Щепотка яда на любовь

– Я сейчас это твоё не хочу, – разозлился он.

О господи… Я потянулась и быстро поцеловала его в щёку. После сказала не без злости:

– Спасибо тебе. За помощь. И не убивай меня, пожалуйста. Ухо до сих пор болит, если что.

Однако от «спасибо» он не поплыл.

– Мало болит. Я бы с радостью его оторвал. Чувствами моими ты пользуешься, а это двойное свинство.

Завидная способность делать меня крайней. Я собралась возмутиться, потому что никаких настоящих чувств у него нет. По крайней мере, ко мне. Только открыла рот и сразу закрыла. И не по своей воле. Машину вдруг повело вправо. Я прикусила язык, а Глеб свернул во дворы.

– Они? – прикрываясь ладонью, я застонала.

– Они, они, – покивал он.

– А не врёшь?

– Хочешь, остановимся?

– Не хочу, – пролепетала я, чуть ли не плача. Я целой доберусь сегодня до Соньки?

Мы плутали по дворам, перестраивались из ряда в ряд на светофорах, что меня сначала беспокоило, а потом стало немного веселить. Никакой погони позади я не высмотрела. Если всё-таки солгал, будет что предъявить. К уху добавился язык.

– Машина у тебя приметная, – ехидно заметила я. – Не уйдём.

– А кто сказал, что мы уходим? Может, я ищу укромное местечко, чтобы тебя выдать?

– Ага, ври больше.

– В отличие от тебя, вру я мало. Если только вынудить.

Удивительно, но ответ я не нашла и надулась.

– Что сидишь как воды в рот набрала? – спросил Глеб минут через пятнадцать. – Рассказывай, с кем успела потрещать? И что наболтала?

– А что я могла наболтать?

– Ничего, – усмехнулся он.

– Вот «ничего» и наболтала.

– А что ты злишься, я не пойму? Не я их натравил на тебя. Злись на свою Соньку.

– Это не Сонька, – заступилась я за подругу. – Она бы так со мной не поступила.

– Ну да. А я бы поступил. Это хочешь сказать?

– Это ты сказал, а я не знаю, – присматриваясь к нему, я пожала плечами. Ухо он с лёгкостью вывернул: оно до сих пор пульсировало, а цвет стал синюшным. Вполне мог разнообразить жизнь, как и обещал.

– Зашибись, – Глеб взглянул на меня, покачал головой и умолк.

Мы выехали за город, а он всё молчал. Я ждала, что не выдержит и заговорит, но он даже не думал нарушать тишину. Пялился неотрывно вперёд, словно позабыл о моём присутствии. Совсем не джентльмен. Мне это надоело, я кашлянула и с неохотой рассказала о беседах. Отчего-то начала с Вадима и закончила типом с газеткой, хотя нужно было наоборот.

Трасса к тому времени сменилась просёлочной дорогой. А Глеб, судя по роже, крепко сцепил зубы. Я забеспокоилась, что у него может что-нибудь лопнуть или треснуть. Он даже немного побагровел. Причин сердиться на себя я вроде бы не создала. Чего пыжится не наорать?

Проехав ещё с километр, мы остановились. Вокруг чистое поле, поблизости ни души. Но если отойти от машины и спуститься по холму, выйдешь к неглубокой речушке. Это навело на кое-какие плохие мысли.

– Утопить меня решил, да? Учти, я сопротивляться буду. Выцарапаю тебе глаза, чтобы Сонька всё поняла по твоей бесстыжей морде.

– Глупости не болтай, – поморщился он. – Утопишь тебя. Ты даже нырять толком не умеешь, сразу всплываешь.

Это такое оскорбление? Ладно. Я посоветовала себе не дурить.

– Хорошо, глупости болтать не буду. Тогда для чего мы здесь?

– Поговорить хочу.

– А у Соньки, к примеру, нельзя?

– Нет. Нам бы в городе пока не появляться.

– Хорошо, – кивнула я. – Давай поговорим. – Но Глеб не торопился. – Ну? Я жду. О чём разговоры будем вести? О погоде или расскажешь о типе с газеткой? – С этим вопросом я лезла в третий раз. – Как его хоть зовут? Или это тайна?

– Не тайна. А зачем тебе имя?

– Просто. Зачем людям знать имена?

– Запала на его смазливую рожу, да?

От такого вопроса я растерялась на секунды. Дурак, что ли? Посмотрела на Рокотова, хлопая ресницами, а он вцепился взглядом в мои глаза.

– Запала? – переспросил.

Дурак. Но, признаться, ход его мыслей мне понравился. Приятно ощущать ревность, а гневается он не впервые. Переживу.

Я потомилась какое-то время, потёрла ухо и вышла из машины, чтобы ненароком не выдать свою радость. Глебушка последовал за мной, что мне тоже пришлось по душе. Я спускалась к реке, ощущая, как он злится позади. Сердце билось часто, я замедлила шаг, зная, что он не обойдёт меня, так и будет плестись. Наверное, это издевательство над собой и над ним. Но так хотелось растянуть момент, и я ничего не могла с собой поделать. Мне это нравилось, и те самые бабочки порхали в животе.

Меня бросило в жар, когда Глеб позвал:

– Ева, ответь мне. Он тебе понравился?

Голос серьёзный, требовательный. Шутить было опасно, но я шла не спеша и улыбалась. Срывала колоски и старалась успокоить дыхание. А ноги были чужими, перед глазами всё расплывалось. Секунда, и вдруг я оказалась прижата спиной к нему. Одной рукой он обнимал меня, а второй полез под подол плаща.

– Запала? – спросил вновь, но уже шёпотом, целуя меня в висок. Его ладонь была на моём бедре, нежно поглаживала и щипала. – Скажи правду. Не шути.

Стыдно, но я немного одурманилась. Откинула голову ему на плечо, закрыла глаза. Он дышал мне в волосы. Казалось, время остановилось.

– Говори.