Бумеранг всегда возвращается. Книга 2. Дневник матери и свекрови

– Если любит, то подождёт! – я говорила уверенно, чтобы успокоить сына.

– Ладно, мам, спокойной ночи!

– Спокойной! И знай, что я тебя очень сильно люблю!

– Я тебя тоже!

Вот бы и продолжалось всё в таком ключе! В любви, согласии, принятии точек зрения разных сторон. А как же материнская ревность? Она разве дремлет? Или появляется, когда её хочешь позвать? Нет, ревность – чувство, с которым справиться очень и очень трудно! Особенно любящей матери, у которой сына отобрали в столь юном возрасте. Я вспоминала, как ревновала Сашу ко мне свекровь, но её сыну в то время было на десять лет больше, чем нашему! И я , как невестка, делала всё, чтобы у них были хорошие отношения! Я не радовалась тому, что Саша стал ближе ко мне, чем к ней, я не грубила, не говорила, что сына она потеряла. Кстати, после отъезда из Белгорода Нина Даниловна совсем перестала писать, а на телеграммы и звонки Саши не отвечала. На фоне проблемы с Егором это не выглядело трагедией в наших глазах, хотя я успокаивала мужа, что так уже было. Посердится и отойдёт. Я всегда хотела, чтобы у них с Сашей были доверительные отношения! И даже при таком подходе всё равно не стала хорошей невесткой… Неужели Валентине всё равно, как к ней будут относиться родители Егора, если она утверждает, что собирается ждать его до совершеннолетия? Если бы о такой ситуации мне рассказал кто-нибудь, я бы ни за что не поверила! Не может быть такого! Но мне предстояло с этим жить, и очень хотелось наладить в семье мир. Я, как бы ни хотела принять взрослую девушку сына-подростка, как бы внутри к ней ни относилась, должна изменить свою точку зрения. Как? Конечно, самовнушением! Итак, что хорошего можно найти сейчас? Ребёнок не пьёт, не курит, не состоит в дурной компании, не приводит домой девиц лёгкого поведения, не состоит на учёте в детской комнате милиции. Отлично! Далее – учится на пятёрки, в школе у него много друзей, занимается игрой на гитаре, ходит в спортивный клуб, строит там байдарку, подрабатывает в дружине, встречается только с одной девушкой, которая его восхищает. Всё у него прекрасно! Только почему мне хочется плакать? Как успокоить тревожное материнское сердце, которое чувствует, что его большая любовь сломает ему жизнь? И как не потерять самой саму себя, погрузившись с головой в проблему сына? Нужно менять в корне свою жизнь! Это очень трудно, только другого выхода нет. Пусть сын живёт так, как он себе придумал, пусть строит планы, пусть встречается с девушкой. Вот что записано в дневнике:

« На разговоры с сыном постараюсь больше не выходить. Но, Бог мой, как же тяжело терять ребёнка вот так, каждый день по капле! И как бы совсем не потерять в этой обстановке любовь к нему! Разве любовь может жить в злобе, раздражении, вранье, недоверии, неуважении? Прости его, душа моя, пойми его, пожалей его, приласкай! Нет у него ещё жизненного опыта, нет культуры общения, нет слов, которыми бы он мог меня утешить. Прости его, прости… Только любовью можно что-то исправить. Значит, нужно любить его такого, озлобленного и ушедшего, а не того милого мальчика, которого я родила и в ком души ни чаяла. Нет больше мальчика! Передо мною юноша со своим максимализмом, со своим взглядом на жизнь, со своим ещё незрелым умом, с противоречиями, со своим миром, который он рьяно охраняет от нас, родителей. Пусть охраняет! Нужно как-то с этим смириться!»

Прошло две недели. Обрадовавшись, что мама прекратила читать нотации и жаловаться на каждодневное недосыпание, Егор стал приходить ещё позже. Я пошла снова к врачу Лариной, чтобы теперь она помогла мне. Иначе просто физически не выжить! Мне снова уделили много времени, она посочувствовала и выписала сильное снотворное. С ним я жила два месяца до лета. Как жила? Для сына делала вид, что смирилась и всё приняла, а ночью плакала в подушку и не хотела жить вообще… Господи, зачем нам дети?

На работе тоже начались проблемы. Мне дали классное руководство, только в том состоянии, в котором я находилась, мне не было никакого дела до внеклассной работы со своими учениками. Руководству училища такая моя позиция не нравилась, они требовали планы и их исполнения. Для отвода глаз приходилось проводить мероприятия, как говорили, для «галочки». Бумага всё стерпит! Хорошо, что на новом месте у меня появилась защитница, Ольга Петровна. Она могла занять мою группу после уроков дополнительными проверочными работами по математике, а я в это время сидела на задней парте и тупо смотрела в планы занятий на неделю. Когда она проводила совместный культпоход в музей или кино, то приглашала и моих подопечных. После того, как на педсовете завуч начала придираться к моим урокам, побывав на одном или двух, то именно Ольга Петровна стала на мою защиту, призывая коллег быть снисходительными к педагогу, который не проработал тут и года.

– Даже опытные учителя допускают ошибки, а Мария Ивановна пришла к нам недавно. До этого у неё был перерыв в работе, а в училище она не работала никогда. У нас своя специфика, школьный опыт тут не всегда срабатывает. Нужно дать человеку время на адаптацию, а не бить сразу по рукам. Мы же педагоги!

Её пламенная речь затронула души многих коллег, особенно, мужчин, все зашумели и поддержали меня. А завуч как-то сникла и перешла к другим вопросам. Так что до следующего педсовета я могла жить спокойно. У Саши на работе тоже произошли перемены. Финансирование научных экспериментов сокращалось, а количество часов для занятий со студентами увеличивалось. Так что мы с ним стали коллегами – оба преподавали. Сбылись мои пожелания, высказанные когда-то в Сибири? Как говорили наши друзья в Научном – бойтесь своих мечтаний, они иногда сбываются.

Наверное, именно в то время, когда любовь сына к Валентине перевернула нашу жизнь с ног на голову, я практически прекратила писать письма Анне и Милене в Солнечногорск, Лене с Сергеем и тёте Оле в Зеленодольск. Они как будто остались в той жизни, где не было такой отчаянной борьбы за будущее Егора. Впрочем, как потом будет известно, со своими лучшими друзьями Леной и Сергеем я виделась в Зеленодольске в тот приезд последний раз. Не выдержав периода конца девяностых и начала девяносто первого года, когда нечем было кормить детей, они всей семьёй эмигрировали в Германию, где у Лены оказались родственники. Я пыталась потом их разыскать через интернет, но тщетно…

И всё же в Белгороде у меня тоже появились близкие подруги. Они сыграли большую роль во всей эпопеи с Егором и Валентиной, мне следует более подробно описать их.

Первый день работы во Дворце пионеров. Стоял солнечный сентябрь 1984 года. Я вышла из дому в приподнятом настроении, в предвкушении нового и более счастливого этапа жизни после переезда в город. На мне было платье в мелкую клетку, отделанное бордовыми кантами, по случаю были куплены туфли на невысокой шпильке тоже бордового цвета, я сделала причёску и макияж, я побрызгалась духами «Красная Москва» и шла лёгкой походкой, украдкой наблюдая за реакцией прохожих. Я долго вертелась дома перед зеркалом, чтобы в первый день работы не показаться провинциалкой и «деревенщиной». Я даже загадала себе, что если первым на моём пути встретится мужчина, то с работой всё получится! Так и случилось. Не успела завернуть за угол дома, тут на меня прямо наскочил молодой паренёк. Мы с ним чуть не столкнулись лбами!

– Ой, извините, пожалуйста! Задумался. Я Вас не зашиб?

– Всё нормально, – ответила я, потирая лоб. – Зато примета исполнится!

– Какая примета? – удивился он.

– А, неважно, – и с гордо поднятой головой я пошла дальше.

На другом повороте я увидела девушку приятной внешности и почему-то подумала:

– Наверное, она тоже идёт первый день на работу и тоже во Дворец пионеров. Девушка меня обогнала, и я восхитилась её тонкой талией, пропорциональной фигурой и летящей походкой. Явно, она была моложе меня.

Я даже не удивилась, увидев её на педсовете, где нас представляли коллективу. Звали её Вера Кирилловна, хотя отчество ей по возрасту не подходило. Она устроилась сюда методистом по работе с комсомольцами, как потом оказалось, по великому блату, но девушка была весёлая, общительная и без зазнайства. К тому же мы жили в соседних домах и часто возвращались с работы вместе. Мне нравилось всё в моей новой подруге – молодость, внешность актрисы, типаж Любови Орловой, открытость, доверчивость, отзывчивость, задор и желание сделать всё на самом высоком уровне! В этом вопросе мы были сёстрами-близнецами. Я тоже по жизни была отличница, и если не получалось на пять, то переделывала много раз, чтобы достичь результата. Верочка, так я её звала со дня нашего знакомства, хотела зарекомендовать себя, стараясь выполнять даже то, что не входило в её прямые обязанности. Она никогда ни на кого не обижалась, не завидовала и выглядела абсолютно счастливым человеком! Конечно, по мере знакомства, я узнавала о ней всё больше и больше.

Верочка вышла замуж в восемнадцать лет за парня на три года её старше, который отслужил в морском флоте. Через год у них родился сынишка, а Павел, высокий, мускулистый, с правильными чертами лица, просто сказочный принц, решил уехать на заработки на Север, оставив Верочку у своих родителей. В то время, когда мы с ней познакомились, он ещё работал вахтовым методом, а сыночку исполнилось четыре годика. Верочка, как она мне сказала, заскучала в трёхкомнатной квартире свекрови, ребёнка определила в садик, а сама вышла на работу по рекомендации тёти. Она никогда не жаловалась на отсутствие мужа, твёрдо зная, что её Пашенька делает всё правильно – зарабатывает на отдельную квартиру. Вера очень уважительно относилась к свёкру и свекрови, а уж сына любила до умопомрачения! Не знаю, воспитали её так, или она в своей маленькой семье ввела такой стиль общения, я никогда не слышала, чтобы мужа она называла Павел или Паша, только в уменьшительно-ласкательном – Пашенька, Павлюнчик.

Сынок у неё – Серенький, Серёженька. Наверное, именно поэтому все в коллективе её тоже называли Верочка. К тому времени, когда я поступила на работу в училище, Вера с работы уволилась, чтобы посвятить себя семье. Павел приехал с Севера с большими деньгами, и они купили двухкомнатную квартиру в том районе, где находилось училище. Иногда после работы, когда я точно знала, что у меня дома никого нет, я заходила к Верочке в гости. Конечно, о ситуации в семье я ей рассказала, она сочувствовала всей душой и иногда пыталась дать совет. Перед майскими праздниками я забежала к подруге. Она выглядела подавленной, глаза были на мокром месте. Такой я её никогда не видела!

– Машенька, как хорошо, что ты зашла! Мне как раз некому рассказать о своей беде. Мне сказали, что моего Пашу видели в обществе какой-то девушки! Он мне изменяет!

– Верочка! Почему ты сразу поверила слухам? Ты с Пашей говорила?

– Нет, я боюсь… И в то же время, я не верю, что он на такое способен!

– Верочка, милая моя! Успокойся! Давай разберёмся. Вы жили врозь больше трёх лет, так?

– Да.

– У тебя хоть раз закрались сомнения, что он там гуляет?

– Нет, никогда, – продолжала всхлипывать Вера.

– А ту женщину, которая тебе сообщила, ты хорошо знаешь? Вы с ней дружили?

– Нет. Это соседка по подъезду. Живёт одна, с мужем развелась, воспитывает дочь. С девочкой во дворе познакомился Серёженька, а мы потом с её мамой вместе сидели во дворе на лавочке, обсуждая проблемы детей.

– А тебе не показалось, что она из зависти могла тебе сообщить такую новость? Вы же с ней не подруги?

– Нет, она не моего круга общения, грубоватая, не очень следящая за собой и дочкой.

– Они были у вас в гостях?

– Один раз. Случайно так получились, что дети без разрешения пришли к нам, а она искала дочку и позвонила мне. Я видела, как она удивилась обстановке в нашей квартире…

– Вот, мне кажется, всё из зависти! Почему у тебя и муж, и квартира, и обстановка, и сын хорошо одет, а у неё – ничего! Верочка! Успокойся! Ты бы видела со стороны, как Паша на тебя смотрит! Глаза просто сияют от счастья! И сына он обожает. Как он может изменить тебе? Подумай хорошенько! Вечером передай ему разговор с соседкой и всё выясни. Зачем себя изводить напрасно?

– Машенька, наверное, ты права. А у вас что-то поменялось?

– Поменялось, только лучше не стало. Мы решили принять его девушку, даже начали усиленно приглашать их в гости, но сын сделал вывод, что он теперь полностью свободен от семьи и хоть каких-то семейных обязательств. У него экзамены скоро, а он на праздники собрался в поход на байдарках. Я категорически против, а муж меня не поддерживает. Сказал, пусть идёт, раз считает себя взрослым. Не можем же мы его удержать силой!

– Да, – вздохнула Вера, – нас тоже не минует подростковый возраст. Как будем справляться?

– Рано тебе об этом думать. Что мне посоветуешь?

– Сходи в школу, узнай, как там обстановка, что думает классный руководитель по поводу пропуска школы перед экзаменами. Может быть, школа как-то поможет?

– Мне ничего больше не остаётся делать, как заручиться поддержкой в школе. Наш авторитет у него на нуле! А это больно и обидно. Растили сына, а он почти всё свободное время проводит у своей девушки. Я как подумаю о ней, у меня в душе просто взрыв негодования – как она может встречаться с ребёнком? – тут у меня потекли слёзы.

– Машенька, всё как-нибудь образуется, не рви себе душу.

– Как же, образуется! Он становится не только всё более упёртым, он ещё хитрым стал и изворотливым! Помнишь, до приезда свекрови, мы собирались купить себе дачу? Теперь, конечно, цены подскочили, но мы всё равно решили свою мечту осуществить. Посмотрели несколько вариантов, потом один по направлению Ерика нам приглянулся. Решили свозить туда детей, понравится ли им. Егор как увидел, в каком месте дача, так сразу сказал, что ему всё нравится! И он готов помогать нам её отремонтировать! Мы дачу купили, он несколько раз туда приезжал, но ночевать с нами не оставался. Потом оказалось, что у Валентины, вернее, у её родителей, дача в этом же массиве! И он, уходя от нас, ждал её на остановке, чтобы проводить до дому! Если бы я знала, что у нас дачи по соседству, я бы ни за что не покупала там! Теперь он и дома не бывает, и на дачу приезжает на часок, а потом сбегает помогать той семье… Разве мне не обидно? Мы для них ведь дачу хотели, чтобы у детей свой зелёный уголок был, чтобы там семьёй находиться, шашлыки жарить, в бадминтон играть, клубнику выращивать… А ему ничего не надо! Алёнка тоже обижается на брата, что он дома не живёт. Старается нас поддерживать, утешать. Мне её бывает так жалко! Она натура очень чувствительная и сострадательная, из-за Егора она боится из дому вечером выходить, чтобы родителей не расстраивать. Есть опасение, что она и с парнями встречаться не будет, имея такой пример. Ох, как же всё трудно! Верочка, не дай Бог тебе такое пережить! А вечером поговори с мужем, я думаю, это наговор. На следующей неделе заскочу, поговорим. Может, на дачу к нам на праздники приедете всей семьёй?

– Если семья у меня есть, то приедем.

– Не говори так! У вас самая замечательная семья, которую я знаю! И Паше твоему я верю! Всё, подружка, побежала я на автобус, ещё за продуктами по дороге зайти нужно.

Мы обнялись, я надела плащ, повязала лёгкий шарфик и пошла на остановку. Я переживала за подругу и очень хотела, чтобы с её семьёй не случилось беды.

Дома меня ждала записка: «Уехал на дачу. Полью клубнику, помидоры. Там заночую. Егор.»

Глава 3

Как преодолеть свой страх?