридорам, потому что хотела извиниться перед своей одержимой подругой за сорванный ритуал, но потерпела неудачу: Барбело скрылась за углом, в одной из тёмных кладовых. Юная нимфа затаилась в комнате и хорошо расслышала конец диалога, который доносился из-за стены. Но пока она решила никому об этом не рассказывать.

Глава 6. Не суди о книжке по обложке

«Человек, терзаемый своими демонами, совершенно бессознательно мстит ближнему»

Франц Кафка – «Письма к Милене»

Южная провинция – большой полуостров, большинство городов которого имеют выход в открытое море. В эти города каждый день приходили десятки кораблей, желая поскорее сбагрить свой товар, загрузить трюм новым грузом и вернуться восвояси. Что сказать, жизнь тут кипела каждый день. Южная провинция считалась сердцем торговли и ключевой точкой морских торговых путей. Но если портовые города жили рыбным промыслом и коммерческими делами, то города, находившееся в центре полуострова, занимались производством товаров и переработкой ресурсов.

Индустриальные города Южной провинции были вечно затянуты чёрными облаками. Сложно было понять, то ли грозовые тучи приготовили очередной ливень для горожан, то ли безобидные белые облака впитали в себя дым, выхлопы и едкие испарения, которые извергали из себя многочисленные фабрики и заводы. Большую часть жителей таких городов составляли рабочие, медики, стражи порядка, священники, мелкие торговцы, чиновники и прочий люд, который был необходим для поддержки жизни, или скорее, существования. Судить не нам. Но мы вольны задаться вопросом: что забыл одинокий парень под проливным дождем около недостроенной часовни?

Он стоял, втянув голову в плечи, чем походил на недовольную птицу. Периодически парень протирал часы от капель дождя, вглядывался в циферблат, пока тот вновь не покрывался небесными слезами. Вскоре ему надоел этот процесс, и он начал ходить вдоль фасада часовни. Вид парня был мрачен, а одежды черны.

Улицы были богаты лужами и фонарями, которые разбавляли вечернюю тьму. К одинокому страннику медленно подошла маленькая фигура, закутанная в серый балахон. Жилистая рука жестом попросила наклонится ближе, и тёмная фигура повиновалась. Старик, который скрывался под балахоном, резко схватил парня за ухо и притянул его ещё ближе к себе:

– Ты же знаешь, что хозяин не любит, когда его подчиненные шныряют через Врата! – хриплым голосом прошептал старый ворчун, а после добавил, более грозно: – И не стони – не люблю я этого!